Темная лошадка. Начало пути - Архангельская Мария Владимировна Страница 30

В конце концов он оставил эти бесплодные попытки, от которых всё равно не было никакого толку – только голова разболелась. Парад уже подходил к концу, комментатор перечислял остальные намеченные на сегодняшний день мероприятия. Райан убавил звук, сбросил ботинки и улёгся на кровать, бездумно следя за происходившим на экране. Над ухом курлыкнула трель звонка, и он буркнул «впустить», даже не поинтересовавшись, кто к нему пришёл.

– Ты тут, я смотрю, неплохо устроился, – сказал от двери знакомый голос.

– Рауль!

Райан вскочил. На пороге стоял, улыбаясь, каптри Севье – в парадном мундире при всех регалиях. Они от души пожали друг другу руки. Цепкий взгляд Райана тут же выделил на капитанском мундире розетку «Знака доблести», которой раньше не было, и это не считая креста «За заслуги», что Рауль получил в прошлом году за участие в спасении капитана Мортимер. Как и предсказывала Давина, они все тогда получили награды. Самому Танни досталась медаль «Дубовый лист», полагавшаяся рядовому, спасшему жизнь офицера.

– Тебя можно поздравить? – Райан кивнул на новый орден. Рауль проследил за его взглядом.

– А, это… За Гадесский рейд. Мы их там неплохо потрепали.

– Не ожидал, что ты приедешь, честно говоря.

– Я в отпуске. И решил навестить кое-кого из старых друзей. Специально попросил на проходной, чтобы тебя не вызывали, хотел устроить сюрприз. Ну, рассказывай, как ты тут устроился. Мортимер здесь?

– Здесь, здесь. И все остальные тоже здесь! И Мариса, и Макс, и даже Ульрих.

– Правда? – Рауль присвистнул. – А он-то что здесь делает?

– Представь себе, устроился тут же, в училище. В нашей службе безопасности.

– Ну, Лей!.. Я-то думал, что он, получив вид на жительство, найдёт себе что-то более подходящее. Хотя ваша служба, я тебе скажу – это что-то с чем-то. На иные засекреченные объекты попасть проще.

– А ты как думал… Я тоже полагал, что Ульрих улетит куда-нибудь подальше, но он говорит, что ему надоело воевать, а от всяких криминальных элементов уже тошнит, так что тихое и спокойное местечко – как раз то, что ему нужно. Мариса закончила курсы медсестёр, чтобы получить допуск к экзаменам, и сдала сразу на фельдшера. Видно, отец и в самом деле неплохо её натаскал. Теперь работает в госпитале.

– А Макс?

– Механик наземных автоматов при космопорте. Представляешь, у него, оказывается, не было никаких документов. Совсем. Послали запрос на Нильфхель, но там что-то не ладится, а пока ему выдали временное удостоверение. За него взялись было люди из соответствующих служб, но Давина Мортимер, спасибо ей большое, за него поручилась. Свидетельству телепата поверили. А у тебя как дела?

– Ну, как-как, всё то же самое. То мы их лупим, то они нас… Слушай, что ты в общежитии сидишь, как норик? Сегодня праздник всё-таки. Давай выйдем куда-нибудь, отметим встречу, я по дороге сюда присмотрел неплохое местечко. Давай, собирайся и пошли.

2

Лампы под потолком горят тускло, словно нехотя, время от времени мигая. Внутрь шлюза натёк песок, и наружная дверь отказывается закрываться, а внутренняя из-за этого – открываться. Её приходится выламывать. Ты с облегчением ныряешь в коридоры базы, не оглядываясь и стараясь не смотреть вверх. Как будто десятисантиметровый слой стали способен оградить тебя от Неё.

В вымороженной космическим холодом базе давно уже не осталось ни молекулы воздуха, и потому нельзя даже поднять забрало шлема. Никто не позаботился о консервации строения, никто вообще не предполагал, что сюда могут вернуться люди. И всё же генераторы ещё дают какую-то энергию, и в электронных системах теплится подобие жизни. Они даже пытаются что-то вякнуть на общей волне, которую отлично ловят передатчики шлемов, об опасности разгерметизации, но почти тотчас же умолкают, словно осознав, насколько нелепо это звучит. Потолок и стены кое-где покрывают узоры изморози, под трубами видны какие-то потёки. В первом же отсеке ты видишь следы торопливых сборов: разбросанные контейнеры, какие-то рассыпанные, да так и не собранные детали, чьи-то перчатки и одинокий ботинок, валяющийся в углу.

Ты зачем-то проводишь рукой по стене и невольно бросаешь взгляд на потолок. Остальные постоянно делают то же самое. Никто из вас не может забыть о Ней. О том невидимом для вас сиянии, которым Она заливает всё вокруг.

Новый отсек, кажется, здесь была столовая. Или комната отдыха, да и какая, в сущности, разница?

Но цель близка, и ты невольно ускоряешь шаг, делая знак другим, что желаешь остаться в одиночестве. Остальные понятливо отстают. Ты проходишь отсеки и соединяющие их коридоры один за другим. Вот оно, наконец. Жилой блок.

Тесные комнатки рассчитаны на одного. Койка, столик, стул, шкаф-купе, дверь в санузел. На некоторых койках ещё остались подушки и одеяла, иногда ты натыкаешься на забытые обитателями комнат личные вещи. Вот тут рядом с дверцей мусоропровода валяется пустой футлярчик от губной помады. А здесь на столе осталась пепельница с окурками. Ты зачем-то берёшь один из них, окаменевший окурок кажется совсем маленьким в толстых пальцах скафандровой перчатки.

Но тебе нужно свидетельство, которое доказывало бы, что всё, услышанное тобой об этом месте – не бред сумасшедшего. Компьютеры, встроенные в столики, не работают, и всё же ты, переходя из комнаты в комнату, упорно пытаешься их включить. Конечно, специалисты «разговорят» их, если в их памяти хоть что-то сохранилось, дайте только срок. Но тебя охватывает нетерпение. Ты начинаешь обшаривать ящики и шкафы, и даже заглядывать под койки. И почему-то чувствуешь себя мародёром.

И всё же удача улыбается тебе. Ты находишь её – записную книжку, что-то вроде личного журнала для черновых заметок. Она подписана, а рядом с последней записью стоит дата. Ты знаешь их – и имя, и дату. И только сейчас позволяешь себе окончательно поверить, что вы нашли то, что искали.

Пси-атака настигает тебя внезапно, как удар по затылку. И действие оказывает сходное: ты роняешь книжку и медленно опускаешься на пол, когда ставшие ватными ноги подкашиваются под тобой. Ты не можешь ни позвать на помощь, ни отразить неожиданное нападение, слишком велика сила, которая давит на твой мозг. Никогда раньше ты не испытывал ничего подобного, хотя привык думать, что повидал всякое. Но сейчас ты оказываешься совершенно беспомощен, и твоя последняя связная мысль: какими же мы оказались идиотами…

Не стоило всё же вчера мешать лекарство с алкоголем, подумал Райан, рассматривая потолок. Таблетка, принятая для того, чтобы головная боль не мешала встрече с другом, подействовала просто отлично, производители клялись и божились, что противопоказаний, во всяком случае таких, которые волновали бы Райана, у неё нет… И всё же результатом стало не только похмельное утро, но и ночной кошмар.

Хотя, если задуматься, ничего особо кошмарного в его сне не было: ну подумаешь, заброшенная исследовательская станция… Да и похмелье не сказать, чтобы тяжёлое, хлебнуть рассольчику, подремать ещё пару часиков, и всё пройдёт. И всё же ощущение было мерзкое. И причиной тому, похоже, был именно сон. До сих пор, стоило его вспомнить, как по спине пробегал холодок, и простыни были залиты потом.

Райан поднялся и поплёлся в душ. Нужно взять себя в руки, не хватало ещё расклеиться из-за какого-то дурацкого сна. Стоя под холодными струями, а потом растираясь докрасна полотенцем, он назло себе принялся вспоминать подробности ночного сновидения. Увы, подробности вспоминались плохо. Тусклый свет, каюты и коридоры, чьё-то ещё присутствие… Хотя оно-то как раз не страшно, он не запомнил ни лиц, ни фигур, но эти люди ему ничем не угрожали. Что же так пугает в его видении? Нападение в конце? Кажется, его двинули по голове, хотя что за ерунда – на голове был шлем скафандра, его никакой дубиной не прошибёшь. Впрочем, когда это сны подчинялись логике?