Распутья. Добрые соседи - Панкеева Оксана Петровна Страница 4

Кантор мысленно выругался, но промолчал.

Эрну Кайден подстерег у коровника после вечерней дойки. Это было удобно по двум причинам: в этот момент у нее руки заняты и до дома далеко, что затрудняет попытку к бегству и дает шанс, что вздорная теща все-таки выслушает отверженного зятя.

Услышав оклик и обнаружив, кто взывает к ней с той стороны забора, Эрна первым делом поставила ведра на землю и выпрямилась.

– Опять ты?

– Я не за тем! – торопливо начал Кайден, надеясь, что она не скроется опять за дверью, бросив молоко на милость собак и ежебоков. – Кое-что случилось, мне нужно срочно с тобой поговорить. Вот, посмотри, что я сегодня получил.

Эрна степенно вытерла руки о фартук и приблизилась к забору. Пока она водила носом по строчкам, разбирая слова, он быстро, пока не перебили, продолжил:

– Я постараюсь как-то уговорить их, чтобы не трогали Азиль, но сам не приехать я не могу. Так будет только хуже. Ты же понимаешь, я не последних телепортистов с собой увел, и, если Нимшаст всерьез пожелает меня видеть, игнорировать его у меня не получится…

– Так езжай, конечно, – согласилась Эрна, возвращая ему радиограмму. – Только я тут при чем? Или ты подумываешь там остаться и хочешь посоветоваться, что для тебя хуже?

– А ты можешь посоветовать?

– Нет, я ничего такого не видела, если ты об этом. А если просто поразмыслить о ситуации… Здесь у тебя есть шансы, там – нет. Игрушечная империя Повелителя обречена, и когда она будет рушиться, то погребет под собой всех, кто там окажется.

– Я, собственно, не об этом спрашивал, но раз уж зашла речь… О каких шансах ты говоришь? Я ведь узнал твоих гостей. Вернее, одного из них, но этого достаточно, чтобы понять, зачем они пришли.

Теща вздохнула.

– Самоуверенность – худшее, что есть в мужчинах. Откуда ты можешь знать, зачем именно они пришли? Ты боишься их мести, поэтому тебе в каждом чужаке чудится охотник за твоей головой, но откуда такая убежденность в том, что твои страхи – единственно правильный вариант?

Мысли нахлынули, завертелись, обрывая одна другую, теснясь и толкаясь. Подозрение, надежда, недоверие, недоумение, страх слиплись в один комок, сбивая с толку и не давая возможности что-либо обдумать.

– Тогда в чем шанс? – спросил сбитый с толку Кайден, отчаявшись понять это самостоятельно. – Есть возможность их… убедить? В возможность обмануть я, извини, не верю.

– Нет. Есть возможность сторговаться иначе. Им нужна наша помощь… кое в чем. И нужна настолько, что они готовы забыть и простить… кое-что.

– Тогда в чем сложность? Если ты говоришь лишь о «шансе» и «возможности», значит, есть какие-то препятствия?

– Все упирается в одно: сможем ли мы дать им то, что они хотят.

– А что они хотят?

– Послушай, ты, кажется, не об этом хотел говорить, вот и говори о том, о чем собирался. А о том, что они хотят и можем ли мы им помочь, услышишь завтра на собрании старейшин.

– А меня туда пустят?

– Кайден, опомнись; по-моему, потрясения последних дней малость повредили твой рассудок. Ты получил ранг старейшины в тот же день, когда…

– Да нет, я помню, просто…

– Ах да, ты же думал, что обсуждать будут цену твоей головы и тебя обязательно выставят. Выдающийся интеллект для старейшины, ничего не скажешь. Так что ты хотел-то?

– Предупредить Азиль, чтобы держала язык за зубами. Если у меня не получится отпереться, мне придется привезти этого наместника сюда, чтобы он спросил у нее чего ему там надо. А он умный и коварный тип, с ним надо быть начеку. И гостей своих предупреди, чтобы не попадались ему на глаза и не пытались его прикончить. Я-то лично не против, но как я потом объясню все это Нимшасту?

– Когда? – коротко спросила Эрна, оглядываясь на покинутые ведра.

– Завтра рано утром. Примерно от пяти до шести часов.

– Хорошо, я предупрежу гостей, а они переведут для Азиль. Завтра на собрании веди себя тихо, не выступай, пока не спросят, и ради своего же блага не заявляй о «праве на месть» и прочих твоих, как тебе кажется, правах. Ты подставил под удар не только себя, но и всех нас, поэтому предметом торговли будут вещи подороже твоей безмозглой головы. Если удастся как-то договориться, у нас есть шанс уладить дело без крови, но если ты испортишь все своими претензиями, твоя голова пойдет просто в дополнение ко всему остальному. Сиди тихо, как змея в засаде, и хотя бы молчи, если не сумеешь убедительно покаяться. И не забудь, я тебе ничего не говорила. А теперь иди.

Кайден дождался, когда она скроется в доме, и, воровато оглядевшись, перемахнул через забор. Попытка не пытка, а вдруг утопленник сейчас чем-то другим занят и не помешает.

Пробираясь к освещенному окну, забранному частой металлической сеткой, он то и дело оборачивался, пристально всматриваясь в длинные вечерние тени – не притаился ли там коварный призрак, выжидая очередного повода поглумиться?

Призрака не было, но это не принесло утешения. Во-первых, он все равно появится, не сейчас, так потом. А во-вторых, знает ли он, что его родичи и подданные, на которых он так рассчитывал, готовы продать право мести за… интересно, что же им могло понадобиться такого?.. И если знает, то согласен ли он с ними? И если нет, то что он тогда будет делать? Что он вообще может сделать кроме того, что уже делает?

Кайден подпрыгнул, вспугнув притаившегося под домом ежебока, подтянулся и заглянул в окно, из которого доносился низкий бархатистый голос узколицего телохранителя.

Пришелец развлекал публику декламацией стихов. Он вдохновенно вещал что-то о неземной любви и кустах цветущего жасмина, а сам, подлец, так и пялился влюбленными глазами на Анари, словно все эти выкрутасы неизвестного иномирского поэта предназначались персонально ей. А она увлеченно слушала и улыбалась в ответ! Три дня всего прошло с того вечера, как Эрна в первый раз выставила его за порог, а его невеста уже улыбается другому мужчине и даже не вспоминает, даже не интересуется – куда же подевался ее любимый Кайден, отчего не заходит и не случилось ли с ним чего? Да что бы ни наговорила ей мать, неужели можно так – за каких-то три дня забыть все, что между ними было?

Пришелец закончил чтение, одарил девушку улыбкой записного сердцееда и медленно, словно к чему-то прислушиваясь, повернулся к окну. На миг их глаза встретились, и Кайден успел поразиться, как жутко смотрятся в сочетании эта улыбка и острый, недобрый взгляд. В следующий миг он поспешно спрыгнул на землю и бросился к коровнику, торопясь скрыться из виду, пока никто не выглянул и не застал его убегающим.

Вслед ему донеслось:

– А что это так топочет? У вас тут ежики водятся?

– А что такое ежики? – переспросила Анари.

Ответа Кайден не услышал, но с тех пор так и остался в уверенности, что ежики – это самые несчастные и гонимые животные в соседнем мире…

В эту ночь Кайден не мог уснуть почти до рассвета, и причин тому было множество. Назойливый призрак со своими угрозами, зловещие чужаки, завтрашнее собрание старейшин, предстоящее объяснение с Танхером и Нимшастом, необходимость общаться с проницательным и безжалостным наместником и в первую очередь – бессознательная уверенность в том, что стоит ему уснуть, как его сразу же разбудят.

Проклятый призрак словно нарочно следил за ним, чтобы поиздеваться как можно изощреннее. Пока Кайден маялся бессонницей, он не появлялся. Когда же перед самым рассветом измученный маг все-таки отключился, то не прошло и четверти часа, как над его ухом зазвучал знакомый настойчивый голос:

– Вставай, хватит спать, к Повелителю опоздаешь!

Кайден подпрыгнул в ужасе, пытаясь спросонок сообразить, где находится, что происходит и зачем он понадобился Повелителю. Увидев же старого знакомого, висящего над ним с озабоченным видом, немедленно все вспомнил и в бессильной ярости запустил в утопленника подушкой.

Призрак внимательно выслушал сопровождавший сие действие краткий монолог и ехидно усмехнулся.