Макс Мах - В полусне Страница 23

Женщина, скрывающаяся под темным плащом с низко опущенным на лицо капюшоном, приблизилась и встала рядом с Гертом.

— Ведь вы не спите, нет?

— Жду вас! — усмехнулся он, чувствуя обычное возбуждение. Все происходило, как и должно было быть. Женщина и мужчина. Ночь, желание, набирающая силу страсть.

— Вот она я! — Со смешком выдохнула женщина и одним плавным движением освободилась от плаща. Излишне говорить, что никакой другой одежды под плащом не оказалось.

Еще мгновение или два она стояла в неподвижности, позволяя Герту рассмотреть все, что искал его жадный взгляд, и вдруг прыгнула. Герт успел уже заметить, что Бебиа хорошая наездница, и что двигается она очень красиво. Но такого броска он от нее не ожидал. Длинные ноги чуть согнулись в коленях, словно женщина собиралась лечь рядом с Гертом, но в следующее мгновение она уже взмыла в воздух. Прыжок вышел поразительный. Не только сильный и изящный, но и рассчитан оказался замечательно. Герт едва успел увидеть и оценить мастерство женщины, а она уже сидела на нем верхом и, плавно двигая бедрами, играла своим лоном и его естеством.

— Что скажете?

— Ничего! — Он притянул ее за руки к себе и поцеловал в губы.

Бебиа не страдала худобой, — не толстушка, но, что называется, женщина в теле, — и губы у нее были полные. Герт почувствовал приятную тяжесть лежащей на нем женщины, ощутил жар ее тела, запах, вкус губ… И вдруг ему показалось…

«Срань господня!» — на мгновение ему удалось вырваться из наваждения, но, на самом деле, безумие уже овладело им.

— А вы, кавалер? — прошептал Зандер, с трудом переводя дыхание после долгого поцелуя. — Вы хоть знаете, куда?

— Даже и не знаю, что сказать!

— Тогда, молчите! — улыбнулся Зандер, снова садясь на Герта верхом и запуская руку под себя. — Я все сделаю сам!

В этом странном сне наяву Зандер оставался самим собой — высоким худощавым юношей, — но одновременно он был и женщиной, в том смысле, что между ног у него было то единственное, что по большому счету отличает женщин от мужчин. Но это к слову, потому что ни о чем подобном Герт даже не думал. Он переживал один из самых сильных приступов страсти, какие случались в его в жизни. Сильнее он желал, пожалуй, одну лишь Лелию, но, разумеется, рядом с ним появлялись и другие женщины, чьими телами он упивался, разделяя с ними наслаждение, а иногда и блаженство.

Страсть пришла, как волна цунами, накрыла с головой, но не убила, а, истерзав, выбросила на берег. Что бы там ни происходило в далеком прошлом между Гертом и его женщинами, Карл пережил бурю такой силы впервые. Казалось, у него не хватит сил даже дышать. Но так только казалось. Приступ страсти пришел и ушел. И вот Герт уже снова был самим собой, лежал рядом с нежащейся в любовной истоме женщиной, и никак не мог понять, что же случилось с ним между тем, как его оседлала Бебиа, и тем, как он вынырнул из этого жаркого морока? Ответов у Герта не было. Одни вопросы и недоумения.

Тяжело вздохнув, он слез с кровати и отправился на поиски седельной сумы, в которой на такой — или какой другой случай, — приберег бутылку виноградной водки.

— Это ты отдышаться не можешь, — ленивым голосом спросила с кровати Бебиа, — или переживаешь о чем?

— Переживаю!

Комната Герту досталась маленькая, но уютная и с настоящей кроватью. Оставалось гадать, кому он обязан таким комфортом, старой графине или ее молодой фрейлине? Но он даже думать об этом не стал. Какая разница, кто ему помог? Другое дело — Зандер, возникший здесь и сейчас совсем некстати.

— Ну, и о чем же ты переживаешь, Карл? Мало? Много? Не туда?

— Даже и не знаю! — хмыкнул Герт, доставая бутылку. — Выпьешь со мной?

Такой вопрос он задал тогда Зандеру.

«Просто наваждение какое-то!»

— Раз спрашиваешь, значит, не вино! — Бебиа только казалась легкомысленной. Умная девушка. Внимательная, и себе на уме.

— Водка, — пожал плечами Герт. — Но водка сладкая, и послевкусие такое, словно, виноград ел.

— Звучит заманчиво!

— А уж как пьется!

Выпили.

— Неплохо! — признала Бебиа и вдруг попросила, — Расскажи мне об этом Си Джере!

И как-то так вышло, что Герт начал рассказывать и вскоре настолько увлекся, что позабыл и о Зандере, и о тех удовольствиях, которые могла подарить ему Бебиа. Ночь-то лишь только началась, любись, сколько хочешь!

— Мой учитель рассказывал, что в «Войну Городов» империя и княжество воевали так долго и с таким упорством, что полностью истощили свои силы. В конце концов, был заключен Луккский мир. По трактату о мире, подписанному в Лукке седьмого дня листобоя 1553 года, Чеан потерял земли в долине Фрая — от Савоя, оставшегося в границах княжества, до Лукки и признал перед империей Вернов свой вассалитет.

— Чеан был вассалом империи? — удивилась Бебиа.

— Был и остается… — усмехнулся Герт.

— Но как же, тогда?..

— А никак! — объяснил Герт. — Это условный вассалитет. Династия Гарраганов, как правила Чеаном, так и правит. Княжество имеет свою армию, чеканит золотую и серебряную монету, заключает союзы. В общем, делает все, что может делать независимое государство. Однако на имперских картах княжество Чеан, подобно Фряжскому княжеству, обозначено в границах империи Вернов. Раньше Верны держали даже таможенный пост в Нирене на границе с Ливо, но теперь и этого нет.

— Но ведь они могли попытаться еще раз…

— Могли, — согласился Герт, — но, видишь какое дело, войну же не просто так назвали «Войной Городов». За спиной Чеана стояли богатые города-государства Союза Трех Долин: Ливо, Шеан, Кхор и герцогство Решт. Они могли выставить огромные армии и выставили их во время «Войны Городов»…

— Постой, постой! — встрепенулась Бебиа. — Как ты назвал Кхор?

— Ты что, не знала? — удивился Герт.

Как ни странно, на этот упоминание тех давних событий не взывает у него почти никаких чувств. Возможно, что он был нынче пьян, и не только от вина. Или все дело в том, что с каждым прожитым днем в теле бедняги Карла он все больше становился Карлом и меньше — Гертом?

— О чем я не знала?

— О том, что Кхор стал королевством всего лишь сорок два года назад, а Шеан на год позже.

— А до этого?

— А до этого там были республики, кроме Решта, конечно. Рештом правили герцоги, только династия была другая…

Что ж, так все и было. Сначала полыхнуло в Кхоре, а вскоре уже пылал весь юг. И тогда Яков Верн решил, что пробил его час!

— Что же ты молчишь! — окликнула его Бебиа.

— Извини! Задумался… Но мы уже почти у цели. Сюда, на юг пришла засуха. Год, другой… Недород, голод, чума. Начались восстания городского плебса и крестьян, а потом все окончательно рухнуло. Ужасные времена, Бебиа! Гражданская война страшнее обычных войн. Все воевали против всех…

«Все воевали против всех! Вот в чем дело!»

— Браво!

Герт не вздрогнул только потому, что не вздрагивал никогда. Не пугался. Не впадал в ступор, что бы ни происходило и как бы мгновенно это ни произошло. Мог растеряться, конечно, как случилось совсем недавно, когда сломалось колесо у кареты… Но даже тогда он не вздрогнул и не изменился в лице. Особенность натуры, и никакой доблести.

Герт оглянулся через плечо и увидел, что часть стены отошла в сторону, и в открывшемся проеме стоит графиня ле Шуалон.

— Браво, Карл! Или вы не Карл?

Странно, что он не услышал работы механизма. Впрочем, не в механизме дело, он не «услышал» человека за тонкой деревянной перегородкой!

«Или мне не дали услышать?»

— Что дало вам повод сомневаться? — спросил Герт, уже окончательно повернувшись к графине.

— Красивый мужчина! — кивнула старуха. — Я тебе почти завидую, девочка!

— Да, он диво, как хорош! — довольно потянулась Бебиа.

— Вы не ответили на мой вопрос, графиня! — напомнил о себе Герт.

— Сомнения! — вздохнула Микулетта. — Мелкие и крупные, тут и там. Понимаете, кавалер, я уверена, что уже «слышала» эту «интонацию». Но никак не припомню, где! И еще кровь, кавалер! Я могу назвать пару-другую людей, которые пахнут точно так же, как вы, но ван Холвенов среди них нет. Глупая ситуация, не находите?

— Не знаю, право, что сказать! — пожал плечами Герт. — Я тот, кто я есть!

— Точно! — подняла палец вверх графиня. — Вопрос лишь, кто вы есть?

Глава 6

Кхор

Итак, диспозиция такова: голый Герт стоит по одну сторону кровати, на которой лежит обнаженная Бебиа, а по другую сторону — в проеме, открывшемся в стене, стоит Микулетта ар Иоаф графиня ле Шуалон. Одна.

«Она меня не боится. Вопрос — почему? Бебиа? Возможно. А что, если она сама?»

— Скажите, графиня, ваши сомнения — достаточный повод для убийства?