Чистилище. Янычар - Золотько Александр Карлович Страница 41

Через пару минут лязгнули замки, дверь бесшумно открылась.

– Входите, – сказал голос изнутри.

Группа посмотрела на сержанта.

– Входим, – приказал тот. – Первыми – Петруха и Егорыч…

– Ну ясное дело, кто же еще? – пробурчал Петруха и взбежал на крыльцо. Егорыч уже был там, справа от двери.

– Слышь, ты, от двери отойди, – приказал Петруха. – Во-от туда отойди к стене… А ты Егорыч, входи. Аккуратненько, чтобы не получилось, как вчерась… Ни хрена себе!

– Что там? – насторожился сержант.

– А тут жратва, блин, – ответил Петруха. – Склад у него тут, мать его… Это ж где он столько взял?

Жратвы и вправду было много. Консервные банки, овощные, фруктовые, мясные и рыбные, бутылки с питьевой водой, пакеты с крупами стояли у стены и бросались в глаза сразу.

Люки БМП закрыли, и вся группа вошла в дом.

Максимум, что могли сделать мутанты машине, – добить на ней фонарь и оптику. На всякий случай сержант приказал Петрухе поставить пулемет на втором этаже, чтобы отогнать особо настойчивых мутантов.

– Ну понятно – Петруха. Во всякую дырку – Петруха… – заныл пулеметчик, но, взяв у местного обитателя ключи от квартиры на втором этаже, быстренько взбежал по ступенькам. Егорыч, как всегда, молча проследовал за ним.

Сержант прекрасно знал, что у пулемета будет, скорее всего, Егорыч, а Петруха устроит квартире ревизию, потянет золото и камешки, если найдет. Зачем ему сейчас это могло понадобиться – непонятно, но он даже пачку долларов, найденную в машине, прихватил и таскал с собой в кармане.

Единственный обитатель дома оказался охранником. Ничего особенного – ветеран какой-то силовой структуры, вышедший на пенсию и по блату получивший теплое место. По его рассказу – уцелел чудом. Только несколько обитателей дома стали мутантами, с ними удалось справиться, потом обшарил квартиры, собрал еду и немного оружия. Но стало одиноко, поэтому решил сигнализировать, чтобы вызвать подкрепление или помощь…

– Вот мы и приехали, – засмеялся водитель Крымов. – Что дальше?

– Так это… – Охранник тоже попытался засмеяться, но вышло у него это неубедительно.

Разговор проходил в вестибюле. Большой аккумуляторный фонарь давал довольно много света. В углах царил сумрак, по стенам прыгали черные тени, но освещения вполне хватало, чтобы рассмотреть выражение лиц.

Исламов вскрыл банку с рыбными консервами и быстро съел ее содержимое.

Крымов ходил по вестибюлю, время от времени поглядывая на склад продуктов. Анюта и Брысь сидели на полу возле входа и о чем-то тихо переговаривались. Охранник говорил громко и торопливо. Было такое чувство, что он очень хочет понравиться пришельцам. И очень хочет понять, что теперь будет, куда поведут его эти угрюмые, давно не мытые мужики.

От самого охранника пахло дорогим шампунем, руки и лицо были чистыми, одежда – целая и даже, кажется, глаженая. Неплохо ему жилось здесь – это было понятно с первого взгляда.

– Тут еще есть еда, – сказал охранник. – И выпивка. Море выпивки. И еда… Еще даже вода есть в трубах, можно даже душ принять… или ванную…

Если охранник хотел понравиться, то выбрал он не совсем правильный тон. Или просто ему не повезло. Не вовремя он встретился с сержантом и его людьми. Было у охранника всего слишком много, и никак не получалось ему сохранить по этому поводу жизнь. В своих людях сержант был уверен, не сдадут. Они уже довольно давно проговаривали между собой, что вся эта затея со сводной мотострелковой бригадой и боевыми действиями в центре Москвы – чушь полнейшая, что нужно уходить как можно быстрее, пока еще не начались обложные ливни, но начальство за каким-то дьяволом выполняет приказы какого-то там штаба, направило броню и людей к Кремлю то ли для защиты, то ли для нападения – хрен разберешь.

Они бы давно ушли, но еда… Продукты выдавались только на сутки вперед, выдавали их в обрез – сэкономить и накопить никак не получалось. Начальство держало людей на привязи, ведь прекрасно было понятно, что без еды, хоть на танке, хоть на БМП, в городе долго не продержишься и за его пределы не выберешься. А шанс выжить есть только за МКАД. Там концентрация мутантов значительно меньше.

То есть сейчас группе немыслимо повезло. Словно в лотерею выиграли. Можно было загрузить продукты прямо сейчас и рвануть из города. А можно – припрятать еду в этом доме, вернуться к комбату, доложить, что ничего здесь такого не было, запастись боеприпасами и горючим, а потом…

При любом из этих раскладов охранник был не нужен. И не потому, что сержанту он не понравился. Ничего личного. Группа будет молчать о находке, а охранник попытается выслужиться, будет трепаться… Ничего личного, мужик. Ничего личного.

Сержант уже почти решил пристрелить охранника, даже кобуру незаметно расстегнул, но тут в вестибюль спустился раскрасневшийся Петруха. Несло от него каким-то вином… неплохим вином. И карманы топорщились. А в глазах – счастье.

– А вы еще стол не накрыли! – возмутился Петруха. – Слышь, хозяин, а ты как-то так… жмот, что ли? Выставляйся, к тебе помощь прибыла… Печка у тебя есть?

– Да, вот, – спохватился охранник, встал со стула, на котором все это время сидел. – Походная печка с газовыми баллонами… Портативная… Что-то сварить?

– Да ладно! – махнул рукой Петруха. – Мы в сухомятку банкет устроим, чего там с кашей возиться… У нас тут вот… и ананасы, и рыбка… Ты, Исламов, всегда был шкурником и сейчас не подкачал… все жрешь и жрешь… Ветчина вот… Давай накрывай…

– Я тебе где сказал находиться? – тихо спросил сержант.

– Так там Егорыч, – искренне удивился странному вопросу Петруха. – И никого там больше нет. Мутанты по сухому не ходят, ты же в курсе. И на пустую машину им наплевать… Егорыча вполне можно сюда звать. Зуб даю, сержант!

Сержант задумался.

Было, конечно, все это вопиющим нарушением дисциплины, но с другой стороны, то, что он собирался сделать, – тоже слабо вписывалось в дисциплинарный устав. Пора потихоньку привыкать к новым отношениям. Не воинское подразделение, а ватага. Бригада дезертиров.

– Ладно, – сказал сержант. – Зови. Исламов и Крымов – займитесь столом. Особо не шикуйте. Вы меня поняли?

– Поняли они, поняли! – засмеялся Петруха, подошел к лестнице, высунул голову в дверной проем и заорал: – Егорыч! Егорыч! Давай сюда. Амнистия вышла!

Сержант, прищурившись, посмотрел Петрухе в затылок. Придется с ним что-то делать. Иначе он совсем развалит группу. И остальным будет неплохой пример дисциплины нового типа.

Парни быстро расставили на столе охраны вскрытые консервные банки, выпивку сержант раскупоривать запретил. Не хватало, чтобы кто-то учуял благоухание, когда группа вернется. А возвращаться придется – хоть на день, хоть на два.

Пришли Петруха с Егорычем, Брысь и Анюта перенесли к столу стулья из подсобки.

Сержант хотел вывести охранника из вестибюля еще до еды, но потом решил, что ладно, пусть поест напоследок. Тем более что он сказал о припасах, которые есть еще где-то в доме. Лучше уж пусть он все сам покажет, чем заново обыскивать квартиру за квартирой.

– А я хотел уже сам уходить, – сказал вдруг охранник.

– Ага, – кивнул Петруха, – пешком. Самое то.

– Почему пешком? На машине. В гараже стоит внедорожник, баки полные. Если поискать, то можно горючку в других машинах найти. – Охранник как-то странно улыбнулся. – Только на колесах сейчас далеко не уедешь. Вы «Уралы» перед домом выдели? Резины на колесах вообще не осталось, все крысы сожрали. Ладно люди с ума от вируса сходят, со зверьем что творится? Птицы меня чуть не заклевали, мыши летучие… Я боялся, что крысы прямо сюда ворвутся… Нет, на колесах далеко не уйдешь. Вот на гусеницах. Как на вашем БМП.

– Это да, наш танк – это классная тачка! – кивнул Петруха, подцепив ножом кусок ветчины в банке. – Как это называется, Анюта?

– Трендовая, – подсказал Анюта.

– Во-во, трендовая. – Петруха прожевал ветчину и полез за следующим куском. – Мы на ней можем… Да куда угодно можем. Она, тварь, горючки жрет до хренища, зато…