Помазанник из будущего. «Железом и кровью» - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 38

Глава 42

Весна 1866 года была полна сюрпризов.

19 марта наконец-то завершилась датско-австро-прусская война через подписание мирного договора в Вене. Шлезвиг и Лауэнбург отошли в управление Пруссии, Гольштейн — Австрии. Вот, собственно, и весь результат большой и довольно кровопролитной войны, длившейся практически полтора года. Причем Датское королевство пошло на заключение мира, не будучи полностью разбитым. По оценкам специалистов, оно могло продолжать вполне успешно воевать еще от полугода до года. Но очевидность и неизбежность поражения, а также серьезность потерь вынудили правительство Кристиана IX уступить требованиям Германского союза.

Самым важным моментом стало то, что датская армия не только сохранялась как организационная единица, но и полностью оставалась вооруженной. Также поступили и с флотом, весьма неплохим по меркам Балтики. По крайней мере, русский Балтийский флот на тот момент имел солидные шансы проиграть датчанам в случае открытого боевого столкновения.

Такая тяжелая война для столь малого королевства превратилась бы буквально в финансовую катастрофу, если бы не большая предвоенная выплата за беспошлинный проход по датским проливам. Тридцать пять миллионов марок просто испарились за эти неполные полтора года. Да еще и в государственный бюджет пришлось очень серьезно залезть.

Впрочем, как уже понял уважаемый читатель, большая часть затраченных на войну денег осела в закромах цесаревича, через сторонние фирмы снабжавшего Данию оружием и боеприпасами. Чистая прибыль Александра от торговли оружием и спекуляции на Лондонской бирже в дни минувшей войны составила шестьдесят два миллиона рублей серебром.

Как и предупреждал Бисмарк, Австрия решительно выступила против передачи Шлезвига и Гольштейна в наследное управление русскому цесаревичу. Даже формальное. Поэтому устная договоренность Отто с Александром оказалась нарушена. Бисмарк отчетливо понимал, что если он не сгладит сложившуюся обстановку, то в будущей войне с Австрийской империей Пруссия сможет обрести очень много проблем. А то и вообще оказаться разбитой. Поэтому уже в апреле он прибыл в Санкт-Петербург для бесед с императором Александром II об итогах датского конфликта. Само собой — формально. Однако не дождавшись приезда цесаревича, решил отправиться к нему лично, чтобы обговорить вопрос «о закупке новых винтовок для прусской армии». В конце концов, ему это было нужнее, чем Александру.

Саша же хоть и играл обиженного, не отвечая на письма Бисмарка, но проигнорировать личный приезд канцлера в Москву не мог. Ибо все имеет свои пределы.

— Любезный Отто, вы же понимаете, что я не желаю более иметь с вами дела? Вы дали слово и нарушили его. Как я могу вам доверять впредь?

— Ваше Императорское Высочество, я обещал, верно, но по причинам, от меня не зависящим, произошло это прискорбное событие. И я, и Его Королевское Величество совершенно положительно относимся к вашему желанию получить Шлезвиг и Гольштейн в наследное герцогство. Тем более что оно уже принадлежало вашим предкам. Но мы ничего не можем сделать, — Бисмарк раздосадованно развел руками. — Австрия фактически выиграла эту войну за счет удачного маневра Габленца. Всего несколько дней, и слабый союзник, не способный ни на что влиять, на полном праве накладывает свое вето на важное для нас предложение.

— И вы теперь, желая исключить Австрию из Германского союза, пожелаете моего участия? Кто в этот раз совершит «решающий маневр» и заставит Пруссию плясать под свою дудку?

— Александр, вы позволите вас так называть?

— Извольте, я достаточно прохладно отношусь ко всей этой великосветской шелухе.

— Александр, я хотел бы, чтобы Российская империя приняла участие в войне Пруссии с Австрийской империей. Нейтралитета будет мало. Мне донесли, что проклятые французы потихоньку вооружают австрийцев, так же как и до того датчан. Армия Пруссии обескровлена. Мы не сможем разбить австрийцев самостоятельно. Если только волею Провидения.

— Что вы готовы дать России за ее участие?

— Это зависит от того, как вы сможете выступить в этой войне.

— Когда вы ее планируете начать? Вы понимаете — мне нужно время для подготовки.

— А император?

— Россия будет участвовать силами московского корпуса, который уже сформирован, полностью вооружен новейшими винтовками и активно тренируется. Это более двадцати пяти тысяч солдат и офицеров войск с очень хорошей подготовкой.

— Этого мало.

— Если Россия вступит в войну не сразу, а дав ей немного затянуться, то вполне достаточно. Дело в том, что я могу вам обеспечить участие Итальянской республики на нашей стороне. После того как вы начнете заварушку и оттянете на себя все войска Австрийской империи, я ударю им в тыл — в Венгрию. Для чего уже идут активные работы по возведению железной дороги на Киев — с целью быстрой переброски корпуса и снабжения. У них не будет шансов. Прекрасно вооруженный и обученный московский корпус пройдет, как раскаленный нож сквозь масло, через те ополчения, что Вена сможет против него бросить. Я понимаю, что вы хотели бы поступить иначе. Чтобы русские войска оттянули на себя силы противника. Но в данной ситуации, думаю, торг неуместен. Мне дорог каждый мой солдат. Вы будете удивлены, но я трачу на одного своего рядового бойца — его обучение и содержание — больше, чем в Пруссии тратят на старшего унтер-офицера. Мои солдаты — мощная ударная сила, которую я очень ценю. Россия готова вам помочь, но только на своих условиях.

— Хм… — Бисмарк несколько погрустнел. — Насчет Италии вы уверены?

— Полностью. Гарибальди готовится, о чем писал. Он полон решимости и жаждет завершить начатое дело — объединить Италию. Поэтому можно быть уверенным в том, что он будет нашим союзником не только в войне с Австрией, но и с Францией.

— Не боитесь восстания венгров?

— Нет, — Саша лукаво улыбнулся.

Бисмарк хмыкнул и продолжил:

— Александр, я хотел бы просить вас о поставках новых русских винтовок для вооружения прусской армии. Хотя бы десять-пятнадцать тысяч штук. Мы просто не успеем их быстро изготовить. Дело в том, что у прусской армии большие затруднения с вооружением. На данный момент у нас нет даже штатной армейской малокалиберной винтовки для вооружения регулярной армии, не говоря уже о ландвере. Большие потери в войне с Данией сказались самым неблагоприятным образом на наших запасах. Да и затянувшаяся война показала, что винтовки Дрейзе крайне ненадежны и легко выходят из строя.

— Вы готовы их покупать по рыночной цене?

— Безусловно.

— Сколько вам нужно будет патронов?

— Хотя бы по три сотни на винтовку.

— Хорошо. Я думаю, это реально. Итак, характер участия России вас устраивает?

— Да… У нас серьезные финансовые проблемы.

— Я в курсе.

— Хм. Даже так?

— Я любопытный человек и интересуюсь тем, что творится в мире. Впрочем, к делу. Что вы можете предложить России за ее участие?

— Галицию. Я думаю, империя от нее не откажется.

— Галицию, Закарпатскую Русь и Буковину нам по итогам мирного договора отдаст Австрийская империя. Это будет их платой за их поражение. А что готовы предложить вы, чтобы Австрия проиграла войну? Ведь по большому счету Российской империи эта война не нужна, как и указанные территории. Для нас они только проблемы создадут, так как населены достаточно разношерстной братией, далекой от осознания себя подданными Российской империи. Мы можем вполне ограничиться дружественным нейтралитетом. Для нас это будет самым разумным решением. Какой смысл нам тратить жизни своих людей и огромные деньги на участие в войне?

— Вы настаиваете на передаче вам Шлезвиг-Гольштейна?

— Дорогой Отто, его вы нам передадите и так, после разгрома Австрии. Ведь за вами долг. А долги нужно отдавать. Россия, в принципе, готова после его получения передать эти земли в долгосрочную аренду, если Германию подобное будет интересовать. Мы не вмешались. Нам пообещали плату за это, но не заплатили. Вспомните, Пруссия с Австрией с большим трудом одолели вооруженную хорошим оружием Данию. А если бы у датчан было русское оружие? Вы теперь понимаете всю своевременность моего предложения? Я бы с удовольствием освоил те тридцать пять миллионов марок, которые осели в кармане французов. Но нет, я уступил по доброте душевной, исходя из данного вами обещания. И вы меня обманули. Шлезвиг-Гольштейн перейдет во владения Российской короны, само собой, это даже не обсуждается. От этого зависит, будем ли мы вообще с вами разговаривать. Это ясно?