Инопланетянка (СИ) - Волхова Ульяна "Люлёк" Страница 26

А я лишилась и теперь ненавижу. Ненавижу собственного отца.

Пришла домой раньше, гораздо раньше, часов на пять. Дома в это время, по идее, никого не должно было быть. Но люди были. Мой папашка со своей любовницей.

В каком виде и позе я их застала говорить не буду. Достаточно сказать, что знакомство состоялось. Громко состоялось.

В смысле, дома точно никого не должно было быть. Мама в последние дни не вылезала из госпиталя, а отец уверял, что по работе задержится допоздна. Что его заставило изменить планы, не знаю и знать не хочу…

В любом случае, я решила, что в дом забрались воры, которые обошли электронную защиту. Поэтому я поступила так, как поступила: активировала скрытый уровень этой самой защиты, курсе на втором смоделированный мной лично в качестве курсовой работы.

Как только защита вступила в свои права, раздался женский крик из родительской спальни(А что такое? Система в состоянии опознать любого из члена нашей семьи, но посторонних бьёт хорошим зарядом тока).

На голос собственно я и ломанулась, и увидела то, что увидела. Рассмотрела урода-отца, а потом и его деваху. Что он в ней нашёл понять не могу до сих пор. Да по сравнению с мамой… Хотя может быть она не отошла от удара?

Отключила защиту, вопреки желанию усилить. Отпоила чаем. Внутри всё сжалось в узел и трясёт, но это внутри, а снаружи я спокойна, холодна, безжалостна. Вон как трясёт эту мадаму от одного взгляда на меня, и это притом, что постшоковый период давно прошёл. А как быстро она улепётывала, когда смогла подняться и пойти! Аж сердцу приятно! Хоть что-то приятное в данной ситуации…

Да, Мадам умчалась в дальние дали, а у меня появилось время для интереснейшего занятия: разборок с отцом.

Для начала я разбила пару тарелок: молча взяла, молча разбила. А потом, собравшись с духом спросила:

— Почему?

— А что здесь такого? — этот человек даже не чувствовал себя виноватым.

— То есть, измена — это норма? Особенно когда твоей жене нужна поддержка, когда ей операцию должны сделать?

— Помилуй! — усмехнулось чудовище. — Я ушёл от вас? Бросил вас? Нет! А если бы сделал это, тогда да. Это было бы изменой.

Меня начало колотить, трясти уже не только изнутри, но и внешне. Хотелось убить с особой жестокостью, а потом ещё и надругаться над трупом.

Желание было настолько большим, что я испугалось его осуществления, поэтому просто сбежала. Сбежала из собственного дома.

Как чумная ходила по городу, пока каждый шаг не стал отдаваться резкой болью. Тогда нашла какую-то лавку и плюхнулась на неё. Долго сидела, пялясь в одну точку и не видя ничего вокруг себя.

А потом, скорее почувствовала, чем увидела или услышала, что кто-то приземлился рядом.

— Неважно выглядишь. — сообщил никому не нужную информацию голос Кевина.

— Что предложишь свой «Локс»? — зло хмыкнула я. Странно, но парень не обиделся и вполне дружилюбно продолжил:

— Не-а. После нотаций родителей, твоих лекций, удара под дых от Дэна и хука левой от Джека. Ни самому не хочется, ни другим предлагать. И вообще, ты была права насчёт неисследованных или слабоисследованных веществ. — Вин остановился, а потом спросил: — Дарь, что случилось? Я же мимо проходил, а тут ты в состоянии овоща. Сперва я даже не поверил, что это ты…

И я ответила, вернее, даже спросила:

— Все мужики — козлы? Ответь, пожалуйста, Вин. Или это у меня дар постоянно на них натыкаться?

И эти слова прорвали плотину, слёзы хлынули ливнем, потопом… А Вин всё стойко переносил, прижал меня к груди, как маленького ребёнка, и утешительно гладил по голове.

Сидели мы долго, очень долго. Сначала ждали, пока я, наконец, успокоюсь, потом просто сидели и молчали. И, как ни странно, помогло. По крайней мере, у меня нашлись силы, чтобы вернуться домой.

Пришла. Дома было чисто. Вывод: папаня позаботился об уборке. Как ни странно, этот субъект тоже был на месте.

— Ты где была? — взволнованно произнёс этот, словно его это действительно волновало. В прочем, мне, всё равно, поэтому я чётко, очень чётко сказала:

— Значит, так. Пока мама болеет, пока она на реабилитации, ты изображаешь самого верного, самого любящего, самого лучшего мужа из всех возможных. И это не обсуждается, потому что иначе, поверь, я найду способ превратить твою жизнь в Ад. Я изобретательна, ты это прекрасно знаешь. И всегда держу своё слово — об этом ты тоже в курсе. Надеюсь, что ты в состоянии попридержать свои животные порывы на это время, потому что остальное будем решать по истечению этого срока.

Я всё донесла, что хотела донести, поэтому отвернулась, прошла в свою комнату, заблокировала её и врубила музыку на максимальную громкость.

Да, а на следующей день мы навещали в больнице маму. Улыбались, говорили, как у нас всё хорошо. Мираж, очередной мираж.

Мама быстро шла на поправку. Это радовало, не могло не радовать, но…

Но появилось два крупных вопроса:

1. Что делать? Как себя вести?

2. Как относится к отцу?

Я обещала ему устроить персональный Ад при жизни, но пока на медленном огне горела лишь я. Даже работа не спасала, хотя бы потому что я взяла две недели отпуска за свой счёт.

Каждый раз, когда я попадала на глаза мамы, я улыбалась, смеялась и при этом страдала. Что делать? Этот вопрос колол, резал, ставил клеймо…

Но парадокс вселённой в том, что самые трудные, порой непреодолимые проблемы решаются сами, порой без нашего участия. Вот и моя пытка кончилась. Как? Да, не как. Просто в один день мама сказала:

— Я всё знаю.

— Что? — не поняла я.

— Про твоего отца, его отношения на стороне, твоё участия в последних событиях.

— Как? — удивилась я.

— Дарин, за 25 лет совместного проживания о человеке можно узнать не только пароли для личной переписки, а гораздо больше, хотя в данном случае понадобились только пароли.

— Но…

— Хочешь сказать, что это не этично? А изменять, обманывать правильно?

— Значит, это не первый его «залёт»?

— Увы. — грустно усмехнулась маман.

— Но почему вы тогда вместе? — тихо спросила я, потому что не понимала, как можно простить такое.

— Дарина, ты даже не знаешь, что может простить глупая бабская сущность, где мы можем искать свою вину. А ещё есть тупая надежда, что всё может измениться к лучшему, главное перетерпеть…

— Мам… — только это я могла вымолвить.

— Иди, Дарина. Я устала. — прошептала маман и меня буквально вытолкали из палаты.

Я шла по коридору и думала, что чужая душа потемки, а ещё я поняла Яна. Даже оценила его честность: он говорил то, что думал, ставил в известность о том, кем является, и предупреждал, что меняться не собирается.

Но такая неприкрытая, грубая реальность, гораздо лучше той, как оказалось, мнимой добропорядочности моей семьи.

Что ж… Что есть, то есть. Будем искать положительные моменты? Будем, иначе свихнусь.

И что там у нас?

1. Больше не надо притворяться и врать

2. Не надо думать над вопросом, что делать…

3. Маман более или менее была готова к получению данной информации.

Минусы? Хватает, но основной заключается в том, что я не знаю, как вести себя с собственным отцом, как относится к нему… Вот только этот вопрос я, пожалуй, оставлю времени. Ведь оно же должно расставить всё по своим местам?!

Как лечить депресняк? Перестать зацикливаться, жалеть себя, найти забавное занятие…

Вот и я нашла! В смысле, с Роном помирилась, выслушала извинения и даже не ёрничала! Как только я могла?!

Да, ладно. Не умею я долго злиться, да и просьбы о встрече достали.

Хотя если полностью откровенно, второе более вероятно.

В итоге, сидим мы в какой-то кафешке(Хотя почему это в какой-то? По слухам, здесь готовят лучшее кофе в городе! Вот знает же чем подкупить!) и разговариваем… Если, конечно, это можно назвать разговором.

Вот кому сказать, засмеют. Просто мне не интересно, вообще и никак. Общая тема, как выяснилась, у нас была только одна: учёба-работа и всё, что с этим было сопряжено. Но как только пути разошлись — сдулась и она. Нет, можно было попытаться вести светский разговор: погода на то и дана, чтобы о ней разговаривать, если совсем всё плохо. Но с Роном даже об этом говорить проблематично: в описания природных явлений довольно сложно вписать слово «я», ведь каким бы ты ни был, Солнце будет светить, дождь будет идти, туман клубиться независимо от тебя.