Совсем не прогрессор - Лернер Марик (Ма Н Лернер) lrnr1 Страница 27

— Карточные игры, «Сапер», бильярд, «Цивилизация», — быстро перебирая диски, читал надписи Федор, — «Снайпер», «Гонки». «Коммандос» точно третья версия?

— Обижаешь. Там еще и почти на русском. Корявый язык и куча ошибок, но программа на «Снеге» поднимается нормально. У меня все в лучшем виде работает, и ничего антисоветского… Специально отбирал.

— Стрелялка, опять стрелялка… Футбол, баскетбол. Самолеты. А что за «Генерал»?

— Военные операции Второй мировой. Американцы, немцы, японцы и наши. Взятие Берлина, высадка в Нормандии и масса всего. На каждого командующего два десятка миссий. Отбираешь технику и управляешь. Давай покажу, — беря и засовывая в приемник, предложил. — А что во-вторых?

— В смысле? А… Жилье не предоставляется, а без прописки сам понимаешь. На режимный объект без штампа запрещено.

— Временную я организую, — заверил Сашка.

— Даже так? — понимающе ухмыльнулся. — То-то задержаться захотел в нашей дыре. Удачи тебе в делах сердечных. Тогда сделаем. Устрою безвременный дембель за применение нелицензионных игрушек. Надеюсь, последнее не отнимаю?

Сашка помотал головой отрицательно.

— Это правильно. Копии всегда пригодятся, только без разрешения не смей. Играть — пожалуйста, записывать на продажу — на спекуляцию тянет.

— Я не игрок и все прекрасно понимаю.

— Контакты у тебя остались? — спрошено совершенно мимоходом, однако совсем не случайно.

— Дай мне выход на армейское сцепление — и привезут. Только время займет. Да и не за просто так. Это ведь не джинсы — на серьезного любителя. Да и что попало ни к чему. Искать придется.

— Вот и ладненько. Это мой прямой телефон, — корябая на выдранном из блокнота листке, объяснил лейтенант. — Как паспорт получишь — звякнешь. А лучше подойди. Угу, — уставившись в экран, — по-английски — это хорошо…

Еще бы, подумал Сашка. Без участливого Федора на первых порах не обойтись. У нас все больше вражеский язык «со словарем». А сколько он поимеет, мне сейчас не очень важно. И кого просить на той стороне, я не помню. Ничего, разберемся. При поступлении на работу всегда необходимо изображать полезного во всех отношениях.

— «Выбрать миссию», — читал лейтенант. — Штурм Сингапура. «Выбрать сторону», щелкаем на джапов. Как выбирать технику?

— Можно автоматически — здесь, — Сашка показал, — а можно индивидуально. Тут хитро устроено, вроде лучше всего на танках кататься с солидной броней, но гораздо правильнее иметь несколько родов войск. Солдаты, например, окапываются, и уничтожить их иногда гораздо сложнее. Поставить сзади замаскированную артиллерию — большие потери у атакующего…

— Галя, ты вообще слышишь, о чем я говорю?

— Слышу.

— И о чем? — ехидно спросила Оля.

— Вчера, — наморщив лоб, ответила Галина, — вместо дела два часа «Коммандос» мучила и так и не поняла, как на второй этаж пройти. Регулярно убивают.

С установкой незаменимым специалистом новых игрушек на служебные ЭВМ жизнь для медсестер стала очень наполненной. Некоторые даже перестали спать на дежурстве ночью, отстреливая очередных врагов в электронной реальности.

— Уже легче. А то сидишь — и впечатление, что находишься где-то в другом месте. Впрочем, это твое постоянное состояние в последние дни. Что случилось-то?

— Ничего. Все хорошо. Я ни о чем не думаю — мне хорошо.

— Ой, — изумленно сказала Оля, — дура я. А Татьяна Ивановна сразу тебя вычислила. Говорит, мужик у нашей недотроги завелся. Не ходит, а светится, и круги под глазами. И кто? Стой! Как это я сразу не сообразила. Он же повадился в твои выходные по ночам исчезать. Рассказывай, подруга! Подробностей хочу!

— Иди ты… Порядочные девушки не задают таких вопросов.

— Кто девушка? Я?! И совершенно не порядочная. Особенно сегодня с восьми вечера до завтрашних восьми утра. Нет, кончай ломаться, я ведь могила чужим секретам.

При всей своей вечной легкомысленности и безалаберности, Оля действительно лишнего никогда не болтала. Про себя могла рассказать, не особо стесняясь, а сказанное по секрету дальше не шло. Да и, кроме нее, близких подруг просто не было.

— Хоть сама парня склеила?

— Да не планировала я ничего, — с досадой сказала Галина. — Могла остановить — не захотела. Хотя бы на одну ночь стать женщиной, а не профессионально исполняющей обязанности медсестрой. Почувствовать себя желанной. Неотразимой. Молодой.

— Ага, — удовлетворенно сказала Оля, — спонтанная импровизация в лучшем виде. Гоняться за Сашкой не пришлось. Да оно и раньше видно было. Вполне определенно посматривал и вечно терся рядом.

— Чего?

— Того. Со мной в душевные разговоры не вступал, а как ты сидишь одна, моментально появлялся.

— Честное слово, не замечала, — подумав, созналась Галина. — Болтали — да. Ничего такого. Ну, дура я.

— Совсем наоборот. Я тебе говорила, нельзя так жить. Необходимо иметь мужчинку для здоровья. И душевного и физического. Кто болтает, что прекрасно обходится без этого, у того с головой не все в порядке. Это нормально, когда человек нравится. И очень приятно сознавать, что он тебя хочет. Не вообще, с инструментом наперевес, на любую юбку кидается, а именно тот, кто нам нравится, к тебе неравнодушен. Любой бабе важно не столько заполучить мужика, сколько психологический настрой. Тогда и удовольствие вдвойне. Знать — он хочет, сам безумно желает того же, что я. И самый большой специалист по этому самому, — она энергично показала, — не подойдет, если не нравится. Вот держать его в квартире постоянно — фу! Кормить, поить, носки стирать, рубашки гладить, запах нюхать.

— А если мне нравится запах? Нравится чувствовать тепло от лежащего рядом тела и весь этот специфический аромат… Паршивых сигарет и мужского пота, от которого мутится рассудок?

Галина заговорила и уже не могла остановиться. Она оказалась неподготовленной к близости, переживаемой ею сейчас, и хотелось поделиться хоть с кем-то. Особой помощи или умных советов ей не требовалось, но слова сами рвались наружу.

— Я Васю любила. Вышла замуж в восемнадцать, и мне с ним было хорошо. Во всех смыслах. Мы были молодыми, здоровыми и не прочь поэкспериментировать, проверяя новые впечатления. Мне было тепло, уютно, удобно. Вася молчун был, да все равно никогда не сомневалась в его отношении. А ведь правда, «женщина любит ушами». Мне приятно, лежа в объятиях после, выслушивать роскошные комплименты, а не храп. И никогда раньше от поцелуя не было ощущения кружащийся головы и не подкашивались ноги. В такие моменты ни о чем не можешь думать, ничего не можешь делать… Только бы чувствовать силу и тяжесть его тела, его твердые мышцы под ладонями. Мы друг друга чувствуем. Тело живет собственной жизнью, готовое для него на все. Будто годами репетировали согласованность действий. Лежу потом без сил — и от пяток до макушки сплошное блаженство. А в голове мысль, одна-единственная: как бы спровоцировать на продолжение. Еще раз испытать это дикое и острое наслаждение, бешеную страсть до потери сознания. Я улетаю, понимаешь? Я плавлюсь в его руках, как пластилин на горячей батарее, и растекаюсь. Растворяюсь целиком, без оглядки. Это сумасшествие. Я ведь взрослая, здравомыслящая баба, а тут моментально отказывают и разум и тормоза.

— У тебя просто давно не было мужика.

— Да при чем тут это! У меня не возникает желания постоянно касаться других. Просто трогать.

— Может, это и называется любовь?

— Ты еще скажи про принца. Он мальчишка. С Надькой в карты играет и домики строит. А вечером ей сказки читает. Красную Шапочку. С диким рычанием от лица волка.

— Нормально приняла?

— Да она на нем ездит! В буквальном смысле. Садится на плечи и катается. А он довольный.

— Слушай, — покачала головой Оля, — чего тебе еще надо? Жени на себе. Кому от этого плохо?

— Когда слишком хорошо, невольно начинаешь задумываться. Рано или поздно все закончится. Если не сегодня, то завтра. Эти отношения не могут длиться вечно. Ему учиться надо. Ехать в Россию. А там в общаге придется жить. С нами вместе? — Она усмехнулась. — Да и не так просто уйти из системы, а перевода годами добиваются. Три-четыре года отдельно — по минимуму. Я уж молчу про новые впечатления, но лет через пять… Как я буду выглядеть? Расползшееся вширь существо с многочисленными морщинами, замученная жизнью и начальством. Совершенно не хочется увидеть испуг в его глазах при моем появлении. Трогательный вечный союз чистой любви и незапятнанной добродетели встречается разве в плохих любовных романах. Она вечно прекрасная, и он с приятелями в пивной не сидит, лишь бы домой не идти. Куда все страсти деваются, когда доходит до семейной жизни? Вечно одно и то же.