Юрий Нагибин - Повесть о том, как не ссорились Иван Сергеевич с Иваном Афанасьевичем Страница 3

Тут можно читать бесплатно Юрий Нагибин - Повесть о том, как не ссорились Иван Сергеевич с Иваном Афанасьевичем. Жанр: Фантастика и фэнтези / Разная фантастика, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Юрий Нагибин - Повесть о том, как не ссорились Иван Сергеевич с Иваном Афанасьевичем

Юрий Нагибин - Повесть о том, как не ссорились Иван Сергеевич с Иваном Афанасьевичем краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Юрий Нагибин - Повесть о том, как не ссорились Иван Сергеевич с Иваном Афанасьевичем» бесплатно полную версию:

На московской остановке после патриотического митинга познакомились майор милиции в отставке, бывший опер, и полковник в отставке, офицер заградотрядов, порученец Берии. Встретились, чтобы никогда не разлучаться и не ссориться, Иван Сергеевич с Иваном Афанасьевичем. Они опять нужны, они опять в строю…

Юрий Нагибин - Повесть о том, как не ссорились Иван Сергеевич с Иваном Афанасьевичем читать онлайн бесплатно

Юрий Нагибин - Повесть о том, как не ссорились Иван Сергеевич с Иваном Афанасьевичем - читать книгу онлайн бесплатно, автор Юрий Нагибин

Прекрасно зная машину, Иван Сергеевич давно бы мог закончить не ахти какой сложный ремонт, но он не торопился, потому что ехать ему было некуда. В Москву он предпочитал ездить электричкой: не нужно мучиться с заправкой и паркованием. Когда-то машина доставляла радость: он возил за город жену и дочь, они купались, собирали грибы и ягоды. Иногда он ездил с сослуживцами на рыбалку, хотя и не любил это занятие. Клева никогда не было, а водку приятнее пить за опрятным столом, чем на берегу, но в их управлении каждому сотруднику полагалось либо охотиться, либо рыбачить. Человек, пренебрегающий этими благородными, исконно мужскими занятиями, становился подозрителен, ему подыскивали порок: алкаш, лидер, картежник или того хуже — зачитался, больно «вумный» стал. Проще было съездить на Истринское водохранилище или в Тишково, подремать над мертво застывшим поплавком, выпить водки с мошками, травинками и древесным сором, принять японскую пилюльку, отбивающую сивушный запах, и развезти товарищей по домам.

Машина всегда обращала его мысли к прошлому, настолько другому, полному, насыщенному, разумному, что он начинал сомневаться — не придумал ли он его? Уж слишком не похожи на минувшее нынешние пустые дни. Неужели он правда держал на руках дочь, возил ее на спине, изображая лошадку, спал в одной постели с женой, ходил на службу, принимал гостей в просторной трехкомнатной квартире и сам бывал с женой в гостях и в театре? Почему все это рухнуло? Почему понадобился развод и обмен площади, после чего он оказался в однокомнатной клетушке? Они забрали почти всю мебель и технику, оставив ему развалюху «жигуль» и этот садово-огородный закут. Перед расставанием дочь, тридцатилетняя, незамужняя, курящая, отцветшая без цветения, потребовала, чтобы он не звонил и не появлялся. А жена, которая давно уже была в полном у нее рабстве, только плакала, качала седой головой с просвечивающей на темени кожей и сморкалась в мятый платочек.

Случившееся с ним тоже принадлежало к нелепостям съехавшего с рельсов времени. Странно было, что дочь, выросшая в трудовой, скромной семье, усвоила замашки, язык и аргументацию нынешних Макаров, не помнящих родства, неопрятных, крикливых волосанов без роду и племени. Говорят, что человека воспитывают дом, семья. Может, так оно и есть в ранние годы, но эта шкурка быстро сползает, и за неокрепшую душу берутся школа, двор, подворотня, улица, дискотеки, дрянные кафе, все запретное: книги, журналы, ритмы, вражеские «голоса», распоясавшиеся газеты и телевидение.

Негодуя на перемены в собственной и общей жизни, на обступавшую его пустоту, Иван Сергеевич не испытывал живого страдания при мысли о семье. Он не страдал и в те дни, когда рушилась общая жизнь, настолько полным было отчуждение. Как это странно: существуешь изо дня в день, ничего вроде не меняется, все идет по заранее начертанному кругу, и вдруг обнаруживаешь, что люди близкие и любимые давно минули, потерялись где-то там, в далеких, полузабытых днях, а заменители, присвоившие их имена и должности — жена, дочь, — не имеют к тем прежним никакого отношения. Глухая враждебность дочери и равнодушие жены давно превратили их в жильцов, малоприятных соседей по квартире. И когда они разъехались, стало даже легче, хотя о квартире он порой вздыхал. Славная была квартира: просторная, двухсветная, с большой кухней и раздельным санузлом. Правда, у его давнишней подруги, генеральской вдовы, квартира была еще просторней и лучше обставлена, он много времени проводил у нее и не испытывал стеснения в площади. Года два назад ему дали отставку. Сухопарая, с осудительно поджатыми губами пенсионерка сохранила чересчур много пыла в своей плоской груди и предпочла ему шофера «скорой помощи». Он не переживал, она порядком надоела ему смесью ханжества, самомнения и половой агрессии. Тогда он стал больше бывать на даче, если это слово применимо к полуторакомнатной халупке. Но за окнами был простор с деревьями, травой и небом, а он с детства любил природу. Правда, порой не хватало фигуры, оживляющей пейзаж.

Убив кое-как полдня, пообедав вчерашними щами из последней кислой капусты и готовыми голубцами, Иван Сергеевич крепко придавил, потом снова совершил туалет и понял, что не может больше оставаться один. С соседями он не общался, отношения не заладились с самого начала. В пору строительства и обживания поселка, когда людей сближают общие трудности и преодоления, он грелся возле своей генеральши, а начав обустраиваться, двинулся, естественно, по уже протоптанной другими тропке, что обеспечило ему более легкую жизнь и дружное недоброжелательство первопроходцев. Он был чужим среди своих; быть может, ему посчастливится стать своим среди чужих? Но день повернул на вечер, а из соседней державы не шло благой вести.

Когда же тени сизые сместились, цвет поблек, звук уснул, он понял, что не в силах бороться с искушением. Он отпарил брюки, достал ненадеванную белую водолазку и новенькую скрипучую курточку из кожзаменителя. По старой дачной традиции здесь все ходили в затрапезе, в самом стареньком, рваненьком, негожем; иной отставник огородничал в жениных фиолетовых штанах, дамы не брезговали галифе времен Гражданской войны, а он наряжался, как на любовное свидание. Смущенно посмеиваясь, Иван Сергеевич огладил щеки электрической бритвой, спрыснулся «Шипром», причесал виски, после чего несколько минут топтался возле холодильника, то вынимая запотелую бутылку «Столичной», то засовывая ее назад. Конечно, с бутылкой гость всегда желанней, но он не знал, пьет ли Иван Афанасьевич и одобрит ли подобное самоуправство.

Наконец он решительно сунул бутылку в карман, вышел в сад, тут же вернулся и убрал «Столичную» обратно в холодильник.

Выйдя за калитку, он сделал перед собой вид, будто не решил, куда направить шаги. После короткого раздумья он повернулся спиной к березняку и пошел вдоль смыкающихся дачных оград.

Как жалко выглядят эти хижины посреди цветущей весны! Первый, на редкость ранний цвет яблонь не скрашивал, а подчеркивал убожество строений, возникших из бездарной планировки (видимо, в основу типового проекта положена дачная уборная) и нищенских претензий на своеобразие, неодинаковость. Нельзя было без слез смотреть на жалостные потуги выразить свою индивидуальность: один фанерную башенку под жестяной островерхой крышей соорудил, другой обнес свое палаццо верандой из металлических кроватных спинок — где он их только раздобыл? — третий оказался рифленым железом богат и пристроил к малютке даче царь-гараж; эркеры, фронтоны, портики из бросовых материалов придавали мизерным зданиям мультипликационно-средневековый вид. Мушиные садики вмещали сауны и русские бани, беседки, увитые диким виноградом, еще не облиственным, ампирные собачьи будки и воздушные летники из грязной парусины. Давали о себе знать и национальные пристрастия: коньки, петухи, резные ставни, всякое деревянное узорочье.

А вот карликовые плантации выглядели куда как достойно. Прямо-таки с китайской бережливостью использовался каждый клочок земли. Полиэтиленовые покровы тепличек розово поблескивали в лучах уходящего солнца, храня влажное тепло для помидоров и огурцов. Пенились яблони разных сортов, в междурядье были высажены кусты смородины и крыжовника, аппетитно чернели тщательно возделанные делянки огородов, грядки с клубникой, лопались бутоны тюльпанов, выпустив свое пламя. А по заборам путались плети малинников, приютивших свежую зелень молодой крапивы. У тех, кто не поддался феодально-замковому гонору, хватило места и для вишенья, слив, шелковицы, ревеня. Люди непрактичнее предпочитали картофельные гряды.

«Все-таки сохранилась у русских людей извечная тяга к крестьянскому огороду, — думал Иван Сергеевич. — Что, если дать каждому не пятачок земли, а надел? Глядишь, весь народ прокормится». Но он тут же отогнал эту антипартийную мысль. Частная собственность — конец социализму и тому светлому будущему, которому принесено столько жертв. Наш человек не может жить одним сегодняшним днем, абы брюхо набить, он всегда решает глобальные задачи, думает не только о всех пребывающих одновременно с ним на земле, но и о тех, кто будет через сто — двести лет, и гибнет, чтобы тем, далеким и прекрасным, стало сытно, вдумчиво и культурно. А здесь обитают пенсионеры; огородишко и садик им вроде забавы под старость, и нельзя, чтобы их пример сбивал с толку бескорыстных тружеников колхозов и совхозов, которые надо всемерно укреплять. Коллективное хозяйство, чуждое всему материальному, — залог чистой духовности народа.

Так, крепко и хорошо размышляя, он дошел до конца поселка, перепрыгнул через кювет и повернул к березовой роще.

В маленьком прудишке, вернее, натеке вешних вод в заболоченную ложбинку играли ондатры. Они плавали взапуски, растягивая за собой длинные водяные усы, взбирались на кочку и начинали бороться. Побежденная плюхалась в воду, за ней прыгала другая, и начинался новый заплыв. Крысы приметили Ивана Сергеевича и враз скрылись под водой, словно не бывали.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.