Питтакус Лор - Восстание девяти Страница 32

Его трясет от удивления.

— Почему ты не превращался в человека-огненный-шар, когда мы были в одной команде? — кричит он.

Огонь вокруг моего тела трещит и гудит на сильном ветру. Я направляюсь к нему. Возможно, он считает все это развлечением и игрой. Как бы не так.

— Мы прекращаем, наконец?

— Не совсем, — ухмыляется он.

Я формирую на своей ладони небольшой огненный шар. Я думаю, что мое отсутствие юмора в данной ситуации сделает его достаточно понятливым, если я пролью огненный шар ему на ноги, но он отбивает его в сторону концом своего посоха как хоккеист. Я запускаю катиться по крыше еще два огненных шара, каждый из них быстрее, чем первый, но он силой своего разума отбрасывает их в сторону. Первый останавливается и выгорает, другой, наоборот, подкатывается вплотную к краю корпуса вентилятора. Тепло расплавляет его, и порыв сильного ветра легко срывает целиком крышку с огромного вентилятора, оставляя его незащищенным.

Я поднимаю руки над головой, чтобы создать огненный шар размером с холодильник, и пока он растет, Девятый наблюдает за мной, стоя с посохом на плече. Он упирает один конец посоха в землю и делает прыжок с шестом ногами вперед, целясь в мою пламенеющую грудь. Он кричит от боли, когда подошвы его обуви касаются моего горящего тела, и я посылаю его лететь в обратном направлении. Мир, имевший красные и желтые цвета, стал теперь серым и синим. Мое последнее вращение, я понимаю, что лечу прямо на незащищенный вентилятор. В самый последний момент, я развожу руки и ноги, и задерживаю себя, буквально в нескольких дюймах от его лопастей. Вентилятор достаточно мощный, чтобы погасить остатки моего убывающего пламени, прежде чем мне удалось отпрыгнуть и откатиться прочь.

— Пытаешься остыть? — спрашивает Девятый. Руки лежат на бедрах, как будто он просто наблюдал за моей техникой. Он скидывает с себя расплавленную обувь.

— Я еще только разогрелся!

Я вскакиваю на ноги, чтобы лично ответить на любое его следующее движение.

Девятый бросается влево, я за ним. Он перепрыгивает через какие-то трубы на возвышающийся карниз. Я опять за ним. Сейчас мы вместе находимся в нескольких дюймах от тысячефутового падения вниз на улицу. Я в шоке, так как дальше Девятый сходит с выступа. Я кричу и наклоняюсь, чтобы схватить его, но когда я наклонился, я не вижу его смертельного падения. Он стоит горизонтально на окне, скрестив руки, тот же самый, с большой улыбкой на лице. Я слишком низко наклонился, пытаясь схватить его, и потому отчаянно кручу руками, пытаясь восстановить равновесие. Но я не могу удержаться, и, неожиданно, наклоняюсь еще больше и срываюсь в бездну. Девятый бежит вверх по стене здания и мощным ударом бьет меня в челюсть. Я барабаню ногами назад, но у меня нет шансов вернуться на крышу. Девятый ловит меня за шею, разворачивает и держит меня за шиворот.

— Сейчас, Номер Четвертый. Все, что тебе надобно сделать для того, чтобы я высадил тебя в целости и сохранности, так это сказать следующее. — Он придерживает посох у себя над головой другой рукой. — Скажи, что ты не Питтакус.

Я пинаю его, но он держит меня на недосягаемом расстоянии. В конечном итоге я стал раскачиваться, как маятник.

— Скажи, — повторяет он, стиснув зубы. Я открываю рот, но не могу заставить себя отрицать то, что я ощущаю, да еще с такой уверенностью, чтобы не быть правдой. — Я считаю, что я Питтакус Лор. Я думаю, что я тот, кто может и закончит эту войну. — Ты желаешь бегом бежать в Нью-Мексико искать наш корабль. Ты не предполагаешь даже на секунду, что это может оказаться ловушкой. Затем ты болтаешь о сражении с Сетракус Ра, но ты не можешь даже меня побить в рукопашном бою. Ты не он. Ты не Питтакус. Итак, давай возьмем быка за рога, прямо сейчас. Просто скажи это, Четвертый!

Он усиливает хватку на моем горле. Мое зрение тускнеет. Я смотрю в безоблачное небо, и оно становится красным, таким же, как в ту ночь Могадорианского вторжения на Лориен. Я вижу вспышки лиц Лориенцев, которые были убиты. Их вопли звенят в моих ушах. Я вижу взрывы, огонь, повсюду смерть. Я вижу монстров Краулсов с Лориенскими детьми в зубах. Я ощущаю в данный момент их общее страдание настолько подавляющим, что знаю, я сумею вытерпеть все, чтобы не делали сейчас со мной, включая крушение моей шеи руками Девятого.

— Скажи это!

— Я не могу, — я умудрился проскрипеть.

— Ты должно быть помешанный! — кричит он, сжимая крепче. Теперь я вижу падение бомб на Лориен. Я вижу, разорванные тела моих людей, моя планета разрушается. На вершине кургана из тел, я вижу своего мертвого отца в изношенном серебристо синем костюме. Девятый яростно трясет меня, дико размахивая моими ногами.

— Ты не Питтакус!

Я закрываю свои глаза, пытаясь избежать очередного видения бойни, проплывающей перед моим взором. Мысленно я вижу письмо Генри:

«Когда вас десятеро родилось, Лориен признал ваши сильные души, вашу волю, ваше сострадание, и в свою очередь она одарила вас десятерых участью, которую вы все должны принять: Роль настоящих десятерых Старейшин. Это означает, что со временем, когда вы подрастете, вы могли бы стать намного сильнее любого, кого ранее знавала Лориен, гораздо сильнее, чем даже настоящие десять Старейшин, от которых вы получили ваши Наследия. Могадорианцы знают про это, и именно поэтому они так лихорадочно охотятся за вами сейчас».

Вне всякого сомнения, я знаю, что Девятый не стал бы на самом деле убивать меня. Каждый член Гвардии является более ценным, Питтакус он или нет. Больше, чем кто-либо, собраться всем вместе и воевать как один, для этого мы, Гвардия, были рождены, и именно это имеет важное значение, а не какой-либо бой. Это слабое утешение, учитывая тот факт, что мое тело все еще болтается, когда я чувствую, что ветер слегка изменился. Рука вокруг моей шеи ослабляет захват, и мой желудок опускается, когда я начинаю падать. Мог ли я ошибиться? Взамен я чувствую, как через секунду мои ноги касаются земли. Я открываю глаза и обнаруживаю себя вновь на крыше. Девятый уходит, опустив голову. Он берется за запястье и длинный красный посох сокращается, превращаясь кусок серебра. Через плечо, он кричит:

— В следующий раз я тебя сброшу!

Глава 19

Я лежу лицом вниз в палящем горячем песке. Он у меня и во рту, и в носу, я едва могу дышать. Я знаю, что должна подняться, попробовать перевернуться, но мои кости слишком сильно болят. Я зажмуриваю свои закрытые глаза, превозмогая боль во всем теле. Наконец я набралась сил, чтобы подняться, но лишь я поставила свои руки на землю, чтобы подтянуться, как песок обжигает их. Я валюсь снова.

— Марина? — простонала я.

Она не отвечает. Я все еще не могу открыть глаза, но внимательно прислушиваюсь к любым признакам жизни. Все, что я слышу, это ветер, а песок хлещет по моему телу.

Я снова пытаюсь говорить, но могу звать только шепотом.

— Марина? Кто-нибудь, помогите мне. Восьмой? Элла? Кто-нибудь? — Я так растерялась, что даже позвала Крэйтона. Как я ждала и надеялась на ответ, что даже позабыла про смерть Крэйтона.

Я вижу, как повторяется все это. Слезы Эллы. Атаки Могов. Объединение моей руки с локтем Марины и голос Восьмого: «Приступим».

Солнце такое горячее, что свои волосы на голове я склонна считать подобием шерстяного одеяла, спасающего мою шею и плечи от огня. Наконец, мне удалось перевернуться на спину и поднять руку, защищая глаза от слепящего света. Медленно, моргая, я открываю их по чуть-чуть. Я никого не вижу. Только песок. Я с трудом поднимаюсь на ноги и слышу голос Восьмого, как бы эхом раздающийся в моей голове: «Я, в самом деле, надеюсь, что это сработает. Я никогда раньше не делал попытки телепортировать кого-либо».

Что ж, похоже, это не сработало. Или сработало, но не для меня, для всех нас вместе. Куда подевались Элла и Марина, в конце концов? Вместе ли они? Восьмой с ними? Неужели мы все в разных уголках мира? Или только я в одиночестве? Мой мозг лихорадочно мечется, перебирая все различные возможности. Если мы не только потеряли Крейтона, но и разобщены, стали оторванными друг от друга, то мы далеко отдалились от своей цели. Я ощущаю болезненное разочарование и панику. После всего того, что мы совершили, чем пожертвовали во время своего путешествия в Индию и поисков Восьмого — возможно, стало только хуже, чем было прежде.

Я одна под безоблачным небом и знойным солнцем, без идей, где я и как в мире я собираюсь найти другую живую душу, Гвардейца или нет. Я сканирую каждое направление, надеясь увидеть Марину, спотыкающуюся о дюну и машущую над головой рукой, недалеко позади Эллу, или смеющегося Восьмого, катящегося кувырком сквозь песок, но все что я вижу это безжизненная пустыня.

Я размышляю над тем, что рассказывал нам Восьмой о работе средства телепортации. Куда бы я ни приземлилась, я знаю, что возле меня один из голубых камней Лориена. Даже если у меня нет Наследия телепортации, я надеюсь, что смогла бы как-нибудь использовать его в пути. Я опускаюсь на четвереньки и начинаю яростно копать. Я не представляю, где эта вещь, откуда начинать поиски, и я в отчаянии. В таком отчаянии, что просто не замечаю песок, обжигающий мои пальцы.