Стервятники звездных дорог - Афанасьев Роман Сергеевич Страница 32

В первую очередь Алекс проверил двигатели, энергетику и навигацию. Все в норме – штатные режимы отрабатывались точно по расписанию. За сутки ничего не изменилось – кроме пилотной программы. В ней Алекс обнаружил изменения, внесенные вахтенными, и даже обрадовался – все шло как по маслу. Корабль наращивал скорость и через пару суток мог совершить прыжок. Вектор прыжка рассчитан и заведен в программу ускорителей и прыжковых двигателей. Она составлена заранее и уже привязана к пилотной. Расход топлива в норме, колебания энергетики в пределах допустимого. По достижении необходимой скорости остается нажать лишь одну кнопку, и корабль отправится в прыжок. Программа торможения тоже составлена, но, конечно, после прибытия на точку выхода ее исполнение должен контролировать человек – мало ли что изменилось в пространстве за несколько сотен лет? Все прекрасно – кроме необъяснимого отсутствия вахтенных в рубке управления.

Открыв периферийные системы, Алекс начал проверять датчики корабля, надеясь обнаружить присутствие людей в других отсеках. Но их не удалось найти ни на камбузе, ни в комнате отдыха, ни в спортивных залах. Даже медицинский отсек пустовал. Все остальные сектора были запечатаны после старта корабля, и пилот даже не стал их проверять. По привычке он переключился на главный трюм, чтобы проверить состояние капсул колонистов, и сразу получил предупреждение от системы. Датчик обнаружил поврежденную криокамеру и показал ссылку на архивную запись в журнале системы. Алекс открыл запись и обнаружил, что ее уже читали и даже сняли с нее тревожный приоритет. Это означало, что вахтенные приняли информацию к сведению и занялись неисправностью.

Переключив режимы, Алекс подключился к системе камер наблюдения главного трюма, надеясь застать вахту за ремонтом капсулы. Но изображения он так и не дождался. Тогда он переключился на другую камеру, а потом на следующую... Отказ. Чувствуя, как на лбу выступает холодный пот, Алекс запустил тестирование систем связи трюма. Полный провал. Ни одна камера не выдавала изображения. Датчики утверждали, что с коммуникациями все в порядке, а это означало, что вышли из строя сами камеры. Все две сотни. Разом.

Дрожащей рукой Моруа вытер вспотевший лоб. Потом спохватился и переключился на камеру в шлюзе, что вел от жилых отсеков к трюму. Камера отозвалась сразу и послушно развернула картинку, от которой у пилота встали дыбом волосы: главные ворота шлюза, сквозь которые мог пройти целый шаттл, открыты. Броневые створки прятались в стенах, а там, за порогом, начинался полумрак, скрывавший ряды криокамер.

Алекс увеличил картинку, надеясь заметить хоть какие-то следы вахтенной команды, и тут же понял, что это бесполезно – камера показывала слишком маленький участок коридора. Тогда Алекс подключился к общему каналу связи экипажа и проверил эфир. На всех частотах было пусто. Работающих передатчиков система не обнаружила. На всякий случай он прощупал аварийную волну, по которой шли автоматические сигналы поврежденных скафандров. Пусто. И лишь тогда он стянул с головы шлем и откинулся на спинку кресла.

В ушах барабаном бился пульс. Подняв руки, пилот начал массировать виски, с отвращением чувствуя, как боль тяжелой волной разливается по затылку. Он знал, что этим кончится. Так и знал, что ему придется спускаться вниз, туда, куда вел кровавый след. Несчастный Муни. Неужели он поднимался по аварийному трапу от самого шлюза? Неудивительно, что он потерял столько крови.

– Боже, – буркнул Алекс. – Они что, все спятили?

Перед его взором встала нелепая картина – вахтенные спорят над сломанной криокамерой, выясняя, чья очередь заниматься ремонтом. Вот один поднимает плазменный резак, второй хватается за пистолет... Нет. Бред. Все это бред.

С трудом приподнявшись, Алекс встал из кресла, выпрямился и сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Корабль в порядке, все основные системы работают, а значит, все хорошо. Сейчас его задача – найти вахтенных и узнать, что случилось. Нужно просто спуститься в трюм и посмотреть, что там происходит. И все же... очень жаль, что под рукой нет оружия – даже того примитивного пистолета, что хранился на капитанском мостике. Но он должен идти. Он обязан найти команду и вернуть их на вахту. В конце концов это его работа.

Окинув долгим взглядом пустую рубку, Алекс поежился. Спускаться в трюм не хотелось. Он подумал, что неплохо бы разбудить Амира и отправиться в трюм вдвоем, но потом с сожалением отказался от этой идеи. Он снова оглянулся и нехотя побрел к дверям. Нужно спуститься в трюм и проверить состояние капсул. Еще не факт, что произошло что-то серьезное. Быть может, на самом деле отказала система камер, и теперь вся вахта бродит в темноте трюма, пытаясь починить оборудование. Может, и так. Но Муни...

Уже у самого выхода ему в голову пришла идея, от которой пилота бросило в дрожь. Несколько часов назад из рубки точно так же выходили вахтенные. Сначала один, потом второй, третий. В конце концов в рубке остался один Муни. Он так же боялся и недоумевал – куда подевались остальные. И точно так же сожалел, что у него нет оружия. Тогда, наверное, он и достал с мостика древний револьвер. И, успокоенный, отправился на поиски друзей. В рубку никто из них не вернулся: трое, судя по всему, сгинули в трюме, а Муни умер около ряда криокамер.

Чувствуя, как замирает сердце, Моруа развернулся и бегом вернулся к пульту. Дрожащими руками он натянул шлем и вошел в закрытый сегмент системы. Тут ему доступен только один раздел – срочное пробуждение аварийной вахты. Закусив губу, пилот ввел личный код, подтвердил свои полномочия вахтенного и запустил процедуру разморозки. Система подчинилась, не забыв внести пометку в личное дело пилота Моруа. Если решение пробудить аварийщиков окажется ошибочным, пилота, поднявшего ложную тревогу, отдадут под трибунал. Это пахло не просто выговором, а разжалованием и увольнением с действительной службы, но сейчас Алекс изо всех сил молился о том, чтобы этим все и кончилось. Пусть тревога будет ложной. И пусть потом капитан Корт лишит его звания пилота, а командующий запрет в карцер. Пусть. Если бы он мог, то поднял бы сейчас тревогу первой степени и перевел бы корабль на военное положение. Тогда все отсеки бы заблокировались, а из криокамер начали бы подниматься военные. Но таких прав у него нет – это мог сделать только кто-то из военных офицеров. В составе аварийной вахты есть один из них, и Алекс искренне надеялся, что вояка окажется параноиком и поступит именно так.

Поднимаясь из кресла, Алекс чувствовал внутри пустоту. Он сделал все, что мог. До пробуждения аварийной вахты осталось примерно шесть часов – не так уж долго по меркам космоса. Но ему предстоит визит на нижние палубы – по инструкции он обязан попытаться устранить источник опасности своими силами до прибытия помощи. Идти не хотелось. Самым разумным было бы дождаться пробуждения начальства, получить разнос и с облегчением взвалить все проблемы на плечи старшего аварийной вахты. И все же... Представив, что там, среди камер, сейчас истекает кровью последний вахтенный, которого еще можно спасти, Алекс почувствовал стыд. Почему он решил, что Муни был последним?

Обругав себя последним ослом, Алекс побежал к дверям – он должен был как можно скорее добраться до медицинского отсека, а потом спуститься в трюм. Он просто не имел права ждать, пока очнется следующая вахта. Не имел права.

Прежде чем запечатать дверь в рубку, Алекс оглянулся и посмотрел на древние перила, ведущие на капитанский мостик. И ему вновь почудился многоголосый шепот, в котором слышалось одобрение. Алекс открыл дверь и шагнул в темноту. Он знал, что поступает глупо, но не мог поступить иначе.

От площадки грузовых лифтов к главному трюму опускался широкий пласталевый пандус, напоминавший размером широкую дорогу. Но сейчас, когда вокруг было темно, а под ногами слабо мерцала дорожка аварийного освещения, пандус казался Алексу огромным языком, ведущим в распахнутую пасть чудовища. С опаской он ступил на скользкий металл и медленно пошел вперед, напряженно вглядываясь в темноту.