Ментаты Дюны - Герберт Брайан Страница 24

Он хотел бы сопровождать тело Гриффина на Ланкивейл и объяснить семье, что случилось, а не оставлять короткую загадочную записку. Но Харконнены его ненавидели и, вероятно, убили бы на месте. Предложение мира только расстраивало их незаживающую рану. Он отказался выполнить свой долг, и прощения этому, как ни больно это признавать, не было.

Капитан Филлипс в тревоге отвернулся от укрытых тел.

– Скорей бы улететь с этой планеты.

Грузовой корабль оторвался от поверхности; на орбите его ждал свертывающий пространство большой транспорт «Налган шиппинг». Вори сидел в кресле второго пилота. Он невольно наблюдал за приборами и за всем, что делает капитан, а думал совсем о другом.

Всю свою долгую-долгую жизнь Вори всегда старался поступать так, чтобы потом не сожалеть о сделанном. Но он прожил более двухсот лет, и слишком часто приходилось идти на компромиссы, а потом мучиться желанием все исправить… некоторые дела он считал незавершенными. По окончании джихада Атрейдес ушел в отставку и старался избегать публичности, но известность не отпускала его. Не отпускали и собственные воспоминания.

Какую бы планету ни посетил Вориан, он всюду находил напоминания о прошлом и вещи, которые хотел бы изменить в будущем. Мысли о Гриффине Харконнене, воспоминания о том, как Вориан навлек беды на Харконненов – намеренно или случайно, – вышли в его сознании на передний план и преследовали, словно злобные призраки.

Вори не знал, какую память оставит после своего исчезновения. В чем заключался смысл его жизни? Десятки лет он был воином – героем для одних, злодеем для других. Он сеял смерть и разрушения, уничтожал чье-то будущее. Особенно он сожалел об утрате двух своих возлюбленных: Лероники, умершей в возрасте девяноста трех лет на Салусе Секундус еще во время джихада, а позже его дорогой Мариеллы, с которой он счастлив жил на Кеплере… пока император Сальвадор не принудил его покинуть планету и снова исчезнуть. Мариелла же решила остаться с детьми и внуками.

Сердце Вориана тосковало по этим двум женщинам, по его детям и внукам. Когда-то Лероника разлучила его с сыновьями-близнецами, и он оставил семью. Вероятно, у него много внуков, о которых он не знает, и даже правнуков и праправнуков.

После смерти Гриффина он бродяжничал без цели, перемещался сам не зная куда, стараясь не привлекать внимания… но почему бы не сделать что-нибудь доброе? Он не пассивный наблюдатель – и не может бесконечно скрываться. Вориану хотелось совершить что-нибудь действительно значительное и достойное.

Нагруженный пряностью шаттл приближался к свертывающему пространство кораблю, а Вори смотрел на звезды. Поступив на корабль вольнонаемным, он продолжал терзаться чувством вины, оно грызло его, и возвращение на Арракис лишь обострило эту боль.

Вориан решил, что нужно от нее избавиться. Ради всех своих потомков, где бы они ни жили: ведь имя Атрейдес принадлежало не только ему.

Когда шаттл оказался в грузовом трюме корабля, Вори сказал капитану Филлипсу:

– Простите, но у меня… другое призвание. Я покину корабль, как только организую новый перелет.

Капитан изумился, даже пришел в отчаяние.

– Но я теперь завишу от тебя. Хочешь повышения? – Он криво улыбнулся. – Хочешь на мое место? С удовольствием с тобой поменяюсь. Такого я никогда никому не предлагал, но ты самый квалифицированный пилот и работник, с какими мне приходилось иметь дело.

– Нет, мне не нужны ни деньги, ни должность. – На самом деле Вори был очень богат, его состояние хранилось во многих банках на разных планетах, накопленное за долгую жизнь. – Есть кое-какие обязательства перед моим прошлым, и я должен их выполнить. Извините, что не предупредил заранее.

Филлипс ждал дальнейших объяснений, но Вори оставил их при себе. Наконец капитан вздохнул.

– Всякому ясно, что ты слишком хорош для такой работы – мне следовало бы догадаться, что ты совсем не тот, за кого себя выдаешь. Ты словно книга, полная тайн.

Вори медленно кивнул. На самом деле моих тайн хватит не на одну книга.

– Может, когда-нибудь наши дорожки еще сойдутся.

Филлипс положил мускулистую руку ему на плечо.

– Не нужно организовывать новый рейс. Я доставлю тебя, куда захочешь, и «Налган шиппинг» оплатит это. Куда летим?

Вори ненадолго задумался, потом сказал:

– На Ланкивейл.

Пустыня бесконечна. Даже если весь день и всю ночь идти по дюнам, на рассвете горизонт будет таким же далеким и будет выглядеть точно так же, как накануне.

Вернувшись на Арракис и вдохнув сухой воздух пустыни, Драйго Роджет взглядом опытного ментата стал фиксировать все окружающее, даже мелочи. И призвал на помощь собственный опыт. Он неоднократно бывал на этой планете.

Наряду с другими обязанностями директор Венпорт поручил ему руководство добычей пряности. Благодаря умению сосредоточиваться и своей верности «Венхолдз» Драйго уже сумел повысить эффективность и прибыльность этой работы.

Окончив школу на Лампадасе, он сам уже обучил нескольких ментатов. Памятуя о непостоянстве фанатиков-батлерианцев, директор Венпорт понимал, что слишком опасно посылать в академию ментатов своих новых агентов. Если это сделать, охваченный паранойей Манфорд Торондо может их выявить – и убить. Никто не сможет учить кандидатов лучше, чем Драйго.

Через посредников «Венхолдз» он приобрел запас многообещающего нового наркотика сафо, позволяющего сосредоточиться, и начал экспериментально проверять действие небольших доз на своих учениках; директор Альбанс держал в школе на Лампадасе запас этого вещества, но не применял его. Первые результаты показались Драйго положительными, но он предпочел не спешить.

Несколько учеников Драйго работали в Арракис-Сити в «Комбайнд мерчантайлз», и двое из этих новых ментатов встретили Роджета в космопорте. Прервав поток любезностей, Драйго по дороге в контору компании попросил отчета. Первый ментат, мужчина небольшого роста, с высоким голосом, четко и кратко доложил о результатах их деятельности.

– Мы изучали характер погоды на Арракисе, анализировали снимки с наших метеорологических спутников. Погода капризна, но мы разрабатываем базовые модели. Чем успешнее мы будем предсказывать бури, тем лучше сможем планировать операции по уборке.

– И сокращать потери компании, – добавил второй ментат, мужчина повыше и постарше.

– Есть успехи в работе с песчаными червями? – спросил Драйго. – Можно ли определять их появление заранее и отгонять, не допуская их нападения на сборщиков пряности?

– Успехов пока нет, сэр, – ответил первый ментат. – Песчаных червей остановить невозможно.

Драйго задумался ненадолго, потом коротко кивнул.

– Плохо.

В здании «Комбайнд мерчантайлз» было прохладно, воздух оставался сухим. Настоящих окон не было, но в зале для заседаний одну из стен занимала имитация панорамного окна с видом на изрезанный берег и прибой под небом, затянутым дождевыми тучами. Коренные жители Арракиса такого никогда не видели.

– По вашей просьбе мы собрали несколько кандидатов-фрименов. Сначала они отказывались, но один из них очень любопытен и уговорил остальных.

– Любопытный фримен? – переспросил Драйго. – Это добрый знак.

В комнате вокруг длинного стола сидели шесть пропыленных загорелых молодых людей. Драйго молча разглядывал их, а они – его. Синие-в-синем глаза всех этих людей говорили о том, что всю жизнь фримены поглощали меланж; с этим придется что-то делать, чтобы они не вызывали подозрений за пределами планеты. Но проблема решаемая.

Некоторые из приглашенных были встревожены и со страхом и почтением поглядывали на изображение океана. Одного эта картина захватила больше остальных, и его напряжение действовало и на прочих. Все были одеты в пыльные и грязные конденскостюмы, необходимые для выживания в пустыне, поэтому Драйго не сразу понял, что в группе есть женщина.