На неведомых тропинках. Шаг в темноту - Сокол Аня Страница 3

Вывод прост. Тём был тут. Был и ушел. Ушел без добычи. Стоит ли овчинка выделки? Может, с ней что-то не так, раз даже охотник не стал связываться?

Я представляла, как мысли тараканами бегают у него в голове. Веник продолжал смотреть. За его бессмысленным туповатым взглядом впервые промелькнуло что-то другое. На столь короткий миг, что, возможно, мне просто показалось. За теплой коричневой радужкой не могло быть ничего, кроме голода и жадности, уж точно не жалостливая усмешка, хотя бы потому, что местные на жалость не способны.

Веник отступил. Маленький шажок в реальности, но такой огромный по сути. Впервые я заставила кого-то отойти. Не напугала, но заставила осторожничать и считаться, пусть не со своей силой, но тем не менее. Сосед огляделся.

— Он мой, — повторила я, и добавила: — Нас двое. Ты — один.

Еще один понятный аргумент. Конечно, любой местный справится с человеком играючи, но психологическое преимущество, эта фраза давала. С другим, более агрессивным хищником это бы не прошло, но Веник всегда был осторожен. Похвальное качество. И полезное. Падальщик отошел. Сначала на пару шагов, потом еще и еще, пока не уперся в раскидистый куст шиповника и не перепрыгнул его так же бесшумно, как и несколько минут назад.

— В машину, живо, — скомандовала я. Нечего судьбу искушать, она сегодня и так благосклонна к нам без меры.

— Мой велик? — протянул парень тоскливо.

— Забудь. Бабка новый купит.

Машина завелась, и мы выехали на дорогу. Ветви так низко склонялись над грунтовкой, что полуденное солнце расцвечивало лобовое стекло корявыми темными пятнами. Тишина давила на уши. Парень отвернулся к окну с угрюмым выражением лица. Мы приближались к входу на стежку. Вернее к выходу. Для нас. Дорога всегда была одна, узенькая, бугристая, неведомо каким образом противостоящая вековому лесу, где самый молодой дубок был в два обхвата. «Шкода» еле-еле проходила по габаритам, чудом не цепляя бортами ветки кустов. Двое здесь бы не разъехались. Но дорога всегда одна. Всегда в один конец. Если кто-то именно в этот момент ехал в нашу тили-мили-тряндию, машины никогда не встретятся. Я спокойно выеду, он въедет, даже если время движения совпадет до секунды. У тебя могут быть попутчики, могут быть преследователи, или кто-то очень нетерпеливый начнет истошно сигналить, подпирая бампер, но никогда не будет идущих навстречу. Дорога всегда одна.

Не знаю, какая магия, какие законы природы или не природы, действуют в этом месте. Я не ведьма, не демон, не нежить, не нечисть. Я человек. Чужая. Таким, как я, это место не спешит открывать тайны. Для таких, как я, оно вообще не существует.

Стежка. Дорога в невозможный мир. Переход из одного в другой. Тишина. Ни зверь, ни птица, ни ветер не нарушают безмолвие этого места. А человек бы мог. Я пробовала. Человек вообще — существо толстокожее и многое не чувствует, не знает и не хочет знать. Я, к примеру, пару раз здесь матерные частушки пела. Давно, правда. И если и рассчитывала, что кто-то оскорбленный святотатством вылезет и оторвет голову, то зря. Звук как зарождался здесь, так и гас, оставляя за собой пустоту и равнодушие. Больше я не экспериментировала.

То, что тут было неуютно, это слабо сказано. Отсутствие звука тоже может причинять неудобство, пусть пассивное. Беспокойство. Тревога. Очень хочется убежать. Мне уже привычно, а каково парню? Я посмотрела на Олега. Парень не блещет умом, но не трус, что бы он сам сейчас о себе ни думал.

Я притормозила, стрелка спидометра с несчастных 40 упала совсем до 10, быстрее здесь никак, да и не хочется, если честно. В этом месте равны все: и автомобилисты, и велосипедисты, и пешеходы. Впереди овраг. Впадина. Провал дороги. Провал в мире. Глубина, заполненная белесой мутью вечного тумана.

Три года назад колеса машины резко ушли вниз, и я в первый раз окунулась в это марево. До сих пор помню свой крик, его слышали, наверное, даже в нашей тили-мили-тряндии. Знаете, это чувство, когда попадаешь в воздушную яму на самолете или мчишься на машине, а дорога резко уходит вниз? Аттракцион «башня свободного падения» или банальная поездка на лифте? Это сосущее чувство пустоты. Умножьте ощущение на десять. Желудок прилипает к спине, дыхание перехватывает от страха и восторга. Вы на стежке.

Любые чувства со временем притупляются, уходят острота и новизна. Где угодно и с чем угодно так бы и случилось, но не здесь. Колеса провалились в никуда. Парень охнул. Каждый переход, как первый. Паника ударила по мозгам, захотелось кричать. Каждый раз, оказываясь здесь, я уговаривала себя успокоиться и не сойти с дороги. Не дрогнуть и не бросить руль, не выскочить наружу и не убежать подальше отсюда. Ничего не видно и в метре от машины. Противотуманки не помогают.

Этот долгий миг. Это короткое мгновение. Времени здесь нет. Сколько объективно длится переход, не знает никто. Внутренний хронометр дает сбой. Все, на что тебя хватает, это держать машину прямо в ожидании той секунды, когда колеса найдут опору и пойдут вверх. Мы выберемся. Должны.

У парня на одной руке мой браслет, на второй — часы. Стрелка, воображая себя компасом, лениво крутилась то в одну, то в другую сторону. Можно было бы достать мобильник и порадовать себя малопонятными значками и пикселями вместо привычной заставки, даты, времени, имени оператора. Приборы машины не отставали от общей тенденции, стремительно закручивая стрелки и помигивая цифрами, сигналами и лампочками. Слава святым, не глохнем, я очень боялась как-нибудь застрять в этом безвременье.

Иногда я тешила себя вопросами вроде: какой здесь уклон дороги, глубина оврага — так, чтобы отвлечься. Не думаю, что когда-нибудь здесь появится хоть один дорожный знак.

Дорога прыгнула под колеса. Выход. Как всегда неожиданно и как всегда именно в тот момент, когда стало казаться, что именно этот переход будет вечным. Бесконечное мгновение кончилось. Светлый лес, дорога со стареньким асфальтом. Двигатель заурчал, стрелка тахометра метнулась вправо. Все. Мы в реальном мире. Можно радоваться. Но каждый раз меня охватывает страх, что не смогу вернуться. Я съехала на обочину и остановилась. Ничего. Мне нужна всего лишь минута, чтобы прийти в себя, вернуть мозги на место.

Стежка не закроется. Помню, как скрипел-смеялся староста: «Кто ж ее закроет! Местным тоже надо есть. А еда — это святое».

Я вернусь. Надо только разобраться с Олегом и его бабкой. Кстати, о парне. Я кожей чувствовала его взволнованный взгляд. Переход никого не оставляет равнодушным.

Мы обернулись, будто что-то окликнуло нас оттуда, из туманной дымки оврага.

Стежку никогда не прятали. Поставят банальную заворотку — и все. Человеку случайному и в голову не придет спускаться в белесую муть. Он сам себе кучу причин придумает, чтобы повернуть обратно. Такая защита. Другое дело тот, у кого есть цель, кто знает, что должен пройти, кто идет за чем-то или за кем-то. Как Олег. На такого заворот не подействует, его магия пассивна и вплетается в человеческое нежелание идти по такой «неуютной» дороге. Но если кто-то проявит упорство… что ж, бросим монетку и пожелаем смельчаку удачи.

— Не страшно было одному ехать?

— Нет. — Он дернул кадыком и опустил голову.

— Хотела бы я знать, как твоя бабка нашла меня, — протянула я, включая передачу и возвращаясь на дорогу.

— Пробила номера машины по базе, — парень пожал плечами, — у нашего соседа, дядьки Вани, сын в ГИБДД работает.

У меня дернулся утолок рта. Святые, как все просто в нынешний век высоких технологий. Я смогла встроиться в его быстрое течение, но не понять. То, что для многих обыденность, у меня даже представить не получается.

— Что она тебе пообещала? — спросила я, выворачивая руль. — Сомнительно, что ты подрабатываешь почтальоном по выходным.

— Квартиру.

— Ого! — вырвалось у меня. — Серьезно?

Олег кивнул. Хороший стимул. Мы, конечно, не столица, но и не глухой медвежий угол. Жилье в областном центре на дороге не валяется. Парень не совсем идиот, раз голову в петлю не только из любви к приключениям сунул. О том, что хата на том свете ему вряд ли понадобится, он не подумал. Кто, скажите, о такой ерунде в семнадцать лет думает? Впереди — освещенная солнцем дорога, редкий березняк по краям, а не мрачные великаны нашей тили-мили-тряндии, которая при свете дня вспоминается как кошмар, навеянный жарой. Зато квартира, напротив, обретает все более привлекательные черты. Вон и парень повеселел, выпрямился, видно, уже представляет, как заживет самостоятельно. Даже жаль разочаровывать.