Артуа. Ученик ученика - Корн Владимир Алексеевич Страница 3

Только не хочу я здесь быть. Домой хочу, к Светке. Да еще и Новый год на носу, а мы такую тему замутили насчет отдыха…

Опять же огонь бы неплохо добыть. Вариантов, как его получить без спичек и зажигалок, я знаю не меньше, чем товарищ Бендер – способов честного отъема денег у населения. Ни один из моих способов, правда, пока не сработал. Хотя я не особо и старался: ну получу раз – и что потом, с корзинкой ходить, как у Рони-старшего?

Зато я нашел стручки, мясистые такие, красновато-желтого цвета. Отдельно их есть не станешь, довольно жгучие на вкус, но если размять на камне хорошенько, а затем кусочки рыбы, пусть и сырой, макать в полученную кашицу… Вполне съедобно получается и ничуть не пресно. Главное, что у меня нет отторжения организмом той пищи, которую я здесь успел употребить.

Единственное, что мне в этом мире понравилось, так это то, что загар отличный успел приобрести, ровный такой и коричневый. Только вот на плечах кожа уже облазить начала. Вот бы домой в таком виде заявиться, в декабре-то. И еще звездное небо очень красивое, часами можно любоваться, если бы не тоска, которую оно на меня наводит. Чужое оно, на психику давит. Днем еще ничего, идешь, как у себя дома, где-нибудь в окрестностях той же Анапы. Отличия-то, конечно, есть, но не такие, чтобы это сразу в глаза бросалось. А домом своим я теперь всю планету Земля считаю.

По ночам я идти не отваживался: насколько помню, почти все хищники ночной образ жизни ведут. Я вообще старался держаться ближе к воде, чтобы в случае опасности успеть до нее добежать. Расчет был на то, что дикие звери за мной в воду не полезут. Хотя черт их знает, какие они здесь и что у них на уме. Пока я ничего крупнее кошки не видел и видеть не хочу. Плохой из меня натуралист, больше о собственной шкуре думаю, которая дорога хотя бы как память о прежней жизни.

К вечеру четвертого дня берег начал меняться, становясь все более каменистым. И все чаще мне приходилось отдаляться от моря, чтобы обойти очередную груду скал. Еще через день далеко на горизонте появились синие призраки гор. Похоже, это все-таки не остров или, по крайней мере, огромный остров. Все эти дни солнце на закате светило мне в затылок, а пройти я успел довольно приличное расстояние.

Паруса больше не попадались, как не попадалось и никаких следов разумной жизни. Обычно, если есть возможность, люди стараются селиться на берегах морей, тем более таких теплых. Море прежде всего – это неиссякаемый источник пищи, да и переправить по воде можно много больше, в отличие от всех остальных способов транспортировки. Даже в наше время водный транспорт остается самым дешевым видом перевозки грузов. Но… все по-прежнему оставалось пустынным.

Но я же видел парус своими глазами, и это не было наваждением. Ау! Где вы, черт бы вас всех побрал!

В сумерках я забрался на каменный утес, с высоты которого открывался отличный обзор. Забрался с одним-единственным желанием – увидеть огни поселений, на худой конец, отблеск одиночного костра. Нет, ничего, только звезды, такие близкие, что казалось: подпрыгни – и достанешь рукой. Как же меня достала красота холодных бездушных огоньков в темно-синей ночи!

Глава 2

Р-р-р!

На седьмой день пребывания в этом мире, ближе к полудню, когда местное светило находилось практически в зените, я увидел дым. Вертикально поднимающуюся беловатую слабую струйку дыма. На море царил полный штиль, водная гладь была похожа на зеркало: ни малейшего дуновения ветерка.

Я только что поздравил себя с удачной рыбалкой, умудрившись добыть три довольно крупные рыбины в месте впадения в море мелкой речушки, в луже, отрезанной от основного потока полоской суши. Проваливаясь по колено в топкую грязь, я гонялся за «жертвами» по всей луже и измазался не хуже последней свиньи. Но выловил все три и теперь сидел, задумавшись, что мне делать со всем этим богатством. И съесть не успею, и выкинуть жалко, и впрок не запасусь. Рыбины рядком лежали передо мной, все еще грязным, и изредка били хвостом. Грязь быстро превратилась в сухую корку на теле и начинала тянуть кожу. Все, сначала вымоюсь в замечательной пресной воде, а уж затем приму мудрое решение.

Отмывшись от грязи и так и не придумав ничего путного, я и заметил тонкую струйку дыма за одним из ближайших холмов, заросших густой растительностью. Я не мог поверить глазам. Дым! Надеюсь, я наконец-то выясню, кто здесь живет и с кем мне придется иметь дело. Гуманоиды, разумные страусы или еще какая-нибудь живность, умеющая пользоваться огнем.

Только осторожно, Артур, очень осторожно. Неизвестно, как на тебя отреагируют. Чем первобытнее эти люди (если это, конечно, люди), тем больше у тебя шансов украсить собой праздничный обед, став его главным блюдом. В дремучие времена и на Земле такое практиковалось повсеместно, об этом все археологи говорят. И дело было вовсе не в голоде. Впрочем, какая теперь разница в чем. Главное – не попасть в котел, на вертел или еще куда.

Нет, рыбу я, ясное дело, ни за что не оставлю: а вдруг там брошенный кем-то горящий костер. Тогда я зажарю рыбины, и черт бы меня побрал, если хотя бы не надкушу их все.

Прокравшись на вершину холма, я осторожно раздвинул ветки кустарника, сплошь покрытого плодами иссиня-черного цвета величиной со сливу. Пробовал я их уже, эти сливы. На вкус довольно приятные, только вот после них во рту вяжет.

Со своего места мне удалось рассмотреть хижину (домом назвать это строение язык бы не повернулся), слева от нее – навес, чуть поодаль что-то, похожее на сарай из жердей. Дальше – еще один навес с чем-то, похожим на коновязь. Пустой загон, огороженный плетнем. Грядки, опять грядки и снова грядки. Ближе ко мне, у самого подножия холма – целое поле, с едва проклюнувшимися из земли всходами непонятных растений. А на одной из грядок определенно капуста, тут никакого сомнения нет. И не какая-нибудь брюссельская или кольраби, а самая что ни на есть белокочанная, уж в этом-то даже я понимаю.

Ну вот и аборигены. Девочка, совсем малышка, годков пяти-шести, не больше, в рубашке до пят. Мальчишка лет на семь ее старше, в явно коротковатых штанах и женщина моих лет в платье почти до самой земли. Вроде выглядят, как обычные люди, никаких тебе хвостов или длинных ушей. Только одежда у них похожа на наряды из исторических фильмов. Мужчин не видно, но это не значит, что их нет. Может, они как раз в этот самый момент ко мне сзади подкрадываются. От таких мыслей я резко обернулся и застыл, прислушиваясь. Нет, как будто бы все тихо, никаких шорохов, и ветки нигде не потревожены. Ветра нет, так что сразу понятно будет, если кто приблизится.

Прождав около часа, я решил сам себя обнаружить. Вид у меня, правда, был тот еще, ну так что теперь. Легенду я заготовил себе заранее, времени было предостаточно.

Спустившись с противоположной стороны холма и обойдя его, я неспешным шагом направился к замеченным мной людям. Дождавшись, пока они меня увидят, застыл в ожидании их дальнейшей реакции.

Реакция была в общем-то вполне понятной. Никто не бросился ко мне навстречу с радостными объятиями, не пал ниц и не потащил за руку к накрытому обеденному столу. Малышка спряталась за женщину, вероятно за свою маму. У мальчишки в руке появился нож с длинным, сантиметров тридцать, лезвием. Сама женщина вооружилась топором на длинной ручке. А чего еще я хотел? Достаточно было просто на меня поглядеть. Голый, в куске шкуры, обернутой вокруг не очень могучих чресл. С добытой рыбой в одной руке и длинной палкой в другой. Ах да, не стоит забывать еще и о всклокоченной шевелюре и недельной щетине.

Они настороженно молчали. Я тоже ничего не говорил и продолжал топтаться на месте. Пусть немного привыкнут к моему виду. Вроде люди как люди, женщина так вообще очень даже ничего выглядит. Немного подождав, я решил сам проявить инициативу.

Указав на рыбу, я постарался объяснить жестами: две штуки вам, а оставшуюся можно было бы испечь в очаге для меня. Они явно поняли, это заметно, но в их поведении ничего не изменилось. Тогда я начал рассказывать о своих вымышленных невзгодах, сопровождая легенду жестами.