Возвращение в Эдем - Гаррисон Гарри Феликс Бойд Страница 4

Керрик взял себя в руки: он понимал состояние жены. Отдав оружие Харлу, он обнял Армун.

– Ничего подобного. Он хотел тебе что-то сказать, пытался объяснить, что должен найти меня. Они были на той стороне озера, рыбачили. Там на них напали.

– Мургу? – спросил Ортнар.

– Да, мургу. – Голос Керрика был холоден, как смерть. – Такие же мургу. Иилане", самки. Охотницы.

– Значит, они обнаружили нас?

– Не знаю. – Он мягко отстранил Армун и взглянул в ее испуганные глаза. – Он пытался заговорить с тобой. Мургу поймали его друга. Может быть, даже убили. А этот убежал и не видел, что случилось потом.

– Значит, мы должны выяснить, что эти твари делают у озера и известно ли им о нас, – сказал Ортнар, в бессильной ярости потрясая копьем. – И убить их. – Он шагнул в сторону озера, оступился и едва не упал.

– Оставайся здесь и охраняй, – велел Керрик. – Оставляю саммад на тебя. Мы с Надаске" пойдем на разведку и выясним, что случилось. Нужно быть осторожными. Помните, что охотницы видели только своих и могут не знать о нашем существовании.

«Но если Имехеи жив, он расскажет им о нас», – с тревогой подумал Керрик.

– Идем немедленно.

Поколебавшись, он взял второй хесотсан. Ортнар мрачно взглянул на него.

– Стреляющие палки наши. Мы не выживем без них.

– Я принесу ее назад.

Надаске" понуро сидел на хвосте и лишь слегка пошевелился, заметив приближение Керрика.

– Я растерялся, – произнес он виновато. – Был глуп, как фарги на берегу. Потерял хесотсан. Это были их голоса, это они говорили, схватив Имехеи. Я словно обезумел. И убежал. А нужно было остаться.

– Ты поступил правильно. Ты пришел ко мне. Вот тебе оружие. И не теряй больше.

Керрик протянул ему хесотсан, и Надаске" поспешно схватил его. Впопыхах он сунул большой палец прямо в рот существа и сразу не почувствовал боли от острых зубов, недоумевающе глядя на выступившие капли крови.

– Теперь у меня есть оружие, – сказал он, поднимаясь на ноги. – У нас есть оружие, надо идти.

– Но я не могу плыть, как ты.

– И не надо. Вдоль берега тянется тропка. Я пришел по ней назад.

Он решительно заковылял вперед. Керрик двинулся за ним.

Они долго шли под палящим солнцем. То и дело приходилось останавливаться, чтобы Надаске" мог охладиться в воде. А Керрик тем временем отдыхал в тени. Солнце уже спустилось к горизонту, когда Надаске" сделал предостерегающий знак.

– Там, за этой высокой травой. Двигаться-вода-молчание-тихо.

Он шел первым по колено в болотной воде, бесшумно раздвигая густую речную траву. Керрик шел следом, стараясь ступать как можно тише. Трава редела, и они пошли медленнее… И тут у Надаске" вырвался невольный стон.

Керрик не сразу понял, что происходит. Вдруг прямо перед ними оказалась спина сидящей иилане" с хесотсаном в руках. Рядом лежали дорожные мешки и два хесотсана. За ней виднелась группа иилане", группа неподвижно застывших в странных позах… И тут Керрик понял, что случилось.

На земле лежал Имехеи. На нем восседала самка, прижимая к земле его раскинутые руки. Рядом с ней так же неподвижно сидела другая. Имехеи корчился и тихо стонал. Самки же застыли, словно каменные изваяния.

В памяти Керрика возникла полузабытая картина. Вейнте", сидя на нем, прижимает его, еще мальчишку, к земле. Боль и удовольствие – новое, странное и ужасное.

Это ощущение было новым тогда, но не теперь. В теплых объятиях Армун он нашел счастье и блаженство. Забвение.

И теперь, глядя на то, что предстало его взору, он ощутил жгучую ненависть. Керрик с шумом выскочил из воды на берег. Надаске" предостерегающе крикнул, увидев, как караулившая охотница вскочила и подняла хесотсан.

И повалилась, когда оружие Керрика выплюнуло смертоносный шип. Керрик переступил через тело и шагнул к неподвижной совокупляющейся группе.

Самки не шевелились, словно ничего не замечали. Имехеи задыхался под тяжестью их тел, корчился, с мукой в глазах глядя на Керрика. Попытался что-то сказать, но не смог.

Самок убил Надаске". Дважды выстрелив, он бросился стаскивать с друга их тела. Они умерли, еще не коснувшись земли.

Тела самок обмякли, высвобождая Имехеи. Выскользнул один его орган, потом второй… Мешочек закрылся. Но у него уже не было сил пошевелиться. Керрик не знал, что делать.

А Надаске" знал. Смерть от шипа слишком легка. И хоть они уже ничего не почувствуют, самец не мог не излить свою ненависть. Повалившись сверху на одну из них, он впился в ее горло зубами и разорвал его. Потом сделал то же самое с другой. Хлынула кровь. Шатаясь, Надаске" бросился в озеро и стал умываться в чистой воде.

Когда он вернулся, Имехеи уже сидел, обессилевший, молчаливый. Надаске" сел рядом и крепко прижался к другу.

Произошло что-то ужасное.

Глава 2

Efenenot okolsetankenin anatire ne efeneleiaa teseset.

Жизнь наша – между большими пальцами Эфенелейаа, Духа Жизни.

– Хорошая нога. Прекрасная нога. Новая нога, – медленно говорила Амбаласи. По ее ладоням пробегали разноцветные волны, складываясь в простые слова сорогетсо.

Перед ней в густой траве лежала Ичикчи. Она дрожала, широко открыв глаза в страхе перед неизвестным. Взглянув на свою ногу, она сразу отвернулась. Нелепая розовая кожа была так не похожа на ту, зеленую, что покрывала все ее тело. Это очень беспокоило Ичикчи. Чтобы ее утешить, Амбаласи легко коснулась ее лодыжки, но больная затряслась еще сильнее.

– Простые создания, – проговорила Амбаласи, жестом подзывая к себе помощницу Сетессеи. – Столь же простые, как и их речь. Дай ей чего-нибудь поесть, это всегда успокаивает. Отлично, видишь – ест и выказывает удовольствие. Идем. Следуй за мной.

В том, что посещения Амбаласи сделались привычными для сорогетсо, было больше умысла, чем случайности. С терпением истинной ученой она не торопила события. Дикие создания всегда держались застенчиво в обществе рослых иилане", и она следила за собой, контролируя речь и движения. Энге преуспела в изучении языка сорогетсо и научила ему Амбаласи, чей словарный запас и непринужденность в общении уже превосходили Энге – ведь той приходилось столько времени уделять городу. И теперь при любых недомоганиях и ранах сорогетсо обращались за помощью к Амбаласи. Она приходила и спрашивала лишь о симптомах… ну, может быть, еще о каких-нибудь мелочах, имевших отношение к делу. Познания ее росли.

– Они же совершенно ничего не знают. Сетессеи, смотри и удивляйся. Перед тобой твои собственные предки, такие, какими они были, когда лопнуло яйцо времен. Защищаясь, они бросают ядовитых пауков, – а у нас были раки и крабы. А вот смотри, как они увязали траву. Из этих снопов можно сделать великолепные укрытия для сорогетсо – впрочем, и для насекомых тоже. Из них сооружают небольшие навесы, под которыми сорогетсо укрываются от дождя. Мы так привыкли к нашим спальням, что совсем позабыли, как жили предки.

– Предпочитаю городские удобства, не люблю спать на сырой земле.

– Конечно. Но пока забудь об удобствах, думай как ученая. Наблюдай, размышляй и учись. Водяных плодов у них нет, поэтому им приходится использовать предметы: воду из реки они носят в сушеных тыквах. В прошлый раз я была здесь одна и обнаружила нечто еще более важное…

– Усиленные извинения за отсутствие – важные работы с грибками, необходимыми для заражения растений.

– Не извиняйся – ведь я сама отдала это распоряжение. Теперь здесь…

– Назад, назад, не ходить сюда! – крикнул Еассасиви, выпрыгнув из укрытия в кустах; ладони его ярко алели.

Сетессеи остановилась и попятилась. Амбаласи тоже остановилась, но не испугалась.

– Ты Еассасиви. А я Амбаласи. Поговорим?

– Назад!

– Почему? В чем дело? Еассасиви сильный самец и не боится слабых самок.