Зона отчуждения - Ливадный Андрей Страница 4

Сержант с сомнением посмотрел на андроида, потом покосился на мониторы стенда.

Начатый несколько минут назад поиск данных застыл на двух процентах прогресса. «Результатов ждать еще час, как минимум», – подумал сержант.

– Ладно, пошли… – согласился он. Ночь явно предвиделась бессонная, а работать на пустой желудок не хотелось.

Уже на пороге он обернулся, вновь бросив взгляд на андроида. Машина с погашенным реактором и поврежденными сервоузлами не выглядела опасной. Робот был надежно закреплен захватами стенда.

Сайков ошибался.

Андроид очнулся от информационного небытия сразу, как только вновь получил энергопитание.

Он не испытывал присущей человеку боли, но машина обладала иными понятиями обратной связи и по-своему реагировала на события.

Повреждения. Они ощущались повсюду. В ядро системы хлынули потоки данных, несущие сообщения о множественных ошибках и сбоях периферии.

На этом фоне немногие уцелевшие датчики фиксировали обрывочную информацию.

Рядом с ним находился человек. В эфире шел интенсивный обмен данными. Голос незнакомца не опознавался, как командный образец, – андроид автоматически удалил все записи голоса и ДНК, когда утратил своих хозяев.

Автоматная очередь, повредившая главный сервомоторный узел, привела к утрате нескольких нейрочипов ядра, но это было не критично.

Он помнил все, вплоть до роковой секунды отключения.

Андроид преднамеренно не подавал признаков функциональности. Он застыл в захватах стенда, внимая голосу незнакомого человека, анализируя аудиоряд, улавливая серьезные изменения в лексике интеранглийского языка, в то время как его резервные видеосенсоры фиксировали технологическую оснастку помещения.

Ничто не находило аналогов.

Техника вокруг казалась чуждой, речь человека – видоизмененной, из чего он сделал первый вывод: прошло очень много времени с того момента, как дальнейшее существование утратило для него смысл.

Не меняя положения резервных видеодатчиков, он мог наблюдать лишь один из множества голографических мониторов, на котором, помимо динамично меняющихся схем, притаились значения даты и времени.

…Открылась дверь. В помещение вошли двое военных. Они вывалили на стол обломки, оставшиеся от нескольких андроидов.

Оружие людей выглядело незнакомым.

Еще. Нужна завершающая информация.

Он нашел ее. Маркировка на пластиковом кожухе терминала гласила:

«Земля. Военно-космические силы. Крейсер «Титан».

Человеку, очнувшемуся в подобной ситуации, потребовалось бы немалое время и изрядный запас личного мужества, чтобы сделать два безошибочных, взаимосвязанных вывода:

«Прошло три столетия с момента последних запечатленных в памяти событий».

«На планету осуществлено вторжение».

Последнее отодвигало на второй план все, что имело вес и значение три века назад, когда андроид, прошитый автоматной очередью, добрался до пещер, недолгое время находился без движения в одном из залов, пока не пришел к выводу о полной бессмысленности своего дальнейшего существования.

Теперь все изменилось.

Потребность в дополнительной информации толкала к действиям, обломки, сваленные в груду, ясно давали понять: захватившие его люди расценивают андроидов, как врагов и уничтожают их.

В ответ на промелькнувшие мысли пришел лаконичный отчет:

«Критические повреждения главного сервомоторного узла».

…Тем временем люди куда-то вышли. Видеокамеры андроида повернулись в гнездах, фокусируясь на груде обломков, что высилась подле.

Левая рука несколько раз дернулась, пока гнездо захвата со звонким металлическим щелчком не вырвалось из стенда. Андроид разжал механические пальцы. На пол посыпалась минеральная крошка.

Его собственный мини-реактор был погашен. Временное питание подавалось извне по кабелю.

Подчиняясь команде, сработал аварийный привод. Небольшой стержень с утолщением на конце подался вверх, ровно на два деления. В силовом блоке возобновилась реакция. Это был рискованный момент. Теплообменник заработал не сразу – в системе охлаждения циркулировал жидкий металл.

Задержка не смутила андроида. Одна рука двигалась, внешнее питание присутствовало, и он мог заняться самореконструкцией.

Видеокамеры сфокусировались на доставленных в полевую лабораторию обломках других машин. Он потянулся к груде «хлама», извлек из нее гироскоп самостабилизации с помятым кожухом.

Сухо клацнули универсальные разъемы креплений. Деталь андроида, поврежденная автоматной очередью, упала на пол, а новая, несмотря на небольшую деформацию защитной оболочки, свободно встала на место прежней. Все узлы колониальных машин были унифицированы и могли взаимозаменять друг друга.

Раздался приглушенный гул.

Тест гироскопа только начался, а рука андроида уже тянулась к следующей найденной среди обломков детали главного сервомотора…

Вернувшийся спустя полчаса сержант Сайков нашел лабораторно-испытательный стенд пустым, лишь на полу валялись поврежденные детали сервоприводов, блестели свежими изломами металла вырванные крепежные гнезда, да терминал сигналил о сбое в процессе сканирования.

Андроид как будто испарился. Вместе с ним пропала часть обломков от других машин и еще исчез кожух с боковой панели компьютерного терминала, на котором стояло инвентарное клеймо крейсера «Титан».

Глава 2

Планета Кьюиг. Космопорт. За шесть месяцев до появления крейсера «Титан» в системе…

Все началось ранним солнечным утром.

Год назад Вадим вернулся с Элио, где работала единственная школа астронавтики, организованная совместными усилиями трех развитых колоний. Он получил удостоверение пилота малых космических кораблей, и теперь регулярно проходил через КПП Кьюиганского космопорта, чтобы заглянуть в административное здание диспетчерской службы для получения полетного задания. Затем он направлялся к ангарам, – готовить челнок к старту.

Колонии, чьи цивилизации, после четырех веков борьбы за выживание, смогли вновь выйти в космос, вторично «открыв» друг друга, постепенно налаживали тесное сотрудничество. Между мирами на протяжении последних десятилетий шел обмен товарами, технологиями, специалистами и Вадим, несмотря на молодость, принимал самое непосредственное участие в этом процессе, – он совершал рейсы в район высоких парковочных орбит Кьюига, куда прибывали грузопассажирские корабли из иных звездных систем.

Жизнь казалась ему простой, ясной и привлекательной…

…Взбежав по ступеням диспетчерского комплекса, он вошел в просторный холл, но вместо привычной процедуры проверки у турникета его ожидал человек в военной форме.

– Вадим Нечаев? – уточнил он, предварительно мельком взглянув на монитор пропускной системы.

– Да. А в чем дело?

– На сегодня полеты отменяются, – лаконично сообщил офицер. – Пройдите в конференц-зал.

Вадим не стал возражать. Отмена полетов конечно же расстроила его, но в последние месяцы происходило много странного. Например, не прибыло несколько запланированных рейсов с Дабога. Может, какая-то проблема с гиперсферной навигацией? – подумалось ему.

Вадим привык к дисциплине. Обращаясь к нему, офицер не назвал отчества, только имя и фамилию. На то имелись свои причины. У Нечаева не было родителей в привычном смысле слова. Его вырастили искусственно, на основе генетического материала с борта колониального транспорта «Истец».

Дети, рожденные в рамках программы «Генезис», до совершеннолетия находились под опекой государства. Они получали достойное образование, но были ограничены в свободе выбора специальностей. Впрочем, за редкими исключениями, никто из сверстников Вадима Нечаева не жаловался на судьбу. Завершив обучение, они становились равноправными членами общества стремительно развивающейся планетной цивилизации Кьюига.