Последний сын - Алексей Валерьевич Андреев Страница 46

В самом парке не было никого. Пустые скамейки, замершие голые деревья, и ни одного листочка на застывших дорожках, ни одной валяющейся ветки.

Из будки дворников к Теллю вышел незнакомый человек. Назвавшись смотрителем, он сказал, что, если тот пришел на черный рынок, то здесь его уже нет несколько недель, а где сейчас торговцы — он не знает.

— Здесь даже дворники все другие теперь, — добавил смотритель.

Следы торговцев Телль решил искать во дворах домов по соседству с парком. Он успел выяснить, что, когда продавцов выгнали из парка, они пытались встать на прилегающих к нему улицах, но нацполиция быстро убрала их и оттуда.

Телль ходил с расспросами по дворам, пока его не остановили вызванные бдительными жильцами нацполы.

В отделе полиции Теллю до вечера пришлось отвечать на одни и те же вопросы. Под конец он даже сам стал сомневаться в том, как его зовут. Несколько раз полицейские просили Телля снять с руки часы и внимательно рассматривали их. Вывернув у него все карманы, тщательно проверив подкладку плаща, они не нашли у него ни денег для покупки товаров на черном рынке, ни самих товаров, ни чего-то еще запрещенного. Но просто так Телля отпустить не могли, поэтому ему выписали штраф за пребывание на улице в неположенное время.

— Это самое маленькое, чем ты можешь отделаться, — объяснили ему.

Телль взглянул на свои часы. До начала неположенного времени оставалось еще достаточно.

— Ты не успеешь вернуться, — предупредил оформлявший его нацпол. — Просто ты можешь выйти сейчас или будешь спорить?

Когда Телль подходил к своему дому, свет был только в одном окне. Это его ждала Фина.

— Ханнес чуть-чуть не досидел до тебя, уснул, — с порога сказала она. — У тебя все нормально? Где ты был?

Билеты

На работе Телль выпросил отпуск чуть раньше графика, и в перерыв, высидев политинформацию, пошел в райуправу за разрешением покинуть город. Из пяти окошек приема работали четыре. Возле них не было никого. Телль шагнул к четвертому.

— Давайте ваши документы и билеты, — из-под окошка выдвинулся ящик.

— Мы не покупали билеты еще, — ответил в ящик Телль.

— Приходите с билетами. Нужны билеты туда и обратно на каждого участника поездки и заявление с указанием населенного пункта, где будете жить.

Ящик задвинулся.

После работы Телль повернул на железнодорожный вокзал за билетами. Вся очередь — человек двенадцать — стояла в одну кассу. Была открыта и другая, но, когда Телль спросил, почему там никого нет, ему ответили: та касса — только для военных и нацполиции.

Глядя на стоящих перед ним, Телль обратил внимание, что лишь два-три человека были одеты так же, как он, остальные — в форме разных учреждений. Когда они, получив билеты, отходили от кассы, то, в отличие от одетых обычно, не рассматривали их, а сразу убирали.

— Мне три билета… — склонился Телль к окошку, когда подошел его черед.

Не успел Телль сказать, куда ему нужно ехать, как женщина-кассир, не поднимая на него головы, попросила документы и разрешение.

— Разрешение? — не поверил услышанному Телль.

Кассир удивленно поглядела на него поверх надетых на нос очков.

— Да. Из городской управы или района города.

Телль молча отошел от кассы и отправился домой. Фина с сыном ждали его с билетами. Ханнес, поняв, что отец вернулся ни с чем, понурил голову.

— Но другие же как-то купили. Значит, у них есть разрешение? — поразмыслив, Фина предположила, что его можно получить на работе.

Когда Телль об этом сказал мастеру в цехе, тот помотал головой.

— Да никогда мы ничего не выписывали.

Тогда в перерыв Телль снова решил пойти в райуправу.

— Ты второй день подряд убегаешь, — заметил мастер.

— Ну, надо мне! — развел руками Телль.

В районной управе на этот раз работали все окна. Возле трех из них были люди. Когда Телль подошел к свободному окошку, голос оттуда попросил его перейти к другому окну. Не споря, Телль стал ждать, какое из принимающих окон освободится быстрее. Им оказалось то самое, где у него вчера спрашивали билеты. Времени выбирать у Телля не было, и он уверенно шагнул к окошку.

— Мне нужно разрешение на выезд из города — для моей семьи. Вот документы, — сказал Телль, положив их в ящик.

Из окошка ему ничего не ответили. Ящик задвинулся. Телль ждал, смотря то на часы над выходом, то на само окошко. Тут дверь управы открылась, и, толкаясь, в помещение с шумом протиснулись несколько детей. Посчитать их было невозможно, потому что дети сразу стали бегать, скакать, прятаться друг от друга за посетителями. Следом за детворой, крепко держа еще одного ребенка, вошла толстая женщина с убранными под платок длинными волосами.

Она стала ловить детей, но рук ее на всех не хватало. Как только ей попадался один, женщина отпускала того ребенка, которого держала другой рукой. Тот, почувствовав волю, сразу пускался вскачь. Один из бегавших детей врезался в Телля и отлетел бы, если бы Телль его не поймал. Съехавшая на глаза ребенка шапка закрывала лицо чуть ли не до носа, красная куртка висела мешком, руки утонули в рукавах. Было видно, что одежда досталась ему от кого-то постарше.

— Женщина, успокойте своих детей! — грохнул с потолка голос.

Дети мигом притихли и застыли. Озираясь, они пытаясь понять, откуда был этот голос. Женщина наконец собрала их и встала позади Телля.

— Что я вам говорила! Не баловаться, — шептала она, поправляя на каждом ребенке одежду.

Едва Телль успел сосчитать детей — их оказалось шестеро, как из-под окошка с шумом выдвинулся ящик. В нем вместе с документами лежало разрешение со всеми печатями. Там были указаны лишь Телль и Ханнес. Перевернув разрешение, Телль постучал в окошко.

— Так я на трех человек просил разрешение. На жену дать забыли.

— Вы можете ехать с сыном, — раздался голос из окошка. — Ваша жена останется.

— Почему? — опешил Телль.

— Она не гражданка, у нее нет паспорта. Она не может ехать.

Это был тот самый вчерашний голос. Телль прильнул к стеклу, пытаясь разглядеть за ним говорившего, но там отразилось лишь его настороженное лицо.

— Разве не вы вчера мне сказали, что сперва надо купить билет?

— Не могли вам такое сказать, — спокойно