Николай Прокудин - Остров Амазонок Страница 36

Так разговаривал вслух сам с собой Строганов, сидя под парусом и гребя веслами изо всех сил. Ветер как назло вскоре стих, установился полный штиль.

Домой! Курс на север! Или северо-запад? Ох и намашется же Серега этими веслами. И раз! И раз! И раз...

Первую ночь после бегства с «Баунти» путешественник, а вернее, скиталец спал плохо, тревожно дремал и много размышлял о своей жизни, в основном, конечно, непутевой, но местами и временами очень даже ничего, положительной, а порой и героической!

К сорока годам он заработал ордена за войну, медаль за спасение утопающих, грамоту ЮНЕСКО за защиту животных и морской фауны. Или не ЮНЕСКО? Какой-то международной организации под эгидой ООН, какой именно, Строганов забыл. Путешественник сомневался даже в том, он вообще-то машет сейчас веслами или не он, а только телесная оболочка. И куда она плывет? Нужно грести и грести, а сил не было. Нет, надо себя перебороть!

Вновь и вновь: и раз, и раз, и раз, и два...

Солнце взошло, как всегда, быстро и внезапно. Сразу стало жарко, как в мартеновском цеху. Пришлось спрятаться под навес, чтобы не получить тепловой удар и не обгореть на импровизированной сковороде, причем без маргарина. К полудню подул спасительный ветерок, и тримаран пошел куда веселее под парусом.

«Лишь бы снасти не порвало и не унесло внезапным мощным порывом. Теперь можно и по пятьдесят граммов!» — решил Строганов.

Чего пятьдесят граммов? Естественно, похищенного рому! Серега налил себе в кружку чуток этого замечательного напитка и отхлебнул. По правде сказать, это была не кружка, а серебряный кубок самого Блая! Строганов, собираясь бежать со шхуны, позаимствовал на память о встрече с английскими моряками кое-какие сувениры: подзорную трубу, абордажный топорик, кружку с откидной крышкой и т. д. Приглянулся бокал с гравировкой, так тоже не сумел удержаться от соблазна. Клептоман несчастный!

Тост он произнес вслух:

— За здоровье короля Англии!

Ведь этот кубок изготовили в колонии Его Величества! А за здоровье хорошего короля выпить не грех, почему бы и нет? Лично Строганову он ничего плохого не сделал.

После глоточка стало хорошо. Серж закусил крепкий напиток сухарем и куском солонины, которая оказалась довольно жирной и уже с душком. Какая гадость это соленое английское мясо, но делать нечего, приходилось жевать, что имелось. За неделю одиночного плавания бочонок с водой объемом в два галлона опустел почти до дна, а такой же, но наполненный ромом, уполовинился. Во время скитаний Строганов заметно похудел, потому что на таких харчах, как сухари да солонина, долго не протянешь. Любой доходягой станет.

Эх, да разве это мясо! Сейчас бы накрыть праздничный стол, с салатами, разносолами, с шампурами, а на них шашлыки из молодого барашка! Да под сухое красное вино! Да чтоб зелень высилась горой на огромном блюде! Огурчики, помидорчики, лучок! И свежий лаваш. Аджику поострее! И черт с ней, с язвой желудка! Ну что поделать, любил граф Строганов кавказскую кухню! От вкусной еды язвы не бывает, язва случается от этих плесневелых сухарей. Дайте срок, доплывет он до какого-нибудь острова, поймает первого попавшегося поросенка, зажарит его на вертеле и... сожрет, чавкая и причмокивая, как какой-нибудь дикарь! Уж он его, любезного, целиком скушает, от пятачка до хвостика!

Чем больше Сергей думал о пиршестве у костра, тем больше хотелось кушать, и не просто есть, а пресыщаться, сладострастно предаваться чревоугодию. Голод заглушил все другие желания. Даже любовью заниматься расхотелось. Раньше такого с ним не бывало, а теперь не ощущалось той тяги к женскому полу.

Настроя не было, проблемы с потенцией появились или изменились привычки? Прямо упадок сил какой-то! Не встает по утрам! Обленился? Атрофировался? Не заболеть бы Сереге.

Кабы странник знал, что его вскоре ждет, какие испытания на этот раз готовит ему судьба, то не волновался бы, а, наоборот, радовался одиночеству и покою. Долго ли, коротко ли длилось плавание — неизвестно. В постоянном состоянии подшофе этого не понять. Чувство времени совершенно притупилось. Однажды, когда лодка, как обычно, колыхалась на зыбкой волне, Строганов обнаружил, глядя в подзорную трубу, на горизонте кусочек земли. Сергей встал, держась за мачту, и убедился, что перед ним прямо по курсу остров.

Он направил тримаран к берегу, остров по мере приближения увеличивался в размерах, и вскоре перед Строгановым предстал кусок суши, поросший пальмами, лианами и прочей тропической растительностью. Долгожданная земля, хотя и омываемая со всех сторон океаном! Но выбора для него сейчас не было. Любая, даже самая плохая суша лучше хорошего моря.

«Скорее! На весла! Налегай! — скомандовал сам себе обрадовавшийся Сережка. — Греби, бездельник! И раз, и раз... »

Лодка стремительно приближалась к побережью, и вот уже отчетливо стали видны убогие хижины, а рядом представители туземной общественности, торжественно выстроившиеся на берегу для встречи иностранной делегации.

«И где я теперь нахожусь, в прошлом или в своем времени? — промелькнула в голове тревожная мысль. — Вновь в нашем двадцать первом веке или по-прежнему в восемнадцатом? Или еще в каком другом? И кто они, темнокожие островитяне, друзья или враги, злобные людоеды или милейшие вегетарианцы? Я свой, я друг Николая Миклухо-Маклая!»

Состав группы встречающих оказался довольно занятным — примерно полсотни совершенно голых, даже без набедренных повязок, представителей женского пола. Старушенций, старух, зрелых дам, перезрелых девиц, юных девчушек и совсем еще девочек. Странно, но среди группы встречающих не было ни одного взрослого мужчины, подростка или старика, только несколько мальчиков-младенцев!

Сергей терялся в догадках: «Мужики затаились в засаде, или и впрямь на острове обитают одни бабы? Неужели это все мое?!»

Вот и сбылась мечта старого ловеласа: настоящий малинник, бабье царство! Правда, ягоды Малины были темно-коричневые, даже слегка черноватые, по цвету больше похожие на ежевику. Но ничего, перезрелая ежевика тоже хороша. Главное, суметь с ними объясниться, с амазонками этими! О боже, зачем же их столько и сразу, неужели нельзя было являться по очереди и в разное время?! Справится ли он в одиночку?

Тримаран быстро дрейфовал к берегу, приливная волна на всех парах несла его через подтопленный приливом барьерный риф. Позади песчаного берега росла стеной вечнозеленая растительность, и такой же, но только коричневой стеной стояли у самой воды товарищи женщины. Жалко, что не русские, не бледнолицые, не синеглазые, не блондиночки. Сергей никогда не был расистом но свои родные — рязанские, тамбовские — сердцу милее! Как говорится: своя баба ближе к телу.

Серега застегнул ремень на поясе, поправил кобуру с браунингом, автомат для удобства закинул за спину и решительно шагнул в воду и тотчас уколол пятку о какую-то острую ракушку. Он взвыл, в сердцах выматерился. Выбрался на берег, отряхнулся от песка и воды, молча и угрюмо уставился на голых теток. И он, и встречающие выжидающе молчали. Затем Строганов опомнился — все же он у них гость! — и заулыбался. Тетки продолжали глядеть хмуро, поэтому улыбка Сергея становилась все шире и радостнее: надо ведь как-то смягчить обстановку, расположить к себе местный контингент.

Дамочки действительно оживились под воздействием обаяния широкой лучезарной улыбки. Еще бы, тридцать два белых, словно жемчуг, зуба, ровные, красивые, с правильным прикусом! Женское любопытство пересилило страх. Самые смелые островитянки начали ощупывать его и тыкать пальцами в спину, гладить по мускулистым плечам, проверяя бицепсы. Спортивные штаны особенно заинтересовали молодух. А одна очень наглая девица лет восемнадцати на вид ухватила его ниже пояса за то, за что и хотела ухватить. Видимо, решила удостовериться в наличии искомого объекта у бледнолицего пришельца. Она пискнула, хохотнула и что-то выкрикнула товаркам, а те в восторге завизжали и пустились в пляс.

«Бедные! Видно, истосковались без самцов-аборигенов, соскучились по мужской ласке. Ну да, ласка-то у меня одна, а вас тут о-го-го сколько!» — подумал Серж, предчувствуя что-то недоброе.

А действительно, сколько же их? Строганов начал считать и сбился на четвертом десятке, потому что тетки продолжали лихо приплясывать, сотрясаясь всем телом. Танец был явно эротического характера, одновременно забавный и интригующий, потому что во время хоровода тетки поворачивались спиной к путнику и нагибались. Вульгарный, с точки зрения цивилизованного человека, совершенно первобытный танец!

Невольно наш скиталец стал вуайеристом. Постепенно эти чертовки пробудили желание своей эротической пляской, раздразнили и оживили былые возможности. У Сереги мелькнула шальная мысль: «А не овладеть ли кем-нибудь по согласию, без насилия? Но вдруг не поймут, полезут драться? Как объяснить добрые намерения?» И он тотчас отбросил эту дурацкую идею. Нет! Забьют, растерзают, затопчут толпой. Желательно в начале попить, поесть, а потом уже и все остальное, если повезет. Договорится он потихоньку с какой наиболее симпатичной особой за бусы или пуговицы.