Фебус. Недоделанный король - Старицкий Дмитрий Страница 27

– Англы? – откровенно удивился дон Мартин. – У них же нет нормального флота…

– Пока нет… Но будет, если наш флот ослабнет.

– Пока самый большой флот, насколько я знаю, ваше величество, у бретонцев. У нас уже меньше.

– Нижние земли Германии на подходе: Фландрия, Барабант, Зееландия. Пока они только рыбу ловят. Но стоит франкам прижать Бретань, они займут ее место в морской торговле.

– Наших торговых кораблей пока больше, чем у них, – возразил мне дон Мартин.

– Вот именно: пока… – ухватился я за любимую в этот вечер присказку.

Как мне его убедить? Не могу же я вот так взять и вывалить на него убийственное послезнание, что капитаны и лоцманы каравелл Колумба все были басками. Что первый капитан, который осуществит кругосветное плавание, будет баск Элькано. Но на кастильском корабле, во славу кастильской короны. И почему в учебники истории вошел кастилец Магеллан, который в этой экспедиции помер, не пройдя и половины шарика, мне до сих пор непонятно. Что две трети капитанов и большая часть адмиралов у Испании в будущем придется на басков.

Не могу я ему раскрывать секрета Ньюфаундлендской банки и рассказывать о том, что первых французских моряков в Канаде индейцы приветствовали на васконском языке.

Я не могу выглядеть в глазах этого серьезного политика и умного человека малолетним вралем. Или хуже того – фантазером. Королю это невместно.

– Поэтому на новых орденских землях вы, ваше величество, строите Картографическую школу, куда готовы принимать наших сирот и обучать их бесплатно? – спросил гостеприимный хозяин.

Вот-вот: прикидывается замшелым пеньком из глубинки, а сам все новости знает лучше меня.

– Надо же с чего-то начинать, дон Мартин, – ответил я. – А сироты… что их ждет в жизни?

Дон Мартин пожал плечами.

– По-разному бывает, ваше величество. Как кому повезет…

– Так почему бы мне не соединить благотворительность и государственный интерес? Немного поработать этим самым везением и через несколько лет получить в свое распоряжение пару десятков грамотных капитанов для нашего, васконского флота. Тем более что учить их там будут на родном языке, что сильно сократит время обучения.

– На родном языке? Откуда такие фантазии? – удивился дон Мартин. – Пока везде обучение идет на латыни. И чтобы учиться, надо для начала освоить ее.

Тут я как заправский партийный пропагандист выдал ему всю свою программу поголовной ликвидации безграмотности басков и создания письменности на родном языке. И эту тему мы обсуждали долго. Расстались только глубоко за полночь, так все это увлекло дона Мартина. Ну а я мог скакать на своем любимом коньке хоть до утра. Были бы доброжелательные уши. А дон Мартин был очень внимательным слушателем. Утаил я от него только, что Азбука и Букварь на эускара уже готовятся. Просто не знал, как он воспримет, что руководителем этой эпохальной программы стала женщина, а рисковать не захотел.

Утром, после фехтования, за завтраком я не увидел нашего радушного хозяина. На мой вопрос, не заболел ли дон Мартин, мне ответили, что он уехал из замка в близлежащий город Аспейю еще до рассвета. Сказал, что по неотложным делам.

– Надеюсь, он не в одиночку ездит? – обеспокоился я за него. – Мне сказали, что ваши места не свободны от разбойников.

– Это так, ваше величество, – ответила мне донья Магдалена, – «война банд», хвала Богородице, уже в прошлом, но есть отдельные сеньоры, которые все никак не хотят успокоиться, а управы на них нет. По фуэро они государи в своих землях. Кастильская же корона всегда отговаривается тем, что она не вправе вмешиваться в наши внутренние дела. Такой вот заколдованный круг. А начинать новую «войну банд» никто не желает. Устали от прежней.

– И как часто у вас происходят эти «войны банд»? – Мне стало ужасно интересно.

– У каждого поколения басков была своя такая война, ваше величество. И не только у нас, но и в Наварре такое же положение дел. Но прошлая война у нас была особенной. Страна раскололась на несколько союзов семей. И длилась война целых пятнадцать лет. Пока не выбили всех предводителей – не успокоились. А во всем виноваты эти проклятые Гамбоа, ваше величество.

Интересная информация. Последняя гражданская война в Наварре тоже длилась почти столько же – двенадцать лет. Кто с кем и за кого воевал – темный лес для меня. Баски…

– И серьезные были боевые действия?

– Да какое там, ваше величество, – махнула она рукой, – у каждого сеньора своя банда. Дружина, если говорить на языке франков. Или меснада, как говорят у вас в Наварре. Вот они и лупили друг друга, кто кого где встретит. Все выясняли, кто из «старших родственников» самый старший. Под кого все должны нагибаться. В итоге остались только Оньясы и Гамбоа. В последнем бою участвовали двадцать четыре банды со стороны Оньясов и семь со стороны Гамбоа. Правда, стоит отметить, что у Гамбоа банды были большие – по сто и более латников, но это им не помогло.

– Все «три сестры» участвовали в этой войне? – поинтересовался я.

Дона немного задумалась, а потом продолжила мне скармливать несколько подредактированную версию. А я вдруг вспомнил что она сама – Оньяс.

– Поначалу да. А потом все замкнулось на том, кто будет главным в Гипускоа. В остальных землях они как-то между собой уже определились. Кастильские же монархи были по уши заняты своей междоусобицей, чтобы лезть еще и в нашу.

– И кто же стал главным в Гипускоа?

– Никто, ваше величество. Практически все вернулось к тому состоянию, которое было у нас до «войны банд». Всё определили города, когда перестали пускать товары мятежных «старших родственников» в порты. Так их и замирили. Пока все решает Генеральная хунта, если сумеет договориться с городами. Надолго ли – не скажу, ваше величество, умишком я скорбна для того, чтобы такие пророчества выдавать… Да что же вы совсем ничего не едите, ваше величество? Плохо приготовлено?

– Спасибо, донья Магдалена, я уже насытился. Должен сказать, что все было очень вкусно, так что есть желание украсть у вас вашего повара.

– Скажете тоже, ваше величество… – отозвалась польщенная дама.

И я поспешил ретироваться из столовой под благовидным предлогом заинтересованности в здоровье Иниго, против чего его сестра не нашла возражений. Иначе бы меня стали насильно закармливать, как гуся на фуа-гра. Знаю я таких женщин…

Иниго пребывал в сознании, недоуменно смотря на свою левую ногу в гипсе, подвешенную на шнурке с грузом. Плотник под руководством костоправов все же соорудил подобающую для этого треугольную стойку.

– Вы пришли со мной попрощаться, сир? – слабым голосом произнес Иниго, увидев меня.

– Ты как всегда догадлив, мой верный вассал, – улыбнулся я ему. – Дела ждать не будут. Я и так еле выкроил пару дней, тебя навестить. А за это время в По франки пожаловали. Надо ехать разбираться с ними.

– Какая жалость, сир, что я не могу умереть за вас! – восторженно воскликнул юноша.

– Для меня лучше будет, чтобы ты жил, Иниго. И жил не столько для меня, сколько для своего народа. Подвиг бывает не только на поле брани, но и к вящей славе Господней.

– Но, сир, не принимать же мне постриг в монастыре? Я не хочу быть обузой для своего брата, который отнюдь не так богат, чтобы содержать всю жизнь бесполезного калеку. И не вижу выхода из этого тупика.

– И не будешь ты для дона Мартина обузой. Как выздоровеешь, тебя будут ждать в командарии ордена Горностая, в замке Дьюртубие, что между Сибуром и Уруньей. На первое время поможешь шевальер Аиноа д’Эрбур. Ей не хватает грамотных помощников, а она делает великое дело – составляет Азбуку и Букварь васконского языка.

– К чему это, сир? – разочарованно прошелестел голос юного кабальеро.

– К тому, что кто владеет умами подрастающего поколения – тот владеет миром. Кому, как не признанному герою морских сражений, заниматься воспитанием юношей. К вящей славе Господней, нашего народа и нашей земли.