Руслан Бирюшев - Ветер с Востока (СИ) Страница 38

Расставшись с ними, Николай обошёл лагерь, проверяя выставленные китайцем и хокандскими офицерами посты, понаблюдал, как на цистерны затаскивают уже знакомый прожектор, и лишь после этого вернулся к основному отряду сам. Расстелив одеяла, улёгся, завернулся в них и долго смотрел на разгорающиеся звёзды. Прежде чем уснуть, офицер заметил быструю бесшумную тень, мелькнувшую в небе над стоянкой караванщиков — слишком крупную для птицы или летучей мыши…

А новый день, как и предсказывал китаец, начался с атаки мятежников. Ранним утром, стоило лишь небу на востоке окраситься в золото и багрянец, боевые кличи повстанцев раздались сразу с трёх сторон. На сей раз бунтари загодя обошли вагенбург с флангов и напали в рассыпном строю, осыпая защитников тучами стрел. Накрыть их плотным огнём не удалось — артиллерии было слишком мало.

— Николай, давайте ваш пулемёт на левый фланг. — Хмуро распоряжался Алим, подкрепляя свои приказы взмахами меча. — Два других перетащим на правый. Все стреломёты — по центру, там ещё пушки с картечью, сдержат…

Смертоносный ливень хлестал по лагерю, то стихая, то становясь чаще. Упал стоявший на цистерне сипай с винтовкой, двое солдат у «Драконьей пасти» рухнули наземь, телеги периметра покрылись щетиной из вонзившихся стрел. Послышалось болезненное ржание, тут же оборвавшееся хлопком выстрела — одну из лошадей не уберегла попона, и её, бьющуюся от боли, спешно пристрелили, чтоб не поранила остальных.

— Ха-айт! Ха-айт! Алла-а-а! — Вопли бунтарей гремели уже так близко, что перекрывали канонаду. К выстрелам прибавился новый звук — свист раскручиваемых арканов. Всадники, прорвавшиеся через заградительный огонь, набрасывали их на углы и выступающие части телег, пытались растащить стену вагенбурга — таких ловкачей снимали стрелки из винтовок, однако их становилось всё больше. Лёгкие конники подскакивали к самой ограде, стреляли по защитникам в упор, бросали дротики, рубили соединяющие возы верёвки, норовили перескочить через ограду — и тут же отскакивали, не подставляясь под прицельные выстрелы.

— Плохо дело. — Ровным голосом заметил Алим, очередным взмахом меча посылая десяток сипаев из центра на правый фланг. — Если прорвутся внутрь — нам конец. Сомнут вмиг.

Дронов осклабился, стискивая рукоять сабли на поясе, и вдруг заметил, что один из казаков, позабыв про бой, машет ему руками, указывает куда-то вверх. Капитан вскинул голову — и увидел, что над полем брани, на высоте в сотню метров, беззвучно кружит белый ширококрылый планер, украшенный круглыми красно-синими эмблемами на плоскостях. Его стеклянная кабина ярко блестела в солнечных лучах, солнце играло на светлой обшивке, и сам он казался волшебной птицей, залетевшей из иного мира — хотя Дронов-то как раз знал, что из иных миров залетают отнюдь не птицы.

— Алим! — Николай пихнул китайца в бок. — Смотрите! Над нами!

— Это «Императорская бабочка». — Алим тоже заметил планер и теперь провожал его взглядом, приставив ко лбу ладонь козырьком. — Запускается с паровой катапульты. Летает очень недалеко даже с умелым пилотом. Мы поставили три таких хану недавно. Сомневаюсь, что повстанцы смогли бы ей управлять, даже если б захватили. Нужно долгое обучение для пилота просто чтобы взлететь и сесть, а этот парит уверенно, выбирает воздушные потоки.

— Значит — рядом ханские войска? — Год назад Дронов и не подумал бы, что его обрадует перспектива скорого появления хокандской армии во всеоружии.

— Ну уж в чимкентском гарнизоне планеров точно не было, да из города он бы и не долетел. — Пожал плечами выходец из Поднебесной. — Точка запуска где-то рядом, а катапульту так просто не притащишь. Будем считать это хорошим знаком.

«Бабочка» заложила ещё один круг, качнула крыльями — и выпустила ввысь целый сноп разноцветных сигнальных ракет. Полминуты спустя, с трудом пробиваясь сквозь лязг, стрельбу и крики, издалека донеслось зычное пение карнаев — азиатских боевых труб.

— А вот это уже точно хороший знак! — Китаец буквально просветлел лицом. — Держимся!

И они держались. Бунтари в горячке битвы то ли не заметили планер и сигналы горнов, то ли не придали им внимания — натиск на вагенбург лишь нарастал. Нескольким всадникам удалось перепрыгнуть с разгону одну из телег, ворваться внутрь укрепления, оттеснить и порубить охранников. Их быстро расстреляли и перекололи копьями, однако дело оказалось сделано — за эти секунды к беззащитному участку стянулись десятки мятежников с арканами. Они перерезали скрепляющие канаты, зацепили повозку за два угла, потянули — и вырвали из ограды, открывая проход остальным.

— Николай. — Выходец из Поднебесной повернулся к русскому офицеру. — Ваше время. Сажайте своих на коней — и в контратаку, а потом на прорыв, если не удастся заткнуть дыру. Никого не ждите. Я прикажу завести броневик.

Дронов молча кивнул и протянул руку. Кем бы ни был этот китаец, в каких бы отношениях не находились их страны — такой профессионализм и такую преданность делу стоило уважать. Алим на рукопожатие ответил — и сразу отвернулся, выкрикивая новые приказы сипаям.

Бойцов русского отряда уговаривать не пришлось. Они умело отошли к коновязи, не теряя организованности, буквально взлетели в сёдла. Казаки разобрали пики, драгуны обнажили палаши — и бросились в сечу. Николай возглавил контратаку. Пользуясь тем, что драгунский конь куда крупнее горной лошадки кочевника, а уклониться в толчее невозможно, офицер налетел на первого бунтаря, сшиб его наземь вместе со скакуном. Рубанул следующего, замешкавшегося, уклонился от жала копья в руках третьего, пропустил его мимо себя, оставляя товарищам… Товарищи не подвели — поддерживаемые спешенные сипаями, казаки навалились на проникших в лагерь повстанцев, буквально вытеснили их наружу, изрубив многих без всякой жалости. Пробитая «стена» из телег вернулась в руки защитников — но залатывать дыру не пришлось.

Ханская кавалерия появилась именно оттуда, откуда её можно было ждать — со стороны Чимкента. Остриё войска образовывали латники, закованные в сталь, за ними беспорядочной гурьбой скакали те, кому доспехов не досталось — лёгкие сипаи и конные киргизы-ополченцы с охотничьими луками. Организованы верные хану солдаты были определённо не лучше мятежников, но последние и вовсе смешались в ожесточённых атаках на вагенбург, потеряли всякий намёк на боевой строй. Две конные лавины сшиблись — и исход схватки стал сразу же ясен. Сипаи опрокинули бунтарей, смели их, как поток воды из ведра смывает муравьиную армию, обтекли лагерь каравана с двух сторон, помчались дальше, гоня перед собой отчаянно паникующего неприятеля…

— Ну вот… — Выдохнул Дронов, успокаивая разгорячённого коня и бросая окровавленную саблю в ножны. Ещё не верилось, что вся эта история с мятежниками и обозом подходит к концу. — Кажется, сможем порадовать Сашу.

Он оглядел свой немногочисленный отряд:

— Все ведь живы?

— Все, господин капитан! — Нестройным хором отозвались солдаты.

— Славно. Будем в храме — поставим по свечке. Есть, за что Господу спасибо сказать…

Глава 10

Если Аулие-Ата возвещал о своей близости базарным шумом, то куда более крупный, древний и многолюдный Чимкент — дымом из заводских труб. Косматые чёрные столбы вздымались из-за холмов, но постепенно таяли, рассеивались, слишком слабые, чтобы образовать над городом пелену. На большой высоте ветер рвал их в клочья, и эти ошмётки кусками грязной пакли несло по ярко-синему утреннему небу с юга на север — прямо над головами русских путешественников. Сам город при этом виден ещё не был, до него оставалось минут сорок верхом, самое малое.

— И что, у вас так везде? В России? — Без особого благоговения в голосе поинтересовался у Дронова Джантай. — Дед Бокмуруна, который с посольством к вам ездил, про такое рассказывал. Говорил — словно великаны трубки курят, куда ни глянь, а порой даже солнца днём не видно, хоть и не темно.

— Ну, не то, чтоб везде так… — Протянул Николай, тоже глядя на дымные колонны. Ему отчего-то стало немного стыдно — будто киргиз-проводник уличил его родину в чём-то предосудительном. — Но город, где совсем нет заводов, редко бывает важным и богатым. А чем крупнее завод — тем сильнее он дымит. Бывают города, целиком состоящие из заводских комплексов и жилищ для рабочих. Вот в таких действительно из-за дыма частенько солнца не видать. Говорят, там даже снег зимой чёрный от копоти…

— Но дым — это не всё. Ещё над нашими городами — сонмища летающих машин. — С энтузиазмом вставила Саша, едущая около капитана. Просвещать охочего до знаний бугинца маленькой сыщице определённо нравилось. Тот в долгу не оставался, и на вечерних стоянках охотно и подолгу рассказывал ей о местном быте, так что обмен выходил взаимовыгодный.