Масштаб - Дяченко Марина и Сергей Страница 2

Андерс Плот, тридцати шести лет, неженатый, выпускник юридической академии, лежал на полу в посольском кабинете, лицом вниз. На нем был черный смокинг – именно такой, как представлял себе Лео, воображая очередь гостей на парадной лестнице.

Посол был единственным человеком в особняке, кто выбирался отсюда во внешний мир. В этом заключалась его работа. Надев официальный костюм, он шел на дипломатический прием, либо на торжественный обед, либо на концерт – и часами находился среди великанов, занимая специально приготовленное кресло, улыбаясь и сохраняя достоинство, что чрезвычайно сложно, когда все вокруг ростом с башню и говорят почти инфразвуком.

Лео склонился над мертвым послом. В ушах покойного помещались наушники-вкладыши: бедняга не успел вынуть их, вернувшись в особняк. Наушники – слабое подспорье, потому что низкие голоса великанов проникают сквозь тело, заставляя вибрировать мягкие ткани и кости. Лео содрогнулся.

Его ноутбук пискнул, фиксируя входной сигнал. Вызов, который нельзя отклонить, и очень некстати. Лео ничего еще не понял в этой комнате и тем более ничего не решил.

Звонок повторился. Лео вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь, и сел на ступеньку мраморной лестницы для приемов.

– Здесь Лео Парсель, я слушаю.

– С прибытием, – сказал женский голос по ту сторону связи. Осветился экран, Лео увидел сперва уголок рта, уехавший вниз, потом она отодвинулась от камеры: круглое лицо с большими скулами, волосы цвета соломы, саркастические злые глаза. – Мне нужно от вас немедленное согласие на изъятие тела из посольского особняка.

– Представьтесь, пожалуйста, – сказал Лео.

Женщина хмыкнула:

– Может, жопу показать?

– Не стоит. – Лео вздохнул. – Представиться – гораздо информативнее.

Сейчас они были с ней в одном масштабе: виртуальная связь их уравнивала. Ноутбук Лео удобно лежал у него на коленях, клавиатура великанши вместила бы спортивную площадку. В двух устройствах использовались разные технологии, но функция была единой – коммуникация. Где-то там, в другом помещении, воздух ревет и сотрясается от ее голоса, от огромного тела несет животным мускусом и химическим парфюмом, но здесь, на экране, она говорит по-человечески и похожа на человека. Настолько похожа, что Лео даже задумался, а узнал бы он по фотографии, что перед ним великанша?

Узнал бы, разумеется. По тончайшим деталям пропорций: скулы, губы. Еще проще определять в профиль – линия подбородка…

– Меня зовут Эльза Бауэр, – медленно сказала великанша. – Я майор сыскной службы Министерства обороны Альтагоры, и я веду расследование об убийстве посла. И если дело не будет раскрыто за двадцать четыре часа, договором о непричинении можно будет подтереться.

– Но это же прекрасно, – сказал Лео. – Война! Мы узнаем, как славно трещат наши дома, когда по ним топчутся в кованых сапогах. Один раз хорошо топнуть – и нет десятка таких, как я. А вы узнаете, правда или нет, что запрещенное биологическое оружие на самом деле не очень-то запрещенное.

– Ты сумасшедший? – спросила она после короткой паузы.

– Интересно, – сказал он задумчиво, – кому я здесь понадобился, я ведь далек от дипломатии и международных отношений. Я просто детектив. Кто надоумил ваше правительство призвать меня?!

– Я надоумила. – Она уставилась на него сквозь экран. – Дальше что?!

Его трижды приглашали преподавать в полицейскую академию, и один раз он почти согласился, и даже провел пробное занятие. По итогам его слушатели были озадачены, а сам Лео ощутил себя сороконожкой, затеявшей урок танцев. Как этот дурак может раскрывать дела, спрашивали студенты друг друга в социальных сетях. Он же не видит логической связи между болтом и гайкой!

Лео не умел объяснить им – и никому, впрочем, – откуда в его голове берутся гипотезы и на чем строятся умозаключения. Его сознание было чем-то вроде котла, куда следует загрузить информацию обязательно сырой, очищенной от всяких предварительных интерпретаций, потом выждать время, ничего не делая, потом открыть крышку и вытащить готовый продукт. Когда в прошлом году к нему явился журналист и предложил написать книгу в соавторстве, Лео честно признался, что в последний раз писал художественный текст на выпускном экзамене в средней школе, и этот опус едва не стоил ему аттестата.

Журналист оказался настойчивым, в какой-то момент Лео решил, что проще дать согласие, чем объяснять, почему затея обречена на провал. Он потратил несколько часов, отвечая на вопросы журналиста, передал ему архив рассекреченных старых дел и тут же обо всем забыл.

Каково же было удивление Лео, когда через полгода он обнаружил себя на презентации, а свое имя на обложке. Со страниц отлично изданной, чуть пахнущей типографией книги на Лео глядел незнакомый человек, литературный персонаж, чья способность распутывать сложнейшие дела строилась на безупречной логике, а острый аналитический ум искал развлечений в постоянных парадоксах. Зачем-то журналист приписал своему герою любовь к шахматам – это была часть образа, как и вечно начищенные ботинки, как и походы в филармонию каждую неделю.

Книга имела оглушительный успех. Избыточная авторская фантазия спасла Лео от лишнего внимания: никто из благодарных читателей не мог узнать в блестящем герое прототипа, который вместо туфель носил тряпичные кроссовки, ненавидел шахматы с детства и давно забыл, где находится филармония. Тем не менее выдуманного детектива тоже звали Лео Парсель, и совпадение имен рано или поздно должно было сыграть с ним злую шутку.

Вот и сыграло.

– То есть ты хочешь сказать, – Лео недоверчиво смотрел на великаншу на экране, – что ты потребовала пригласить меня… из-за книги?

Она почуяла подвох. Ее глаза из ореховых сделались темно-каштановыми.

– Кроме текстов, у меня нет информации о вашей стране, извини. Мне нужен был толковый детектив, способный работать в посольском особняке. Сама я не могу все время ползать с лупой!

«Все великаны дураки, – меланхолично подумал Лео. – Это расистское суждение, которое не делает чести приличному человеку. Все дураки поступают глупо, Эльза – великанша, стало быть, я попал в переплет оттого, что тексты, изданные у нас, доступны на Альтагоре в электронном виде…»

– А теперь оформляй изъятие тела, – сказала она тоном, не терпящим возражений. – Позже я поделюсь с тобой данными экспертизы и, возможно, выслушаю твои соображения, а пока что допроси свидетелей!

– Изъятие отменяется, – сухо отозвался Лео. – После того как я осмотрю место происшествия, тело посла отправят спецрейсом домой.

– И затянут экспертизу на сутки? – Она, кажется, растерялась. – Ты что, не доверяешь нашей лаборатории?!

– Я все сказал.

Ее глаза окончательно почернели, веки опасно сузились.

– Вы не будете здесь распоряжаться, детектив!

– Я уже здесь распоряжаюсь, – проговорил он еще суше. – И у меня не двадцать четыре часа, а гораздо меньше, и тратить время на пререкания я не намерен.

Он оборвал связь. Несколько секунд сидел на ступеньке, прислушиваясь: он боялся, что во внешней комнате сейчас откроется гигантская дверь, содрогнется пол, как при пятибалльном землетрясении, и послышится рев сразу нескольких великанов. Что им стоит проломить стены, переловить всех, кто находится в особняке, забрать тело посла силой… При помощи микрохирургов провести микровскрытие… Несчастный посол не заслужил такого унижения.

Было тихо. Лео потихоньку выдохнул и посмотрел на часы. Журналист-соавтор присочинил для красоты, что Лео носит серебряный хронометр с секундной стрелкой. Хронометр у Лео где-то был, но таскать на руке он предпочитал дешевый пластиковый корпус с электронным табло. Просто потому, что его можно никогда не снимать.

Правительство Ортленда уже собралось на экстренное заседание. Армия Альтагоры уже перешла в состояние повышенной готовности. Великанша Эльза была излишне оптимистична, когда говорила про двадцать четыре часа.