Видения - Галихин Сергей Владимирович Страница 35

– Допустим. – Павел Петрович опустил глаза и продолжил разбирать бумаги. – Но тебе со своим пионером эту версию не потянуть. Нужно еще человек десять, чтобы проверить всех продавцов магазинов. Кстати, если все так и было на самом деле, то, черт возьми, красиво задумано. А что по сегодняшнему убийству?

– Смысл, в общем-то, тот же, только исполнение другое. Подозреваемый играл в Видениях в «Городского охотника». Обычный квест-стрелялка. Загадки, ключи, подсказки. Перед тем как выйти на жертву, нужно найти оружие. Он нашел. Только вместо виртуального «Стечкина» ему подложили настоящий. Качество сегодняшних видений сам знаешь. Почти абсолютная реальность. Цвет, вкус, запах, вес. Он до последнего был уверен, что все это игра. Даже когда отдачу от выстрелов чувствовал, вдыхал запах пороховых газов. И, со слов очевидцев, искренне удивился, когда на него навалились охранники.

– Допустим, – снова согласился Павел Петрович. – Все бы можно списать на подставу, но… он у нас в розыске по еще одному убийству. И в этом эпизоде он сам на жертву вышел. Понимаешь? Без Видений, в реале. И, насколько я могу догадаться, не может сказать, где был во время убийства. Никто его алиби подтвердить не может. А свидетели, наоборот, видели похожего субъекта, околачивавшегося во дворе дома жертвы, у офиса, в боулинге. И как финальный аккорд – запись с камер наблюдения.

– Оставим на время майское убийство. Но ведь ты же готов допустить, что в сегодняшнем эпизоде он не виноват.

– А кто виноват? – искренне удивился Павел Петрович.

– На курок, конечно же, нажал подозреваемый, но он не имел намерений убивать Прохорова. И в этот раз жертва не играла в Видениях, но была промаркирована как виртуальная жертва. Или программа была взломана и жертва подменена, или сценарий изначально выводил на нее. В любом случае нам нужен тот, кто все это придумал. Нам нужен организатор.

– А не он ли это все организовал? Сам придумал. Сам все сделал. И рассказал тебе тоже сам.

– Про подмену ножа он ничего не говорил, это я предположил. Он вообще из того, что сегодня произошло, ничего не понимает.

– Это ты так думаешь.

– Так думает врач. Он подтвердил тяжелейший шок.

Начальник отдела особо тяжких преступлений снова оторвался от бумаг.

– Допустим, – сказал он, положив локти на стол и сцепив пальцы в замок. – Но! – Павел Петрович поднял вверх указательный палец. – Во-первых. Нужны не просто размышления на тему, а доказательства. И не просто доказательства, а на тысячу процентов. Во-вторых. Я так понял, что ты хочешь что-то предъявить Артемьеву? Забудь. Без железобетонных улик никто не даст его арестовать. Тебя даже на порог офиса не пустят. Тебе нечего ему предъявить.

– Начальник, ты же и сам знаешь, сколько людей в месяц погибают из-за сбоев в Видениях. А теперь ими пользуются еще и как инструментом для убийства. Не единичные случаи. Прослеживается тенденция.

– Кухонным ножом тоже убивают.

– Государство, короли преступности или просто денежные мешки устраняют людей посредством Видений. Оппозицию, журналистов, конкурентов. Да просто по заказу. Во время игр подкладывают вместо виртуального настоящее оружие, воздействием на нейросистему разрушают мозг, доводят до самоубийства, подменяя реальность или сон кошмарами. Толкают людей под машины или с крыш, убирая опасность из того, что они видят.

– Используя телефон, террористы организовывают и координируют террористические акты. Ты что, предлагаешь запретить телефонную связь?

– Не утрируй.

– Напиши рапорт, я переправлю его в ФСБ, – посоветовал начальник отдела.

– ФСБ? А разве они не в доле?

– И что тогда ты от меня хочешь? – не выдержал Павел Петрович. – Я не собираюсь бороться с системой.

– Петрович, что я слышу? – не верил Зяблик.

– А что ты слышишь?

– Я рассказываю тебе об организованной преступности, синдикате убийств, в чьем списке присутствуют и убийства по политическим мотивам, а ты мне говоришь, что не станешь ничего делать?

– Пока ты мне рассказываешь только кое-что из своих фантазий. Когда у тебя будут улики, расскажешь о преступлениях, которые организовал Артемьев. Только запомни, улики, а не теория! Но и тогда готов поспорить, что его адвокаты докажут, кто именно сломал защиту и подменил программу. Ты пойдешь напролом, тебя самого или посадят, или грохнут, подменив твой мир виртуальным.

– Я не ношу в своей голове чип, – сказал Зяблик.

– Так как же ты собираешься расследовать дела по убийствам в Видениях, если даже не знаешь, что это такое? Как ты выйдешь на след, если в принципе не можешь его видеть?

– Я не сопливый мальчик и прекрасно понимаю, что будет. И за что. Но сделать вид, что ничего не происходит, я тоже не могу. Ведь я знаю, как убивают людей.

– Тогда думай. Прежде чем что-то сделать, думай. Никому не станет лучше, если тебя не будет. Кроме преступников.

– Хорошенький ты базис подвел, – заметил следователь.

– Какой есть, – развел руками начальник отдела. – Политические убийства всегда были и всегда будут. Я не могу их остановить. Но я и мои ребята можем остановить шпану, которая режет прохожих на улицах города. Можем остановить маньяка, который охотится на людей, как на дичь. Можем остановить преступные группировки, которые решили, что имеют право поделить наш город. И мы останавливаем их. И виновные садятся в тюрьмы.

Зяблик хмыкнул.

– Останавливаем? Петрович, что с тобой?

– А что со мной?

– Ты же всего на пять лет меня старше. Неужели ты не видишь, что происходит? Страну спихивают в канаву. И не только нашу. Насаждают всякую мерзость, а ты говоришь, что так везде, поэтому все это фигня. А мы делаем хорошее дело, и за это нам памятник. А все остальное пусть делает кто-то другой.

– Хм-хм, – усмехнулся Конев. – Это не я, это ты стареешь. Все, что ты сейчас рассказал, – просто мода. Помнишь, как нас за хэви метал гоняли? И что твои родители говорили про нас и наших одноклассников? А что сейчас я говорю про современную музыку? А молодежи нравится. И это нормально. Просто мир меняется. Мода меняется. Так всегда было. И самое смешное, так будет тоже всегда.

– Это вампиры мода? – спросил Зяблик. – Ну, хорошо. Согласен. Петушня – это мода. Пидоры всегда были. Содомский грех даже в Библии упомянут. Но, черт возьми, уж больно много желающих стало свою задницу подставить. Ну не может это нравиться нормальному мужику.

– Ты как маленький, ей-богу. Помидоры тоже раньше ядовитыми считали. Даже слышал, ими хотели какого-то французского короля отравить. А он трескал и нахваливал. А теперь мы все их едим.

– Ты что же хочешь сказать, что скоро мы все опидорасимся?

– Вот чудак-человек! С помидорами несколько лет прошло, между тем как попробовали и понравилось. А гомосексуализм десятки тысяч лет существует. И судя по всему, нравится не многим. Просто сейчас это стало модно. Вот народ и не стесняется. А даже наоборот. Пытается выпятить напоказ.

– Так откуда эта мода к нам пришла? – спросил Зяблик.

– Ну начина-ается, – протянул Конев. – Мировая закулиса виновата. И Видения тоже она нам подарила.

– А называй ее как хочешь, – сказал Зяблик. – Но, надеюсь, не станешь спорить, что устои нашего общества расшатываются. Мораль подрывается. Неспешно, методично. Наш патриотизм преподносится как имперские амбиции, наша культура – как доморощенные обряды, аляповатые народные промыслы; наука – как отсталая, техника – как устаревшая. И вообще, наша родина – клоака, где безнравственность и коррупция, воровство и нищета. Такую и защищать незачем. И, вообще, если она перестанет существовать, всем станет лучше. А мировая мораль нас не бросит. Поможет, накормит, научит. Нужно только слушаться, правильно понимаю?

Конев на мгновенье задумался и, тяжело вздохнув, сказал:

– Может быть, и так. Только я не революционер. Хочешь узнать правду – читай таблицу умножения. Да и та, знаешь, уже не истина. А у меня есть работа. Я делаю важное дело. Кто-то хочет подставлять свою задницу – я не против. Пока к моей не пристраиваются. Кто-то пьет кровь – пусть хоть дерьмом мажется, если ему это доставляет удовольствие, только дома. Но если он для этого кого-то задумает убить, я поймаю и посажу его за убийство. Если вонючий выйдет на улицу, я посажу его за хулиганство.