Юлия Лунг - Сказки полигонов Страница 4

— И последнее… Конечно, это должна была сообщить Вам Бланка, но она, как обычно, задерживается… А я просто не могу отказать себе в этом удовольствии… Мистер Найт, то, что Вы прошли, с определенных точек зрения тоже не более, чем тесты. Итак, мы можем предложить Вам…

Стелла, появившаяся в дверном проеме, тепло улыбнулась мне…

      Тьма струится ознобом по коже,      Где-то эхо вздыхает, скорбя,      Не оставит в покое тебя      Злая чертова дюжина все же…

Антиалкогольная

Я спал, мадонна. Видел ад…

Похмелье в это утро было воплощением всех подсознательных страхов. Когда Айя выбралась из своей спальни, часть народа уже разбрелась, а часть продолжала «светские беседы» за чашечкой кофе (рассол или пиво вставить по усмотрению). Айя тоже уцепила кофе, закурила, осмотрела близлежащие окрестности (стараясь не делать резких движений головой), и усиленно постаралась припомнить:

а) ночные похождения;

б) хоть кого-нибудь из окружающих.

Увы, сие благое начинание не принесло успехов. Народ на вечеринке собрался малознакомый, что, впрочем, никому не помешало резвиться всю ночь. Пели, пили, смеялись, болтали… Вон тот юноша в черном поведал нечто, что показалось всем изящным и забавным… но что?.. Ночное веселье тонуло в утренне-отходняковых сумерках…

Головная боль, проиграв сражение с кофеино-никотиновыми легионами, отступила на заранее подготовленные позиции. Айя поднялась с отчетливым намерением узнать хоть что-то о ночном периоде… Куда-то ходили (вроде как за «еще»)… Вроде как хватануло сердце…Или это было раньше?.. Новый друг-напарник (единственно мало-мальски знакомая морда во всей зависке) уехал, не оставаясь на ночные развлечения… кажется… Да нет, Айя отчетливо помнила связку прощания: улыбка — рукопожатие — ставшая почти ритуальной фраза: «Встретимся в аду»… Или он возвращался?..

Очередная атака головной боли была успешно отбита новой затяжкой… «Бросаю, — жалобно подумала Айя, — все бросаю. Пить-курить-говорить… Буду вести здоровый образ жизни, мать его… Еще одно такое утро я попросту не переживу… Черт, ну почему я ничего не помню?!. Было же так прелестно…»

— …А я тебе говорю — теория Дороги стоит не больше остальных…

— Да какая, в пень, разница «чем» я хожу?!. Ногами, в конце концов!.. Важно, что по мирам…

— …Если бы он подвел свой отряд вовремя, мы бы их смели, понимаешь?!.. Я потерял всех. Всех!!! И остался жив…

— Ты чему-то не рад?..

— И тут он рушится мне под ноги. Все как учили: судороги, на губах — пена, глаза — как у того самого мужа…

— Ты умеешь удивлять людей!..

— А он мне и говорит: «Ты знаешь, что с тобой будет?..» Господа, учтите, я уже на дыбе. И тут я ему высказываю все, что надумала о нем вообще и его IQ в частности..

— Врешь ты все! Ты так о пощаде орала!..

— Это я потом орала. Сам под каленым железом не поори! А вначале…

— И тут — наш строй!..

— Да, мой повелитель…

— Оборотень, оборотень, серая шерстка…

Айя поняла, что шумовой фон сейчас сделает то, с чем не справилось похмелье — сведет ее в могилу. Или с ума. Или и то и другое одновременно. «Это „белка“, подруга, — мысль отчетливо всплыла в ее замутненном мозгу, — Или ты больше не пьешь… или ты больше не пьешь. Хвала праву выбора!..» Внезапно откуда-то из полутьмы коридора навстречу появилась чуть уловимо знакомая девица со встрепанными волосами, бледным лицом и синеватыми губами… Айя шарахнулась назад и… вглядевшись, тихо проматерилась. Еще пару шагов — и она бы поцеловалась с зеркалом. С размаху. Айя отметила, что это понравилось бы ей не больше, чем в данный момент любоваться своим отражением… «Ну и рожа у тебя, Шарапов!.. В смысле, подруга… Все… Все!!! И напарнику скажу — в завязку… Кстати, кажется я его все-таки видела…» — сознание услужливо подсказало: «Когда кажется — креститься надо». От сознания Айя отмахиваться не стала — еще обидится и уйдет. Креститься, впрочем, не стала тоже. Временно прояснившийся мозг прощелкивал варианты:

Итак

сначала

— пели

— пили

— пошли за «еще»

— напарник свалил (черт, но я же его точно видела!..)

— заболело сердце

— опять пили…

Упрямая мозаика памяти никак не хотела складываться в единую картинку… Айя плюнула и пошла к очагу цивилизации, где, вроде, был еще кофе.

…Напарник протянул ей зажигалку…

— Пойдем в комнату, — сказала Айя. — Я здесь свихнусь.

Они сидели в дышащих на ладан креслах и Айя жаловалась на свою горькую судьбу и непрекращающийся отходняк, перемежая скорбное повествование подробными описаниями сюжетных линий своей новой сказки.

— Это мило, что ты вернулся.

— Я? — Напарник изумленно приподнял бровь. — Я не вернулся. Это вы пришли.

Айе совсем не хотелось лезть в словесный спарринг… Пока. Кофе не допит, сказка не досказана, времени — много…

— Открой шторы. День на дворе.

— Я лучше включу свет.

— Открой шторы, — повторила Айя.

— Зачем тебе?..

— Облом, что ли?!

Напарник не успел остановить девушку, по-хозяйски шагнувшую к окну…

За стеклом, на черной пленке неба, растекалось кровавой каплей марево. «Слишком черное и слишком же красное. Так не бывает,» — устало отметил разум.

— Что это? — спросила она не оборачиваясь.

— Я же сказал — ты пришла. Мы встретились.

— Здесь?

— Здесь.

— А они?

— И они.

— А кто заметил?

Напарник рассмеялся:

— Ты. И то случайно.

— Ясно… Так на чем мы остановились?..

Сказка была продолжена, пачка сигарет — только начата, и плывущее сознание мало интересовала вся будущая вечность под багровым небом. За стеной раздалось знакомое: «Народ, это не дело! Как у нас с наличкой?..» Руки Айи и напарника синхронно скользнули к карманам в слабой попытке нащупать хоть пару купюр…

Из криминальной хроники:

«…В доме по адресу… обнаружено восемь трупов без следов насилия… Ведется следствие…»

Из журнала пункта неотложной помощи:

«23–57…доставлен молодой мужчина, жертва ДТП… Скончался, не приходя в сознание…»

«00–30…доставлена молодая женщина с обширным инфарктом миокарда… Скончалась, не приходя в сознание…»

Сказка о снах

Уменье спать и видеть сны,

Сны о чем-то большем…

Звали ее Шетарра и имя это гремело, словно раскаты грома от Алого моря до Горячих степей, гремело по всей Империи, заливаемой кровью. Гордая воительница с тремя сотнями бойцов, не признающая законов и власти, смевшая говорить с Властителями на равных — Ее звали Шетарра

Каблуки сапог тяжело вдавливаются в землю — Двое у входа в шатер почтительно, опасливо отступают. Полог откидывается резким движением.

— Приветствую, Повелитель

Легко и плавно опускается на колено — всякий раз бросается в глаза несоответствие мягкости движений и огромного массивного тела. В привычном ритуале нет покорности — Равный уступил Равному. И названный Повелителем порывисто поднимается с резного кресла.

— Я рад тебе, воин.

Она встает на ноги. На мгновение — глаза в глаза, но Повелитель отводит взгляд.

На плече Шетарры, под меховой безрукавкой — грубая повязка.

— Ты ранен, воин?

На губах — легкая усмешка:

— Это не страшно, Повелитель.

«Ты умеешь чувствовать чужую боль, Властвующий?.. Мне говорили — ты необычен…»

«Она не верит… Ни мне, никому… Мои слова — лишь учтивость владыки…»

По шатру — ропот. Услышать свое имя из уст повелителя — высшая честь

«Да, я благодарен тебе, девочка… Именно ты, и подобные тебе — гордые и вольные помогли мне свершить…»

— Мы всегда рады служить Вам, Повелитель

«Но мне интересно, почему ты тянешь время? Как ты расплатишься с теми, кто расчистил тебе путь к желанной цели?..»

— Твои люди — храбрые воины, и ты — лучший военачальник из всех…

«Слова, слова… Да, храбрые и сильные, и в этом ваша беда… Вы помогли — и теперь вы опасны… Не мне — Империи. Закону… Воин… Девочка, милая… Ты умрешь не в бою… Завтра ты не проснешься, и целители, скорбно опустив глаза, скажут, что организм не выдержал и… А с людьми будет сложнее… Или проще…»

«Ну чего же ты ждешь? Нож?.. Стрела?.. Хотя нет, пожалуй, яд — мои люди слишком близко… Ты еще молод, Властвующий, ты еще не научился не быть виноватым…»

— Щедро награждена. А сперва — кубок Шетарре — непобедимому воителю!!!

«Вот и все, девочка. Странно — больно… Луч света играет в прозрачных гранях, превращая смертоносный хмель в расплавленное золотоПрости, девочка… Прощай.»