Пыль дорог - Баштовая Ксения Николаевна Страница 34

Ночной ветер задумчиво перебирал траву. В небольшом леске, примерно в полумиле от города, перекликались ночные птицы. Менестрель стоял, облокотившись спиной о городскую стену, и, уперев гитару в землю, задумчиво водил пальцем по головке грифа. Неподалеку стоял, задумчиво переступая с копыта на копыто, начальник городской стражи. И настроение у него было, мягко говоря, не особо хорошее. Господин Аахфхыыр находился в состоянии, близкому к депрессии. Молодая жена господина Аахфхыыра, начальника стражи, сегодня утром устроила скандал по поводу того, что он не обращает на нее никакого внимания, и сообщила, что дома ему лучше не появляться. В общем, сейчас кентавр задумчиво переступал с ноги на ногу и отгонял хвостом надоедливых комаров.

Каренса долго тащили по каким-то коридорам, потом, кажется, выволокли на улицу — подул свежий ветерок,— а через некоторое время попросту швырнули на землю. Мошенник тихо застонал сквозь стиснутые зубы — за почти девяносто лет криминальной карьеры он впервые попал в подобную переделку.

Потом с головы сдернули мешок.

Каренс ошалело мотнул головой, привыкая к блеску факелов, и разглядел уставившиеся на него злые глаза.

— Ну вот и встретились, убийца,— тихо прошипел менестрель, не отрывая ненавидящего взгляда от темного эльфа.

— Прирежешь его здесь? — лениво поинтересовался кентавр, перебрасывая музыканту тяжелый мачете.

Менестрель попытался перехватить клинок в воздухе, промахнулся и с тихой руганью отдернул ногу, когда нож вонзился в землю в опасной близости от сапога. Кентавр, ухмыльнувшись, опустил глаза. Найрид выдернул мачете:

— Не имею права. Кровь моих родичей была пролита, когда никого не было рядом, а значит, и его смерть должно увидеть лишь небо,— вздохнул менестрель, возвращая нож хозяину и встряхивая за плечо мошенника, по-прежнему лежащего на земле: — Вставай давай!

Каренс дернулся от очередной вспышки боли и поднялся, с трудом опираясь на связанные руки.

Фнуур Аахфхыыр некоторое время стоял, провожая взглядом направляющиеся в сторону леса две фигуры, медленно растворяющиеся в ночной темноте. Что-то ему не нравилось в происходящем. Но вот что, кентавр так и не смог сформулировать. Офицер шумно фыркнул и направился обратно под своды замка.

Каренс Дрей и менестрель шли недолго. Через несколько мгновений после того, как они скрылись под сенью леса, Каренс опустился на землю и, опершись спиной о ближайшее дерево, мрачно сообщил:

— Дальше я не пойду! Можешь убивать здесь.

— Хорошая идея,— хмыкнул менестрель, вытаскивая из сапога короткий кинжал.

Взвесив клинок в руке, он присел на корточки рядом с эльфом. Резкий взмах — и веревки, стягивающие руки Каренса, упали на землю.

Мошенник вздохнул и, потирая ноющие запястья, недовольно пробубнил:

— Между прочим, ты заставил меня понервничать. К чему это было: убийца, кровь моих родичей?..

— Ну извини,— фыркнул менестрель, пряча клинок обратно в сапог.— По-другому просто не получилось бы.

Каренс недовольно поморщился:

— Что так?

Менестрель сбросил с плеча небольшую суму, аккуратно положил гитару и поправил ремень, чтобы невзначай не наступить на него в темноте:

— Как мне рассказали, местный сюзерен попросту не понимает слов типа «дружба» и «верность». Другое дело, если речь заходит о кровной мести. Вот и пришлось придумывать.

— И что ж ты наплел?

Менестрель задумчиво воздел глаза к темному небу:

— О, это была печальная история о любви и ненависти, отваге и предательстве.

— Вот только не надо пересказывать мне содержание своих баллад,— недовольно скривился мошенник.— Коротко и по теме, пожалуйста!

— Если коротко и по теме, — ухмыльнулся менестрель,— я поведал о том, как злобный коварный и ужасный темный эльф вырезал по пьяни половину табора.

— Ты с ума сошел? — выдохнул потрясенный мошенник.— Ты вообще думаешь, что говоришь?

Менестрель усмехнулся:

— Зато теперь я точно знаю, что Остан, эта бездарность, сюда еще не приходил — это ж его баллада, я ее всего лишь в прозе пересказал.

— Знаешь что? — не выдержал шулер.

— Что?

— Ты — идиот!

Найрид, успевший за время разговора набрать охапку хвороста, только хмыкнул:

— И это вместо благодарности?

— А что ты хочешь? — поморщился эльф, потирая ноющие ребра.— Благодаря тебе я теперь уже никогда не смогу прийти в Септиан.

Музыкант, ломая тонкие ветки, насмешливо фыркнул:

— По-твоему, если бы тебя повесили, ты мог бы заглядывать сюда каждый день?

Не дождавшись ответа, он принялся рыться в кошельке на поясе, выискивая огниво.

Еще несколько минут прошло в гробовом молчании — и рядом со спутниками разгорелся небольшой костерок. Каренс вздохнул и протянул ладони к огню: есть хотелось дико, но не просить же, в самом деле, у Найрида — и так из беды вытащил.

— Голоден? — тихо поинтересовался менестрель, подтягивая к себе брошенную возле гитары сумку.

— А есть что-нибудь? — оживился джокер.

Найрид вытащил из сумы еду, оставшуюся с позавчерашнего дня: запастись провизией в Септиане не было никакой возможности. Кусок хлеба да фляжка родниковой воды — вот и все, что составило ужин. Да и тем пришлось поделиться.

Перекусив, мошенник благодарно кивнул Найриду и снова поморщился: ребра болели так, что хотелось выть в полный голос.

Менестрель как раз прятал в сумке недопитую флягу:

— Что случилось?

— Да так, — скривился Каренс, — ничего особенного. Со стражниками плотно пообщался.

— Алечить тебя, конечно, мне! — засмеялся менестрель, вытаскивая из кошелька на поясе небольшой флакончик.— Нет, сперва тебя спаси, потом накорми, потом вылечи — знал бы, что так дорого обойдешься, задержался бы до утра, а потом распродал висельника на реагенты алхимикам!

Мошенник, в очередной раз скривившись, подхватил переброшенный пузырек в воздухе и, раскупорив, поинтересовался:

— И с чего это ты такой добрый? И спас, и помог — я тебя прям не узнаю!

Светло-зеленый дымок, выскользнувший из флакончика, застыл удивленным вопросительным знаком.

— Ну, — хмыкнул менестрель,— если я скажу, что мы вместе выросли и я тебя пожалел, ты наверняка не поверишь. Что бы придумать? О, идея! Ты мне на день рождения, когда мне исполнилось пять лет, конфету подарил, вот я и расплачиваюсь.

— Надо же,— задумчиво прищурился эльф, наблюдая, как дымок, определившись наконец с пациентом, скользнул к нему в рукав.— Такая помощь за какую-то конфету, да еще надкусанную. Надо было две подарить. Глядишь, еще бы чем помог.

Найрид усмехнулся и внезапно вспомнил:

— Стоп! Я ж тогда с тобой рассчитался! На стреме постоял, когда ты яблоки из сада тырил. Значит, конфета не пойдет.

— Как придумаешь новую версию, скажешь,— ухмыльнулся мошенник, поудобнее устраиваясь на расстеленном плаще. Конденсированное заклинание начинало работать, и боль медленно покидала измученное тело.

Менестрель тоже лег и, уже закрыв глаза, услышал сквозь сон:

— Совсем забыл: спасибо.

Утро встретило Каренса пинком под ребра. Причем пинком весьма ощутимым. Мошенник подскочил на месте и, резко усевшись, принялся озираться по сторонам. В голове крутилось нездоровое подозрение, что септианская стража передумала и решила-таки его выловить.

Какого же было удивление, когда, продрав глаза, шулер разглядел, что рядом с ним стоит всего-навсего нагло ухмыляющийся менестрель.

— И?..— мрачно поинтересовался мошенник, вновь ложась на землю и переворачиваясь со спины на бок.— Это вместо доброго утра?

— А тебе не понравилось? — хмыкнул менестрель.— Могу повторить, может, тогда проникнешься.

— Да иди ты,— отмахнулся мошенник, переворачиваясь на другой бок.

Менестрель вытряхнул на угли, оставшиеся от костра, последние капли из фляги: насколько он помнил, в нескольких часах хода от места ночевки протекал небольшой ручеек. А к полудню можно и до следующего города дойти.

— Я-то пойду,— рассмеялся он.— А ты здесь останешься?