Путешественница. Книга 2. В плену стихий - Гэблдон Диана Страница 21

Под вечер мне не спалось, и, думая, что могло послужить причиной бессонницы, я вдруг поняла, какой поразительной была эта история с овсянкой. Жалобщики сказали, что не сочли себя вправе обратиться к Джейми со своей проблемой – он ведь ничего не знал! – и предпочли решать ее своими силами, буквально ища себе пропитание. К тому же, хорошо зная Джейми, я привыкла, что никаких вопросов, а тем более проблем, у его людей не возникает: обыкновенно он сам знал, что происходит в его владениях, кого нужно приструнить, а кто нуждается в помощи. В результате все оставались довольны, а Джейми знал, кто каким духом дышит на него и почему. Подозревать кого-либо из подчиненных в кознях против себя не было необходимости, по крайней мере арендаторы в Лаллиброхе всегда были откровенны и не обращались бы с просьбами к чужому человеку, если им мог помочь Джейми.

Я твердо вознамерилась поговорить с мужем о том, что творится на корабле, но не застала его за завтраком – он с двумя матросами отправился ловить снетков. В полдень он вернулся, загоревший и радостный, ничего не подозревающий о том, что между ним и командой выросла стена отчужденности.

– Англичаночка, что ты сказала Иннесу? – широкая улыбка свидетельствовала о хорошем расположении духа. – Сидит вот уже полдня в гальюне справа по борту. Дескать, не выйду, пока не опорожнюсь, иначе миссис Фрэзер потребует к себе.

– Ага, вот как. Я обещала поставить ему клизму, если ему не удастся опорожниться до конца дня.

Джейми бросил иронический взгляд в сторону гальюна.

– Ну, коль не справится, сидеть ему там до конца плавания.

– Думаю, что такого больше не повторится, ведь команда снова будет получать овсянку на завтрак.

– Ты хочешь сказать, что сейчас они не получают? – удивился Джейми.

Пока он мыл руки, я рассказывала о том, как бунт против кока не удался благодаря моему вмешательству. Говоря о том, что конфликт удалось погасить, я внимательно следила за тем, как Джейми реагирует на мое сообщение.

– Это должен был решить я. Почему они не пришли с этим ко мне? – На его лицо легла тень.

– Когда-нибудь они бы и пришли, но я узнала об этом раньше, увидев, как корчится Иннес, сидя над люком.

Джейми с помощью пемзы счищал рыбью кровь с пальцев и молчал.

– Ты относишься к матросам по-другому, нежели к лаллиброхским арендаторам? – честно поинтересовалась я.

– Именно так, я отношусь к ним по-другому. Они не то же, что мои арендаторы, – тихо проговорил Джейми, опуская руки в тазик с водой, в которой поплыли чешуйки, похожие на полумесяцы. – Я плачу им и только.

– Но они считают тебя хорошим человеком. Кроме одного, очевидно, – поправилась я, вспоминая то, что поведал Фергюс.

– Верно, Маклауд и прочие считают меня хорошим человеком. Все, кроме одного, – в тоне Джейми слышалась издевка. – Если будет нужно, они, вероятно, отдадут за меня жизнь. Да только я не могу ручаться за них, а они – за меня, потому что я почти не знаю их, а они, в свою очередь, меня. А вот Иннес знает меня хорошо, в отличие от остальных.

Джейми кончил мыть руки и вылил воду из тазика. Он хотел отправиться вниз и предложил мне руку, чтобы помочь спуститься, а пока я протягивала ему ладонь, быстро проговорил:

– В битве под Каллоденом погибло не только дело Стюартов, но кое-что большее. Пойдем-ка обедать, мистер Мерфи обидится.

Иннес не пришел ко мне на следующий день, из чего я сделала вывод, что его желудок работает лучше и не беспокоит своего владельца. Однако молчаливый шотландец пришел через неделю с довольно странной просьбой:

– Миссис Фрэзер, не могли бы вы дать мне такое лекарство, которое лечит то, чего нет?

– Чего нет? Не понимаю, – врачебная премудрость еще не зашла настолько далеко, чтобы лечить несуществующее, но мне, конечно, было лестно, что Иннес такого высокого мнения о врачебном деле и обо мне как скромной его представительнице.

В ответ он указал на свою руку, спрятанную в рукав, пустой от плеча.

– У меня нет руки, вы видите. Но иногда она болит. – Краснея и понижая голос, Иннес разоткровенничался: – Поначалу я думал, что тронулся, ведь так не бывает, чтобы болело то, чего нет. Но мистер Мерфи рассказал, что его нога тоже болит временами, а потом Фергюс прибавил, что ему кажется, будто его отрубленная рука шарит по чужим карманам. Значит, такое бывает. А уж если такое бывает, может, врачи знают, как это лечить?

– Ясно, теперь я понимаю. Ваша правда, такое часто бывает, когда человек теряет конечность, но продолжает чувствовать ее, как если бы она была частью его организма. Это так называемые фантомные боли или ощущения. В таком случае…

Терапия фантомного эффекта – это была одна из тех проблем, которыми я интересовалась меньше всего, следовательно, и знала об этом немного. Пытаясь оттянуть время и не потерять доверие пациента, я уточнила:

– Как же вы потеряли руку? Что случилось?

– Заражение, – коротко пояснил Иннес. – Поцарапался гвоздем, и кровь испортилась. Пришлось отрезать.

Я представила, как гангрена охватывает всю руку, и невольно вздрогнула:

– Это очень печально.

– Что вы, миссис Фрэзер, напротив, это была большая удача. Из-за этого меня не сослали, и я избежал такого жесткого наказания. Остальным пришлось хуже.

– Кому – остальным?

Иннес удивился:

– Как же, тем, кто сидел в Ардсмьюире. Я полагал, что Макдью должен был рассказать вам об этом. Когда крепость достроили, англичане решили отправить нас, шотландцев, на принудительные работы в колонии. Так сослали всех, кроме Макдью и меня: он был значительным человеком, а я, понятное дело, не мог хорошо работать без руки. Так что мне очень повезло и я не жалуюсь, разве что на боли.

Иннес показал, как растирает пустой рукав.

– Значит, вы были в тюрьме вместе с Джейми…

Вспоминая слова Джейми о том, что Иннес знает его хорошо, в отличие от остальных, я искала, какое средство из обычных болеутоляющих можно применить в этом случае. Ивовая кора или конская мята с фенхелем? Вряд ли они смогут побороть фантомные боли.

Тем временем шотландец продолжил свое повествование:

– Если бы не он, я бы умер с голоду. Когда Макдью освободили, он отправился меня искать.

Я заметила блеснувший шелк и сообразила, что мистер Уиллоби сможет помочь мне подобрать лекарство, поэтому знаком поманила его к себе.

– Да, как только он вышел на свободу, тут же отправился искать нас. Добрый шотландец. Тех, кого сослали в Америку – а сосланы были все, кроме нас, – уже нельзя было вернуть, но он надеялся. Во всей Шотландии остались только мы. – Иннес повел плечом, и пустой рукав добавил значительности этому нехитрому жесту.

Я обратилась к мистеру Уиллоби в надежде, что он сможет что-нибудь подсказать. К счастью, кое-какие соображения у него имелись, и он быстро придумал, что делать. Я с интересом наблюдала, стараясь ничего не упустить, как китаец, сняв с Иннеса рубашку, с силой нажимает пальцами на некие точки на его спине и шее.

– Рука быть у духов, царство духов, – пояснял мистер Уиллоби, продолжая манипуляции. – Тело есть в верхний мир, рука хотеть вернуться, хотеть быть вместе с тело. Я делать ан-мо, жать-пожать, что прекратить боль. Делать ан-мо – боль не быть. Еще мы сказать рука, пускай не приходить.

– И как же это можно сделать?

Иннес относился к китайцу не так предвзято, как остальные матросы: те и вовсе полагали, что мистер Уиллоби грязный извращенец и нечистый язычник, поэтому избегали общаться с ним и не касались его. Иннес же знал мистера Уиллоби уже два года.

Китаец не смог объяснить, что ему нужно, и принялся самостоятельно искать необходимый ему препарат. Найдя сухой перец, он встряхнул склянку со снадобьем и высыпал щепотку на блюдо.

– Госпожа иметь огонь?

Кремень и кресало у меня нашлись. Сухой перец загорелся в мгновение ока, в каюте запахло специями. Мистер Уиллоби оживился, увидев белый дымок, и сказал:

– Дым от фан-яо идти посланцем к призракам, говорить о рука.