Странный приятель - Чекрыгин Егор Страница 45

Если бы Ренки знал, что новый план Готора позволит ему избавиться от части своих штабных обязанностей, он бы принял его без раздумий, а так — предварительно пришлось поломать голову. Больше для самоуважения, ибо Ренки уже привык следовать всем указаниям и рекомендациям своего более старшего и опытного приятеля, которые, несмотря на некоторую парадоксальность и странность, обычно всегда срабатывали.

И вот — о чудо! — теплый весенний денек, и они всей старой компанией едут за город в местный университет.

Нет, не то чтобы у бывшего грузчика Гаарза, бывших воров-домушников Дроута и Таагая или старого бродяги Киншаа прорезалась тяга к знаниям. Даже Ренки в себе ничего такого не ощущал. Просто Готор, неоднократно ездивший сюда ранее, нашел, как он сам сказал, «подработку», для которой ему и понадобились дополнительные руки. Потому-то старая команда в очередной раз отправилась вербовать молодняк на службу королю.

В чем был смысл этой «подработки», Ренки так толком и не понял. Надо было забрать какой-то груз и перевезти его в город, при этом позаботившись о том, чтобы груз прибыл в целости и сохранности. Учитывая, что городишко Фааркоон и его окрестности не славились обилием разбойников, задача не представлялась чересчур тяжелой.

— Вон там, ребята, кабак, — сказал Готор, когда они, проехав через ритуальные ворота, вступили на территорию университета. — Но помните: во-первых, никакой вербовки, а то нарвемся на грубость, а во-вторых, если местные студенты начнут задираться — не отвечайте. Ну а уж коли приспичит ответить, не позорьте армию поражением и берегите головы… И имейте в виду: студентов может судить только Университетский суд, а вас — только Армейский. Значит, на здешних служек и охранников вам наплевать. Но если вы кого-нибудь убьете, местные ябеды состряпают жалостливую бумагу в наш штаб и скорее всего мало нам всем после этого не покажется. И еще. Вечером нам ехать обратно, и я хочу, чтобы все вы были достаточно трезвыми и могли зарядить мушкет на счет «двадцать». Это понятно? Ну тогда я вас не задерживаю.

— А ты куда, Готор? — поинтересовался Ренки, видя, что его приятель не собирается вместе со всеми приятно провести время за кувшинчиком-другим вина.

— Я в местную библиотеку, — удивил Готор ответом всю компанию.

Все ожидали скорее услышать рассказ о какой-нибудь неравнодушной к виду человека в мундире вдовушке.

— Э-э-э… А можно с тобой? — внезапно даже для самого себя спросил Ренки, вдруг вспомнив ощущение бумажных страниц под своими пальцами и запах старых выцветающих чернил.

— Давай… — ответил Готор, и Ренки на секунду показалось, что согласился приятель только для того, чтобы не обижать товарища.

— Ух ты! Готор, смотри! «Трактат о новейшей тактике тяжеловооруженных дюжин», — восхищался Ренки. — Этой книге, наверное, уже больше полутора тысяч лет, а то и все две. Нет, я имею в виду не именно этот экземпляр, но вообще. Между прочим, эта книга — легенда! А вот «Мемуары генерала Вииртаага о Рааконской кампании», отец рассказывал мне, что эта книга есть квинтэссенция военной мудрости! А тут, глянь, «Мысли герцога Одииша о развитии пушечной войны». Он тут фантазирует, что пушки будут делаться огромного размера и их будет невозможно сдвинуть с места, но и стрелять они будут так далеко, что из столицы одного государства можно будет обстреливать столицу другого, после чего наступит всеобщий мир, ибо ни один правитель не осмелиться подвергать подобному риску своих подданных. Ты думаешь, в этом есть какой-то смысл?

— Хм… Может быть… — ответил Готор таким тоном, что Ренки сразу понял: его восторженные вопли фактически пролетели мимо ушей приятеля.

— А сам-то ты чего изучаешь? — поинтересовался он, видя, что Готор с головой ушел в кипу каких-то книг и даже делает некоторые выписки.

— Историю Старой Империи, — ответил Готор. — Ее возникновение и развитие. И в частности, язык, на котором они тогда говорили.

— И чем же тебя заинтересовала такая ветхая древность? — удивился Ренки.

— Да так… — рассеянно пробормотал Готор, кажется лишь краем уха улавливая звуки, которые издавал его приятель. — Можно сказать, охочусь тут на кое-кого. Очень, знаешь ли, интересный исторический персонаж!

— И кто это? — Ренки был воистину заинтригован. — Настолько сосредоточенным он видел Готора только однажды, когда тот готовил запалы для подрыва бочек с порохом.

— Да был тут у вас такой — Манаун’дак… Кажется, это правильное произношение?

— Хм… Кто-кто? — спросил Ренки, почти уверенный, что ослышался.

— Манаун’дак… Или Ман’анаун’дак… Не уверен в правильном произношении.

— Гы-гы, — откровенно заржал Ренки, беспардонно оскверняя тишину библиотеки. — Ну ты даешь! Ты бы еще на драконов охотиться начал!

— А в чем дело? — вопросительно поднял бровь Готор, отрываясь от книг.

— Да ведь это же сказочный персонаж! — самодовольно заявил Ренки, стараясь не упустить момент, когда наконец-то можно уесть друга, продемонстрировавшего свое вопиющее незнание. — Все передовые ученые с этим согласны! Ну сам подумай — злобный карлик-колдун, который мог превращаться в разных животных, якобы придумавший… ну, почти все на свете, включая письменность и математику, корабли и даже порох, и создававший разные народы из ничего. Который разрушил Первый Храм и украл Великий Амулет… Разве он мог существовать в реальности?

— Ну, знаешь, — откладывая книги и с любопытством посмотрев на Ренки, сказал Готор. — Есть такая поговорка, ну там, у нас, на островах: «Нет дыма без огня». Возможно, у твоего «сказочного персонажа» был вполне реальный исторический прототип, чей образ за долгие годы оброс слухами и фантазиями до степени полной неузнаваемости. Ты не допускаешь такой возможности?

— Давным-давно, когда мне еще было, наверное, лет тринадцать-четырнадцать, — отчаянно замотал головой Ренки, — мне дали почитать «Размышления почтеннейшего Фооминаака, каковой на поприще ректора Лигискоого университета наукам служит, о явлениях прошлых времен», где сей уважаемый ученый муж (пусть даже он и был кредонцем) весьма изящно и доступно доказывает, что легенда о зарождении Старой Империи, в сущности, и есть не более чем легенда. Потому что даже наивно думать, будто два чужака-пришельца, причем происхождением из племен, отличавшихся невероятной дикостью, к тому же один из них — уродец-карлик, смогли вдруг подчинить своей воле весьма развитые государства и множество иных народов. Ну вот сам подумай: заявится сейчас сюда парочка этаких дикарей из западных джунглей, в перьях и с кольцами в носу, и начнет тебя поучать всячески и рассказывать, как надо жить. Максимум, чего они добьются, — это пендель под зад и стеклянные бусы в спину, чтобы не плакали!

— Однако у этих «несуществующих» персонажей есть весьма подробный и внушающий доверие список потомков… — провокационно заметил Готор.

— Почтеннейший Фооминаак объясняет это не самым достойным свойством человеческой натуры приписывать себе куда более благородное происхождение, чем есть на самом деле. Говорят, именно за это высказывание его и убили. Если верить семейным преданиям, то и я являюсь одним из очень дальних потомков первого императора и даже с твоим Манаун’даком в родстве состою. И, признаюсь, это весьма грело мою душу… до тех пор, пока я не прочел «Размышления…», которым поначалу очень долго отказывался верить. Но ведь если подумать, то и правда практически любой древний род, что у нас, что в Кредонии, что на Старых Землях — хоть Северных, хоть Южных, всячески норовит возвести свой род к кому-нибудь из персонажей, перечисленных в знаменитых «Ведомостях». Но, увы, все это не более чем сказки, тешиться которыми может только человек, пытающийся прикрыть свое ничтожество тенями «великих предков».

— М-да… — продолжая улыбаться, заметил Готор. — А ты у нас, оказывается, старый циник и разрушитель устоев! Но как ты тогда объяснишь абсолютно достоверный факт остановки экспансии с южного континента на Северные Земли? Или твой почтеннейший Фооминаак и это отрицает?