Владимир Головин - Бронзовый топор Страница 27

…Юм лежал на траве с открытыми глазами, выражение злобы ушло с его лица. Великий вождь склонил голову.

— Прости, брат, — сказал он. — Ты много помогал мне и племени, но тебе нельзя было быть вождем. — Гирр надолго замолчал. — Я не виновен перед памятью мудрого Кри. Скажи отцу в мире духов, что ты сам искал со мной вражды.

Великий вождь кивнул Авве и ушел не оглядываясь. Мать матерей проведет погребение Юма по обычаям лесного племени.

Люди того времени часто подвергались смертельной опасности, погибали на охоте и в войнах между племенами. И гибель Юма в поединке не омрачила их, лишь укрепила авторитет вождя и несколько отодвинула праздничный пир.

4

Лань и одна из старейших женщин промыли рану вождя отваром из целебных трав, смазали салом медведя, обложили листьями подорожника, сверху покрыли лоскутом тонкой кожи и обвязали сухожилиями. Хотя от пережитых волнений, довольно тяжелой раны и потери крови у Гирра слегка кружилась голова, он сам объявил начало пира.

— Люди могучего лесного племени! Боги и добрые духи помогли нам одолеть людоедов, что пришли в наши края черной тучей. Слава воинам лесного племени!

— Слава воинам племени! — дружно откликнулись родичи. Затем великий вождь обвел вокруг кострища Груна и Рунь, черноволосую, как Лань, и скрепил их союз:

— Грун — мужчина Руни, Рунь — женщина Груна!

— Будет так! — гаркнули люди племени.

Точно так же Гирр скрепил союз Аза, Фрута и Виля с избранными девушками. Лучший следопыт и разведчик Аз взял себе женщиной Кит — дочь Гирра и Лани. Затем сын Агу обратился к Авве:

— Мудрейшая из матерей рода, одели мясом всех по заслугам и обычаям предков.

Скоро смолкли все разговоры, люди двигали могучими челюстями, рвали мясо крепкими зубами и глотали, почти не разжевывая, их руки, губы и даже щеки лоснились от жира, за их спинами ждали подачек собаки. Сидя на плоском камне рядом с Аввой, Гирр съел поджаренное на углях сердце тура, о чем-то тихо переговорил со старейшей матерью матерей и направился в хижину. Лань тотчас вскочила и последовала за своим мужчиной. Авва поднялась с плоского камня, вскинула руку. Люди перестали жевать, ждали, что она скажет.

— Великий вождь лесного племени, сын мудрой Агу, должен лежать и набираться сил, чтобы одолеть рану, — чеканя слова, говорила Авва. — По воле Гирра вождем пока будет лучший охотник племени, молодой тигр Грун…

Гирр, входя в хижину, слышал слова мудрой Аввы.

«Пускай привыкает, тигренок», — подумал он и улыбнулся. На душе великого вождя было чисто и безоблачно, как в осеннем небе. Великий вождь Гирр — сын Агу — был спокоен за судьбу племени, за судьбу туров, он знал, что начатое им дело будет продолжено.

— Слава духам, — прошептал он.

Глава восьмая

Большой огонь

1

Лето, вначале сырое и холодное, перевалив середину, стало сухим и жарким. С утра до позднего вечера добела раскаленное солнце неторопливо плыло по голубому простору неба и дышало палящим зноем. Вода в Синей реке заметно убыла и сделалась теплой, будто ее нагрели в большой глиняной посудине на родовом кострище. Ручьи обмелели, и Гирр думал, как поить стадо, если они высохнут совсем. А жара с каждым днем все сильнее сушила землю, к полудню накаляя ее так, что она обжигала подошвы ног. Когда бог огня, бог богов и духов проходил половину дневного пути, он каждый раз, казалось, останавливался над поселением лесного племени и долго стоял на одном месте, выдыхая лавину раскаленного воздуха. Все живое замирало вокруг под обжигающим дыханием великого бога, не смея шелохнуться. Деревья и травы покорно склоняли головы, звери и птицы припадали к земле или стволам деревьев, мелкие зверушки забирались в норы, рыбы опускались в омуты, к истокам холодных донных ключей.

Люди лесного племени сначала радовались долгожданному теплу, а теперь прятались в тени хижин и прибрежных зарослей или ложились на отмелях в воду, пережидая особо жаркие часы. Только кузнечики сверлили воздух скрипучей музыкой, прославляя бога богов, да змеи и ящерицы выползали на каменные плиты и валежины понежить холодное тело в жаркой истоме.

Короткое облегчение наступало только перед рассветом, когда от Синей реки, подернутой редким туманом, наносило едва уловимую прохладу. В этот предрассветный час выходили хищники на кровавый промысел, покидая логова, норы и укрытия. Время от времени на Кабаньем болоте, у Длинного озера или у излучины Синей реки, куда стремилась всякая живность утолить жажду, раздавался предсмертный стон очередной жертвы. А в заливах будто кто-то непрерывно расшвыривал горстями галечник: то рыбья мелочь разлеталась серебряным градом от зубастых щук и горбатоспинных окуней. Совершенно бесшумно, как тени или духи, скользили на мягких крыльях, почти не видимые в обманчивом свете луны, совы и филины. Схваченные ими мелкие грызуны коротко вскрикивали, а зайцы долго, с надрывом плакали.

В это время часть мужчин лесного племени, свободных от охраны поселения и туров, уходила на охоту, а остальные под руководством великого вождя строили запруды на ручьях пониже загонов, чтобы образовался запас воды, пока ручьи не пересохли окончательно.

В одну из летних душных ночей Аз и Виль были у подножия Черной горы со стороны Круглого озера. Близился рассвет, в лицо пахнуло освежающей прохладой.

— Скоро упадет роса, — сказал Виль. Аз приподнял голову и через ноздри втянул воздух.

— Дым? — тихо спросил он.

Виль понюхал воздух и отрицательно покачал головой. Через какое-то время Аз снова уловил запах дыма. На этот раз Виль подтвердил:

— Дым.

— Где-то большой огонь, — помедлив, высказал опасение Аз. Большой огонь (лесной пожар) Аз и Виль никогда не видели, но слышали о нем от старейшин рода.

— Оставайся здесь. Я скоро вернусь, — сказал Аз.

— Идешь к великому вождю? — спросил Виль. — Почему ты думаешь, что это большой огонь, а не костер?

— Дым от костра без ветра не идет далеко. Запах от костра свежий. Это дым большого огня, — уверенно закончил Аз и исчез за деревьями.

Виль не стал возражать. Он знал, насколько высоко ценил Аза великий вождь, знал, что после недавнего ухода Груна в южное племя Аз стал помощником Гирра. И не напрасно. Аз мог прочитать запутанные следы, как никто из родичей. Мог подобраться к добыче, как ящерица, он видел и слышал то, чего не видели и не слышали другие.

Аз разыскал Гирра у готовой запруды. Вождь наблюдал, как копилась вода. «Выход найден», — думал сын Агу улыбаясь. Аз остановился в нескольких шагах и сказал:

— Имею слово к великому вождю.

— Говори, — разрешил Гирр, не отрывая глаз от запруды.

— Великий вождь, — отчеканил Аз, — в низовье Синей реки большой огонь.

Сын Агу резко обернулся. Большой огонь может уничтожить все, чем живет племя: загоны, туров, хижины, посевы, охотничьи угодья и людей. Может пригнать стаи хищников и даже чужие, враждебные племена.

— Говори все, — приказал встревоженный Гирр.

— Дым, — коротко пояснил Аз. Гирр несколько раз втянул воздух. Его примеру последовали многие охотники, что были рядом.

Некоторые из них подтвердили:

— Дым.

— Дым, но очень далеко.

— В такую жару большой огонь летает птицей, — сказал великий вождь.

Как и при нашествии темнокожих, он сразу отправил Аза и его товарищей в разведку. Будто стрела, пущенная сильной рукой, во главе разведчиков Аз помчался в низовье Синей реки, как он считал, навстречу большому огню.

2

Грун, Солл, Фрут и еще трое молодых охотников лесного племени возвращались в родное поселение, на берега Синей реки. Вместе с Соллом шла темноволосая и темнокожая женщина. Союз Солла с этой женщиной скрепил Сил, сын Слона, который стал вождем южного племени после того, как сын Барса потерял руку в схватке с пустынным львом. Рядом с Груном шел его старший брат по отцу, Лат. Лат выпросил разрешение у сына Слона навсегда переселиться в лесное племя вместе со своей женщиной Злу и двумя сыновьями. Будучи юношей, не знавшим женщин, Лат посетил лесное племя, и с тех пор на родину отца влекла его сила, которой он не мог противиться. Всегда хмурый, Лат по мере приближения к владению лесного племени светлел лицом…

Посланцев Гирра гостеприимно встретили люди южного племени. Сын Барса, совершенно седой, однорукий и немощный старик, пользующийся огромным уважением родичей, обнимал гостей и не вытирал слез. Особенно обрадовался он приходу Груна. Неотрывно глядел сияющими глазами и не мог наглядеться на богатырскую фигуру внука.

— Могуч, как отец, — шептал он сквозь слезы, — настоящий тигр. Все-таки повидал тебя прежде, чем уйти в мир теней.