Попаданец во сне и наяву - Кастор Близнецов ( i ) Страница 23

Москва. 28 июня

— Давай я тебя увезу домой, а сам вернусь к себе плов делать, — предложил Марат.

— Нет, Марат, — сказала Лена, — лучше я с тобой буду плов делать.

— А что? Полежала бы…

— Ага, полежала! Этот профессор мне вчера одно место так натёр… До сих пор в раскоряку хожу.

— Ну раз ты со мной, то держись за руку, Лена. Тут недалеко, пешком дойдём. Я тебе взял глазных капель от синдрома сухого глаза.

— Марат, какой сухой глаз? У меня глаза на мокром месте. За заботу спасибо, но капли будут, как мёртвому припарка.

По пути к дому Марата они купили говядину, жёлтую морковь, айву и узбекские помидоры. Дома, чтобы Лена не скучала, он включил телевизор. На всех каналах были плохие новости. Через полчаса он выключил телевизор и поймал радиостанцию «Волна ФМ». Пожалуй, единственную чисто музыкальную программу. Почистив одну морковку, он дал её Лене.

— На Лена, похрусти.

— Вообще-то я не любительница морковки.

— Это не только провитамин А, но и средство для глаз! — решил схитрить Марат. Плацебо тоже часто помогает! — Если захочешь в туалет, не стесняйся — говори.

Затем Марат полностью переключился на приготовление плова. Рис «девзира» у него был припасён заранее, так как в обычных супермаркетах такого риса не было. Зира и чеснок у него тоже были. За два часа плов был готов. Они неспеша поели плов с салатом из помидор, выпили чайник зелёного чая.

Потом Марат вызвал такси, а сам обернул казан с крышкой большим полотенцем. В сумку кроме казана он положил контейнер с «шакаробом» (салат из помидор). Попробовал позвонить Диме, но ответ был: «Абонент недоступен».

— У тебя есть что почитать? — спросил Марат. — Кроме медицинских трактатов, естественно.

— Есть, но только женские романы, — ответила Лена.

— Придётся брать с собой что-нибудь…

Марат закинул в сумку книгу по компьютерным играм. Добрались они до квартиры Лены без проблем…

* * *

— Дядя Дима, — голос Ирины был звонким и задорным, — я здесь придумала притчу, или новеллу. Вот послушайте:

В некотором царстве, древнерусском государстве для «индо-европейской» семёрки взяли скорописную форму русской буквы «Т», обозначающую тройку в третьем разряде. Эта скорописная форма выглядела как «7». И заметил, пусть будет, царь Горох, что казнокрады не переводятся. Он и на кол их сажал, и головы рубил — ничего не помогало. Приказал тогда царь Горох собрать лучших счетоводов, звездочётов, алхимиков к себе на Совет. Алхимики твердили, что ещё немного исследований, и казна наполнится золотом до краёв. Звездочёты были в большинстве своём астрологами. Поэтому ссылались на расположение звёзд. Они также, как и алхимики, просили денег из казны на поддержание исследований. Счетоводы тоже разводили руками, и тоже просили денег. И здесь среди этой толпы учёных мужей оказался калика перехожий. И вот этот калика говорит:

— Слушай, батюшка-царь, а ты не заметил, что семёрка похожа на единицу?

— Да, пожалуй, похожа, калика. «7» и «1». Ежели у семёрки крючок вниз посильнее загнуть, то не отличить от единицы. И наоборот, ежели у единицы крючок вверх оттопырить — точь-в-точь семёрка будет. И что ты предлагаешь сделать, чтобы отличать енти две цифири?

— А повели, царь-батюшка, писать семь с чёрточкой на ножке. Вот и вся недолга.

Обрадовался царь Горох, когда воровство из казны уменьшилось в два раза. Правда он рассчитывал, что в семь раз уменьшится воровство, но и этот ощутимый прогресс доставил ему сплошные приятности. По ходу, не только в этом был секрет воровства в царстве. Хотел он калику сделать главным казначеем, но тот отказался. Дескать, под Муромом некто Илья спит на печи 33 года. Надо ему хорошенько вломить, чтобы богатырскую силушку почувствовал Илья в себе. И чтобы пошёл Илья потом защищать Родину.

— Ирина! В тебе дремлет писательница, — обрадовался Дима. — Или писатель? Короче, талантище.

Дима чувствовал озноб и слабость. Голова кружилась, глаза стремились закрыться.

— И ещё. Когда ты, Ирчонок, перестанешь мне выкать⁈

— А вот когда подниму Вам настроение и вылечу Вас, дядя Дима. А там посмотрим…

С этими словами Ирина начала медленно расстёгивать ширинку у Димы. «Неужели опять сон. Ирка ведь в Томске должна быть!» — подумал Дима и забылся в другом беспокойном сне.

Глава 10

* * *

Москва. 28 июня

Опять кругом всё болотного цвета, как в старом фильме. Дима видит себя, лежащего на том же газоне, с которого они с Фёдором улетели в портал. Но вид сверху.

А что, если подняться вверх над Москвой? Стоило только подумать, и Дима взмывает выше. Видны Садовое Кольцо, МКАД и Замкадье. В космос днём бесполезно подыматься — огней не видно. К дому Лены приближается труповозка МЧС. Останавливается в соседнем сквере. Дима констатирует происходящее без всяких эмоций. Но вдали видна ещё одна такая же машина. Эти могут забрать моё неподвижное тело! Внимание привлекает подъехавшее такси. Из него выходят Марат и Лена. Марат усаживает Лену на скамейку, а сам подходит к неподвижному телу Димы. На своём теле Дима не видит ни очков, ни респиратора. Лицо хоть красное, но симпатичное. А на ногах и на руках свежие шрамы. Марат начинает проверять дыхание, пульс, поднимает веки, хлещет по щекам. Смешной Маратка. Как я очнусь, если витаю над этими букашками-людишками? И надо ли мне возвращаться в эту телесную оболочку? Правда, я пока привязан. Могу двигаться только вверх-вниз… Марат тем временем подтаскивает тело Димы к скамейке и спрашивает:

— Лена! У тебя дома есть носилки или лесенка какая-нибудь?

— Есть стремянка в кладовочке при входе в квартиру. А зачем, Марат?

— У твоих ног лежит Дима без сознания. У него свежие шрамы на руках и ногах. А вдруг и позвоночник перебит? Пока я схожу за профессором и за стремянкой, положи руку или ногу, на Димку. Никому его не отдавай. Скажи, что он твой.

— Океюшки…

Марат подхватывает сумку и не идёт, а бежит к Ленкиному дому. Как она будет меня охранять? Что на меня положит? Или покладёт? Чтобы положить руку, ей нужно сидеть в наклон. Лена снимает туфель с высоким каблуком, и осторожно ставит ножку на