Следуя высшему замыслу - Алексей Аникин Страница 32

– Таков высший замысел, Виталий. В вашей цивилизации есть… Искра! Да, искра желания и стремления к самосовершенствованию, к познанию мира на основе антропоцентризма. В конце концов, будучи ещё на Земле, ваша цивилизация не раз ломала хребет пороку. Правильная сторона истории – кажется, так вы это называете.

– Что ж, славно. Славно, что мне, похоже, не придётся однажды лишать себя жизни из-за того, что мою страну ожидает вечный крах. Но тем больше ответственности на мне лежит за неё и за народ.

– Что насчёт разумов? Ты говорил, что собрал девять из десяти. Когда ты примешься за десятый?

– Я как раз собирался известить тебя об этом. Я хочу убить Болдвина и забрать его разум. Сперва найду его, а затем предам каре, которую он заслуживает.

– Это будет просто чудесно, – Анугираза подошла, опустила мою голову и поставила мягкий материнский поцелуй в лоб. – Да соблаговолит тебе спокойствие разума, или, как говорят анугиры, ях белцерен то шухцель мирсернид.

Я улыбнулся.

– Сандкиц. Или, как говорят русские, спасибо.

***

Мой разум после перерождения сильно истощился, ему нужна была подзарядка. В лесу почти нечем заряжаться. Только огромный пожар разжигать. Портить замечательную природу мне не хотелось, а потому решено было поступить иначе. Я чувством нашёл огромную подстанцию и полетел к ней. Электрический ток – отличный вариант подзарядки. Отключив все камеры наблюдения, лишь бы сохранить незаметность, я коснулся всех проводов, каких мог, и стал преобразовывать энергию тока в энергию жизни. Понадобилось всего десять минут, чтобы тело полностью восстановило свой потенциал и заполнило многочисленные органические хранилища. Этого должно мне хватить надолго.

Одной встречи с Болдвином было достаточно, чтобы «запеленговать» его, протянуть до самого его разума тонкую, совершенно незаметную ниточку энергии и понять, что он находится где-то под землёй. Нет, он, конечно же, не был мёртв. Он находился в крупном бункере с удивительно высоким потолком, множеством «окон» и богатым интерьером. Как итог, бункер скорее напоминал многоуровневый дворец. Тем не менее, именно оттуда Болдвин управлял отрядами своих охотников-головорезов – выходцев из элитных карательных подразделений Корпоративного Человеческого Союза. Такие на нашем фронте не воевали, не сдюжили бы. Такие подавляли малые народы чужаков. Типичные колониальные войска.

Я летел низко, не желая попадать на экраны радаров итальянского ПВО. Бункер Болдвина находился в пятидесяти километрах к северу от Нового Рима, был спрятан неподалёку от небольшого городка с населением в пару десятков тысяч человек.

Свою сущность я скрыл так, что меня можно было почувствовать лишь в радиусе пятнадцати-двадцати метров – хотел применить эффект неожиданности. Болдвин, в свою очередь, не прятался совсем. Либо был слишком смел, либо был слишком безумен.

Оказавшись прямо над бункером, я поднялся ввысь, немного уменьшил себя, чтобы свободно перемещаться в помещениях, и, окружив себя как отражающей, так и разрушающей энергией, с бешеной скоростью, подобно крылатой ракете, устремился вниз. Пасть раскрылась, из неё вырвалось жаркое пламя, способное почти мгновенно расплавить как землю, так и гипертитан.

Я пробился на двадцать метров в глубину, в одно мгновение выставил вперёд сильные руки, погасил удар и встал на металлический пол. Меня окружали шокированные сотрудники. Мой внутренний «радар» сразу увидел их суть. Непорочных среди них не было. Значит, и щадить здесь совершенно некого.

Назвать произошедшее дальше иначе, чем резнёй, не получится никак. Когти, шипы, хвост, адское пламя – всё это уничтожало врагов физически, ломало им моральный дух, заставляло впасть в панику. Энергией я создал себе ауру, действующую на любой незащищённый разум угнетающе, заставлял немногих вооружённых врагов бросать оружие, а безоружных – забиваться в углы в надежде, что я их не замечу. Но надежда, как говорил Анугиразус, не сильно рациональна. Одной надеждой меня было не заставить на секунду «ослепнуть».

Я специально не стал пробиваться до пятого подземного этажа сразу, пусть у меня и была такая возможность. Моя обновлённая сущность требовала уничтожить не только Болдвина, но и всех его наёмников и единомышленников, собравшихся здесь. Я не спорил с ней. Время препираний осталось позади. Теперь пришло время действий.

Обезображенные страшными ранами тела спустя недолгое время заполнили первые три этажа бункера. Никто не мог даже поцарапать меня – среди оказывающих мне жалкое подобие на сопротивление пока что не оказалось ни одного энерговеда. Таковые встретились на четвёртом этаже.

Человек, объединённый с имплантами, силён физически, но слаб разумом. Но человек-энерговед с имплантами полностью нивелирует эту проблему. У Болдвина было четверо энерговедов-телохранителей, весь четвёртый этаж был создан, чтобы сдержать любую угрозу извне. Подосланного убийцу, предателя, нерадивого работника, кого угодно. Почти кого угодно.

Я сразу вспомнил времена учёбы – для проверки боевого модуля в моём мозгу ЭВМ «Турбина» создала мне симуляцию из четырёх немцев, вооружённых по заветам Первой мировой войны. Какая ирония, что теперь мне вновь противостоял немецкий квартет, но вооружённый теперь не старинными винтовками, а первоосновой самого сущего. Это ли не доказательство моих возросших умений?

В помещении царила абсолютная тьма, оно было заполнено неким туманом, совершенно не пропускающим свет и любые иные виды излучения, даже звук. Этот туман нельзя синтезировать искусственно, в заводских условиях. Он был сотворён энерговедом. Любой, кто хотел попасть на личный уровень Болдвина, должен был пройти сквозь него. Друзьям энерговеды помогали, враг без их помощи заблудился бы и задохнулся.

Ни один прибор не смог бы видеть сквозь туман. Но энерговеду не нужны приборы, ибо он чувствует разумом. Его разум нельзя обмануть столь простой уловкой.

Для меня тумана словно бы не существовало, как не существовало и тьмы. Я видел интерьер – пустое длинное помещение с лифтом на том конце, видел четырёх мужчин-киборгов, смотрящих на меня пустыми взглядами механических глаз.

Я чувствовал их необычную одежду – жёлто-чёрные плащи с капюшонами. Я чувствовал, что у всех них лица были закрыты тканью с изображённым на ней немецким гербом – чёрным орлом. В этой ткани было только два предназначенных для глаз выреза. Ещё одна деталь заключалась в их ртах, а точнее в их отсутствии. Похоже, они разговаривали только мысленно. И действительно, я уловил некую то усиливающуюся, то ослабевающую связь между ними. Это были разные люди с разных концов Корпоративного Человеческого Союза, но действовали они как единое целое, словно всегда были братьями.

В их движениях было нечто пространное, можно даже сказать – религиозное.