Невероятные приключения артанцев в Корее - birmaru Страница 28

ЮЧжин услышанную где-то фразу.

Паланкин остановился, ЮЧжин приоткрыла занавесь и выглянула. К ней верхом на коне подъезжала Гульшат, за которой несколько всадников держали на руке хищных птиц. Она явно возвращалась с орлиной охоты, которую обожала монгольская знать, равно как и все кочевники.

— Ну, покажите мне эту корейскую красавицу — раскрасавицу, писаную — описаную, — услышала ЮЧжин властный голос.

Пришлось выйти из паланкина и изящно поклониться, изображая из себя тихую и скромную девушку.

— Хорошо притворяется. На вид такая тихоня — паинька, а глазами во все стороны недобро зыркает. БоРам, посмотри, не дурной ли у нее глаз, не наложит ли она порчу.

К Гульшат подъехала еще одна всадница, у нее на седле были закреплены всякие магические предметы, чтобы общаться с духами в любом месте, где укажут женщины дома Чингизидов.

— Вроде дурного глаза нет. Просто у нее характер склочный, родители слишком баловали ее.

— Это ничего. Угэдэй взнуздает ее, как норовистую кобылицу, а будет надо, немного и плетью поучит, чтобы ходила под уздой как положено, — засмеялась Гульшат.

ЮЧжин опустила глаза, сделав вид, что не поняла то, о чем они говорят. Про себя же подумала: «Пускай он меня только тронет плетью. Заколю шпилькой для волос. Нет, лучше отравлю медленным ядом. Нет, буду шпионить за ним и ябедничать на него его отцу. Тесть будет меня за это защищать, а сына наказывать».

Служанка, зашедшая сообщить о том, что обед готов, стояла у дверей и не знала, что делать. ЮЧжин крепко спала, а на ее лице менялись выражения — то показное смирение, то мстительность, то удовлетворенная улыбка. Она не рискнула будить ее и на цыпочках удалилась, тихонько прикрыв за собой дверь.

11 июня, вечер

Кабинет мудан БоРам

Сегодня на прием к БоРам снова пришел секретарь президента. Поскольку его инкогнито было раскрыто еще в прошлый раз, на это раз не было ни масок, ни секретности. БоРам прямо его спросила:

— Духи не рассердятся на ваш вопрос? Вы помните, что они сказали в прошлый раз?

— Да, к их словам отнеслись очень серьезно. Мы помним сказанное нам.

БоРам про себя подумала: «Какое самомнение. «Мы отнеслись». «Мы помним». О себе во множественном числе — это мания величия». Однако вслух произнесла:

— Хорошо.

На этот раз она решила попробовать использовать хрустальный шар — подарок, сделанный ей вчера ее женихом. Тот встретил его на какой-то барахолке и как честно сказал — его словно кто-то под локоть толкал со словами: «Возьми, возьми». Он и взял, благо, шар стоил недорого, а выглядел очень неплохо.

— Я подумал, что в твоей профессии он может оказаться уместным.

БоРам навела справки, где поблизости от Сеула есть ключи в самой знаменитой водой. Оказалось, поблизости от Инчхона в рыбацкой деревушке из горы бьет ключ, воду которого лучше не пить тем, кто солгал последнюю неделю хотя бы раз. В прошлом ревнивые мужья водили к этому ключу жен, купцы — подозреваемых в воровстве приказчиков, полиция — подозреваемых в совершении преступления. Одним словом, природный детектор лжи. Сейчас в деревне водопровод, и от ключа на всякий случай все его жители держатся подальше.

Борам сделала заказ в транспортную компанию, и ей в тот же день привезли почти 100 л воды из этого ключа. Пить или поить других она не стала, а предпочла именно ею попытаться насытить шар, как это делала Ильинишна.

Вместо свечей на этот раз у нее были декоративные фонари в виде тыкв Хэллоуина. Их отсвет очень хорошо создавал множество теней в помещении.

— Что вы хотели бы увидеть? — спросила БоРам своего клиента, — предупреждаю сразу, Ким Чен Ына смотреть не будем — у него мощнейшая защита.

— Нет, нет, никакого шпионажа. Мой патрон хотел попросить вас спросить духов о том, что ждет нашу страну, скажем, через 5 лет.

— Хорошо. Молча сидите и ждите.

БоРам расставила фонари поудачнее, посадила возле шара горгулью (секретарю показалось, что та дернула головой при этом) и тихонько запела, из тяжелой ступы поливая тонкой струей воды шар:

— Колечко на память, колечко.

Теперь не свободно сердечко.

Скажи ты мне, речка,

Скажи мне, рябина,

За что я его полюбила.

Шар постепенно мутнел, словно впитывая воду. Точнее сказать, муть была какого-то молочного оттенка. В ней стали мелькать люди, машины, что-то непонятное еще. Секретарь невольно стал вглядываться в шар, не замечая, как Абырдагер удовлетворенно топорщит шипы на спине, глядя на него.

Люди в зеленых спортивных костюмах с цифрами на спине стоят длинными шеренгами. Вокруг люди с автоматами, у которых лица закрыты масками с белыми треугольниками на лбу.

А вот знакомое лицо — Чхве Чин Сук, один из творцов чипового чуда «Самсунга» Но он почему-то в наручниках, и двое конвоиров ведут его по тюремному коридору.

Корейские танки К-2 «Черная пантера» портовый кран грузит на транспортный корабль. В трюмах видны уже несколько опущенных туда танков.

Девушки из какой-то знакомой кей-поп-группы поют незнакомую мелодию и танцуют под нее ритмичный танец.

Совершенно черная кошка вплотную приближает мордочку к стеклу и немигающим взглядом смотрит в лицо секретарю. Ее зеленые глаза завораживают, оторваться от них невозможно. Неожиданно она мякает, причем звук слышен отчетливо, и секретарь с трудом отрывает взгляд.

БоРам низким незнакомым голосом говорит:

— Передай своему патрону, что миром духов нельзя злоупотреблять. Попробуешь изменить будущее, и новое станет гораздо хуже старого. Живи как живется, а по поводу читательской конференции для Агдан — это похвально, это мы одобряем. Сделаете ее хорошо, избежите одной неприятности.

— Какой?

— Такой. Если избежите, ее не будет. Все. Достаточно. До свиданья.

Когда переполненный впечатлениями, которые он так и недопонял, секретарь, пошатываясь, вышел из комнаты и в сопровождении телохранителей ушел, тот же низкий голос со смешком сказал:

— Как говорят в России: теперь мозги как простокваша.

БоРам с недоумением спросила:

— А простокваша — это что?

Но ей уже никто не ответил. Позднее пришлось самой искать в Интернете, что же это такое.

11 июня, поздний вечер

Сеул, казарма дивизии морской пехоты

ЧжуВон погружался все глубже и глубже в сон, из которого хотел бы вырваться, но не мог.

Все начиналось отлично. Воины, одетые в серые накидки, незаметно пробрались в монгольский лагерь, аккуратно проползли мимо патрулей. До кибитки Угэдея оставалось совсем немного, когда раздался внезапный свист. В земле были прикопаны надутые бычьи пузыри со свистулькой, на одну из