Магнатъ - Кулаков Алексей Иванович Страница 20

– Кто бы там ни пришел, препятствий бы не встретил. Насчет второго вашего вопроса – а ведь говорили, что будет всего один, а? Все еще проще. По заводу ходят всего три полковника. Товарища начальника завода, полковника Куна, мои служащие видели, когда я представлялся самому генерал-майору. Второй полковник находился рядом со мной, а даже если бы и не находился – они его прекрасно знали. Ну а третий и был искомой личностью.

– А если бы он не пришел?

– Значит, использовали бы другую возможность.

Уединение трех мужчин грубо нарушил четвертый. Кабинетский регистратор господин Долгин; оглядевшись, он быстрым шагом подошел к князю и коротко (а еще очень непонятно) доложил:

– Представление отыграли, публика в полном восторге.

Агренев тут же легко поднялся:

– Прошу прощения, но, увы, дела не терпят отлагательства.

Легкий стук в дверь кабинета не оторвал Фридриха Альфреда Круппа от важных дел – наоборот, тот уже давно пребывал в нетерпении, ожидая возвращения своего личного порученца… Нет, не так. Он уже давно изнывал от любопытства – что же такого архиважного смог разузнать их осведомитель в РОК, что прислал ТЕЛЕГРАММУ с просьбой о скорейшей личной встрече? Не забыв добавить, что меньше чем на пятьдесят тысяч марок не согласится!.. Причина такого интригующего поведения должна быть по-настоящему весомой. Германский промышленник даже позволил себе немного погадать, предвкушающе размышляя, что же это могло быть. Рецептура нового сплава? Или какое-нибудь забавное изобретение князя? А быть может, наконец-то прояснится, для чего строят сразу ПЯТЬ больших химических предприятий в кыштымской глуши? Вернее, что именно они будут выпускать. Или (наконец) станет окончательно ясно, чьи именно капиталы стоят за князем? Не лишней была бы и технология промышленного производства гренита… Совсем не лишней! Много чего хорошего было у русского князя, ой много. Одна его система организации производства чего стоила: вроде все на виду и просто, а вот повторить ну никак не получается – притом что производительность по этой методе просто высочайшая. И качество изделий, как это ни прискорбно признавать, уже заметно выше, чем даже у него. Да уж! К сожалению, хватало у Агренева и ненужного, и даже откровенно вредного. Например, заводской полиции, этих – вроде как («ха-ха» три раза!) обычных сторожей.

Крупп слегка лицемерно вздохнул, срезая гильотинкой кончик сигары и пытаясь припомнить, когда таковая полиция появилась уже в его компании. Тридцать лет назад или двадцать девять? Да, собственно говоря, это и не важно. Главное, что ее существование было вполне оправданным – много охотников за чужими секретами нашли приют и покой в заводских подвалах, много… Вечный покой. А еще было оправданным существование одного небольшого департамента, работники которого являлись поистине виртуозами по части добывания самых разных сведений. Англия, Франция, Австрия, временами САСШ, гораздо реже Швейцария и Бельгия, совсем редко – Российская империя… Собственные конкуренты и чужие, друзья и недоброжелатели, заказчики и поставщики – работы департаменту всегда хватало. Как и трудностей – впрочем, как бы там ни старался русский аристократ-промышленник, вполне преодолимых. Его, Круппа, департамент, если понадобится, и в игольное ушко пролезет, причем без всякого там мыла!

– Вы позволите?

В приоткрытой двери быстро мелькнуло лицо секретаря, затем створка окончательно ушла в сторону, и через порог переступил Нейгель.

– Майн гот![21] Генрих, что с вами случилось?

Его порученец, всегда подтянутый и опрятный, щеголял парой свежих царапин на лице, белоснежным бинтом на шее и рукой, висящей на перевязи. Да и вид имел весьма далекий от здорового – осунулся и был заметно бледен, глаза лихорадочно поблескивали…

– У вас такой вид, как будто вы побывали в настоящем бою!

Скромным и в то же время осторожным наклонением головы отставной офицер признал, что да – ему пришлось нелегко. А приподнятые уголки губ засвидетельствовали, что, несмотря на трудности, он в очередной раз оправдал все возложенные на него ожидания.

– Прежде всего, самое важное, экселенц: поездка была не напрасной. Наш покойный друг сумел разузнать настолько ценные сведения!.. У меня просто нет слов.

– Покойный?.. По порядку, дорогой Генрих, по порядку.

– Слушаюсь!

Несмотря на то что компания Круппа была насквозь и исключительно частной, многие порядки в ней сильно походили на армейские: беспрекословное послушание, дисциплина… и чувство сопричастности к чему-то большому. Недаром ведь по рейху гуляла поговорка – «что хорошо компании, то хорошо Германии».

– Встреча произошла привычным образом, на частной квартире. Осведомитель был явно чем-то напуган и несколько раз повторил, что чувствует за собой слежку. Он передал мне некие бумаги, вернее – копии, и дал с ними поверхностно ознакомиться. После чего немедленно их сжег и потребовал свое вознаграждение. А вместе с ним – защиту от физического насилия со стороны заводской полиции РОК, новые документы и основательную помощь в переезде его семейства на новое место жительства.

– Защита, новые документы и переезд? Он что, сумасшедший?

– Сведения, экселенц. Они того стоили.

– Дальше.

Крупп не хотел торопить своего собеседника, искренне наслаждаясь ощущением тайны и тем, что скоро она перестанет быть таковой. Маленькая слабость большого человека – причем вполне безобидная, а это редкость.

– Я передал деньги и получил указание, где хранятся бумаги, затем состоялась небольшая беседа – и это все, что мы успели.

Нейгель непроизвольно потянулся к шее, но вспомнил, где находится, и тут же прекратил демонстрировать столь постыдную слабость.

– Заводская полиция князя так хороша?

– Более чем, экселенц, более чем. Мне неприятно это признавать – но я НЕ СМОГ оказать им вообще никакого сопротивления. Я не слышал, как они проникли в квартиру, и не ощущал их присутствия вплоть до самого последнего мгновения.

– Вот как?.. Хм, мой юный друг демонстрирует все новые таланты. Дальше?

– Нашего конфидента обыскали, немного допросили – разумеется, он все отрицал, – затем оглушили и… повесили прямо у меня на глазах.

Фридрих, потянувшийся было рукой к сигаре, тут же о ней забыл.

– Занятно.

– Далее, меня развязали и, насколько я понял, запечатлели на фоне, гм, недавнего собеседника. Кстати, проделав это при помощи удивительно маленькой переносной фотографической камеры. Опять связали и ненадолго оставили в покое – по всей видимости, дожидаться наступления вечера. Из разговоров я уяснил, что меня намеревались переправить куда-то еще, с тем чтобы уже там без помех и спешки… Мм, я не вполне понял, но, кажется, это звучало следующим образом – «как следует вытряхнуть душу». Должен заметить, что действия моих, гхм, пленителей, были довольно слаженными. Как будто им уже не раз приходилось заниматься подобными вещами. Кляп, специальные веревочные путы на руки и ноги, очень качественный обыск…

– Как же вам удалось вырваться из этой западни?

– Увидев меня, главарь этих бандитов явно удивился. После непродолжительных разглядываний он приказал своим сидеть очень тихо и куда-то спешно уехал. Как мне удалось услышать – за каким-то «командиром». Пользуясь тем, что за мной почти перестали присматривать, я потихоньку ослабил свои узы, после чего тут же покинул столь негостеприимное окружение. Через окно.

– Теперь становится ясно, где вы немного поцарапались.

– Почти, патрон.

Генрих выложил на стол доказательство своих подвигов. Смятый свинцовый комочек, в первом приближении бывший когда-то пистолетной пулей калибра семь шестьдесят два.

– Если можно так выразиться, меня горячо провожали.

– Рана серьезная?

– Плечо. Доктор сказал – пустяки.

Порученец браво улыбнулся, показывая, сколь мало его заботит боль.

– Дальше все было опять же привычным порядком: забрав в указанном месте бумаги и получив частную медицинскую помощь, я сел на поезд и пересек границу.