Assassin's Creed. Откровения - Боуден Оливер Страница 36

– Ложь! – закричал Аббас.

Глядя на разгоравшееся пламя, он приблизился к Альтаиру и заговорил так, чтобы слышали все:

– Ты всю свою жизнь насмехался над нашим Кредо! Ты менял наши правила под свои прихоти, унижая и позоря тех, кто был вокруг тебя!

– Одумайся, Альтаир! – крикнули из толпы.

– Ты разве не слышал его слов? – попытался урезонить крикуна его товарищ. – Аль-Муалим был заколдован!

Крикун схватился с товарищем. Среди собравшихся начались потасовки. Огонь человеческой ненависти разгорался с той же быстротой, что и огонь костра.

Аббас вдруг столкнул Альтаира вниз, в самую гущу бессмысленной драки.

Видя, как Аббас убегает к крепости, Альтаир попытался встать. Это было непросто. Его собратья от кулаков перешли к мечам.

– Братья! – кричал Альтаир, силясь восстановить порядок. – Остановитесь! Спрячьте ваши мечи!

Но битва продолжалась. Альтаир видел, как Аббас скрылся за воротами, однако сейчас его главной заботой было прекратить братоубийственную бойню. Он вырывал мечи из рук, опрокидывал на землю, кулаками вразумлял тех, кто не слышал слов. Альтаир не знал, долго ли продолжалось это позорное сражение, как вдруг оно кончилось, словно по волшебству. Над головами мелькнула вспышка ослепительного света. Позабыв про междоусобицу, ассасины попятились, прикрывая ладонями глаза.

Свет шел со стороны крепости.

Худшие опасения Альтаира оправдались. На парапете одной из высоких башен стоял Аббас с Яблоком в руках.

– Ну, что я тебе говорил, Альтаир? – крикнул он.

– Аббас! Прекрати!

– Как по-твоему, что́ должно было случиться после твоего вероломного убийства нашего любимого Наставника?

– Ты любил Аль-Муалима меньше, чем кто-либо! Ты винил его во всех своих неудачах. Даже в самоубийстве твоего отца!

– Мой отец был героем! – В крике Аббаса слышалось отчаяние.

Пропустив его мимо ушей, Альтаир торопливо повернулся к ассасинам.

– Слушайте! Сейчас не время воевать из-за случившегося. Мы должны решить, и немедленно, как нам поступить с этим оружием!

Он махнул рукой в сторону парапета, на котором стоял Аббас, держа Яблоко высоко над головой.

– Какими бы силами ни обладал этот древний предмет, ты, Альтаир, недостоин им владеть!

– Яблоко опасно для любого человека! – крикнул в ответ Альтаир.

Но Аббас завороженно глядел на сияние Яблока. Свет становился все ярче. Альтаир чувствовал: Аббас поддался чарам древнего предмета.

– Согласись, что оно очень красиво! – крикнул Аббас.

Ликование Аббаса было недолгим. Уже через мгновение его торжествующая улыбка сменилась гримасой ужаса. Мощь Яблока ворвалась в него, угрожая поглотить. Аббаса затрясло. Ассасины, сочувствующие ему, поспешили на выручку. Но Яблоко, которое он по-прежнему сжимал в руке, выбросило волну неяркого переливчатого света, сбив с ног добровольных помощников. Все они в ужасе хватались за голову.

Альтаир тоже бросился к башне. Отчаяние придало ему сил, и он буквально взлетел наверх. «Я должен успеть!» – стучало в его голове. Едва Альтаир оказался рядом с бывшим другом, Аббас закричал так, словно из него вырывали душу. Альтаир подскочил к нему и сбил с ног. С отчаянным воплем Аббас рухнул на каменный пол. Яблоко выкатилось из его ладони, послав невидимую волну, от которой затряслась башня. Все, кто находился внизу, попадали на землю.

Стало тихо.

Ассасины медленно приходили в себя и вставали, удивленно переглядываясь. Эхо случившегося еще продолжало звучать у них в головах, отдаваясь странной болью во всем теле. Они смотрели вверх, обшаривая глазами парапет башни. Ни Альтаира, ни Аббаса.

– Что это было?

– Никак они оба погибли?

Вскоре на парапете появился Альтаир. Ветер раздувал его белый плащ. Он поднял руку с зажатым в ней Яблоком. Оно потрескивало и излучало переливчатый свет, но теперь подчинялось воле Альтаира.

– Прости меня… – хрипло прошептал лежавший на полу Аббас. Он едва шевелил губами. – Я не знал…

Альтаир мельком взглянул на него, затем снова перевел взгляд на Яблоко. Ощущения во всей руке были совершенно незнакомыми ему.

– Можешь ли ты нас чему-то научить? – спросил Альтаир, обращаясь к Яблоку, словно оно было разумным существом. – Или ты лишь способно привести нас к погибели?

В ту же секунду началась пыльная буря. А может, это были облака, предшествующие видению? Снова вспыхнул ослепительный свет. Он становился все ярче, и вскоре в нем потонуло все. Потом он стал стремительно гаснуть. Наконец осталось лишь неяркое мерцание каменного ключа, который Эцио держал в руке.

Ассасин устало сел на пол, привалившись к стене. По его расчетам, уже наступили сумерки. Тело требовало отдыха, но задерживаться здесь Эцио не мог.

Посидев еще несколько минут, он встал, убрал в сумку ключ и поэму Эмпедокла, после чего двинулся в обратный путь.

35

На рассвете следующего дня Эцио отправился на Большой базар. Ему не терпелось послушать разговоры янычар между собой и проследить за их командиром Тариком Барлети.

Как ассасин ни старался, но полностью оградить себя от приставаний торговцев у него не получалось. Словно чародеи, они искусно обволакивали потенциального покупателя льстивыми речами, не столько убеждая, сколько принуждая купить их товары. Чтобы не вызывать подозрений ни у турецких солдат, ни у византийских тамплиеров, Эцио оделся под чужестранца, которого любопытство привело на сказочный восточный базар.

– Ты видишь этот ковер? – Торговец схватил Эцио за рукав и буквально потянул к себе. – Твои ноги, ступая по нему, будут любить тебя больше твоей жены!

– Я не женат.

– Что ж, в этом есть свои преимущества, – ничуть не смутился торговец. – Тогда этот ковер будет целиком принадлежать твоим ногам. Ты только ощути его мягкость!

Эцио заметил неподалеку нескольких янычар.

– Ты мне лучше скажи, много ли ты успел продать сегодня? – негромко спросил он у торговца.

Торговец развел руками и осторожно указал на янычар.

– Ни одного ковра! Янычары забрали почти весь мой товар только на том основании, что он привезен из другой страны!

– А Тарика Барлети, их капитана, ты знаешь?

– Да тоже, наверное, бродит где-нибудь поблизости. Он ужасно заносчив, но…

Торговец вдруг умолк. Он смотрел не на Эцио, а как будто сквозь него. Затем он продолжил тем же елейным голосом, каким начал их разговор:

– Ты обижаешь меня, господин! Я никак не могу отдать тебе этот ковер меньше чем за двести акче! Это моя последняя цена.

Слегка повернувшись, Эцио все понял. Сюда шли трое янычар. Сейчас они находились метрах в пятнадцати от прилавка торговца коврами.

– Когда я найду капитана, то спрошу его про твои ковры, – тихо пообещал торговцу Эцио и повернулся, готовясь уйти.

– Ай, чужестранец, какой же ты упрямый! – крикнул ему вслед торговец. – Неужто мы с тобой не сговоримся на ста восьмидесяти акче? Всего сто восемьдесят монет, и расстанемся друзьями!

Эцио уже не слушал его. Торговец зря волновался: янычарам было не до него. Они куда-то направлялись, и ассасин тенью двинулся вслед за ними, держась на безопасном расстоянии. Он не оставлял надежды увидеть Тарика Барлети. По всему чувствовалось: янычары идут на какую-то встречу. Это вынуждало Эцио быть бдительным вдвойне и, постоянно держа янычар в поле зрения, самому не вызывать подозрений. Впрочем, базар, с раннего утра кишевший народом, был для него лучшей маскировкой и в то же время – изрядной помехой. Торговец коврами утверждал, что капитан находится где-то на базаре. Но где именно? Базар с его лабиринтами лотков и лавок был настоящим городом в городе.

И все же терпение Эцио оказалось вознаграждено. Вскоре янычары, за которыми он следил, вышли на небольшую площадь, где на каждом углу было по кофейне. Возле одной и стоял рослый седобородый капитан. Борода столь же красноречиво свидетельствовала о его чине, как и великолепный мундир. Тарик явно не был рабом.