Цифровой призрак 2. Доппельгангер - Николай Некрасов Страница 46

Когда она замолчала, я не сразу понял, что тоже должен что-то сказать. Ее мягкий голос действовал гипнотически.

— Виноват, психанул, — только и выпалил я.

— О нет, что вы, что вы… — она помотала изящной ладонью. — Это нам следует извиниться. В отделах сейчас перестановки, такой сумбур. Поэтому и вышла вся эта путаница. Уверена, такой жесткий приказ был выдан случайно, по недосмотру. Мы обязательно компенсируем вам моральный ущерб и расходы, которые повлекло за собой это недоразумение.

— Не стоит, мне даже понравилось. К тому же убегать было совсем несложно, — с усмешкой произнес я, глядя на «фрилансера», который смотрел на меня словно бык на корриде.

— Я смотрела запись инструктажа, когда Андрей вводил вас в курс дела. Даже тогда он был слишком груб и преподнес все суровей, чем стоило. Но вы тогда заставили его и других ребят попотеть, а это наверняка сказалось на их самооценке, так что строгость Андрея и манера, в которой он инструктировал вас, была понятна, хоть и не совсем допустима. Процедуры обнуления действительно имеют место быть и довольно распространены, а вот со стиранием все куда сложнее. У вас могло сложиться превратное мнение о нашей организации, мы не какие-то палачи. Мы не призваны карать, мы должны защищать, поддерживать и пытаться обезопасить мир, в котором живем. Наша основная задача не дать ему треснуть по швам. Одаренные люди нужны миру, но не в таком количестве, в котором это потенциально возможно. Приходится «прореживать» кандидатов, чтобы все не вышло из-под контроля.

— То есть, проще говоря, вы лишаете способностей всех, кто случайно их в себе открывает, когда у вас нет вакансии для таких людей?

— И да, и нет. Любой инициированный или даже предрасположенный может представлять опасность. Тебе ли не знать…

Ее многозначительный взгляд прошил насквозь. Умела эта леди взглянуть так, что до нутра пробирало.

— Вовка был опасен. Я инициировал его, не задумываясь о последствиях.

— Только ли он? — очередной многозначительный взгляд, оттененный улыбкой с нотками надменности.

Такая ее манера выдавала привычки властного начальника. Внешность сбивала с толку, и я отчетливо понял сэнсэя, который видел ее силу и ценил, но при этом каждый раз забывался из-за ее внешности. Ксюша знала больше, чем говорил, теперь я отчетливо это прочувствовал. Не только сейчас. Всегда. Это была ее манера игры. И она была оправдана. Видимо, когда в тебе роста чуть больше, чем полтора метра, начинаешь активно использовать все доступные козыри.

— На что ты намекаешь? — в лоб поинтересовался я.

— Разве ты сам не был опасен? — вопрос походил больше на риторический, поэтому ответом ее я не удостоил.

— Такие парни как ты… — Она пробежалась по мне оценивающим взглядом и перевела его куда-то вдаль. — Вы опасны. Ты наверняка уверен, что ты добрый человек, с определенными ценностями и ориентирами. Но они хрупки, и могут треснуть и разлететься, как карточный домик. И ты знаешь, что в этом есть правда.

— Да ладно. Разве мы с Вовкой похожи? — И в попытке хоть как-то отстоять себя добавил: — Власть или контроль никогда меня не занимали.

— Вспомни, как ты тратил дар, когда потерял память. Да, я в курсе всей твоей истории. Я прочитала досье на досуге.

Хотелось сказать, что ничего такого не делал, но в то же время понимал, что эгоистичные поступки могли далеко завести, и вряд ли бы это принесло пользу человечеству. Хотелось верить, что вреда от меня было не так много, но кто знает, чем кончилось бы, если б я был абсолютно свободен в его применении.

— Ну думай, что я сейчас пытаюсь тебя в чем-то обвинить. Все это лишь о том, что каждый может быть опасен, если вручить ему огнемет и не дать инструкцию.

В памяти всплыло обожженное лицо Вовки, его хрипы и вопли. Свой огнемет один раз я уже применил.

Ксюша коснулась моей руки, вырывая из мыслей, в которые сама же меня загнала.

— Вы хороший человек, Артем. Просто не забывайте об этом. И руководствуйтесь этой мыслью при принятии решений. Только и всего.

Она улыбнулась воздушной нежной улыбкой и продолжила.

— Некоторые инициированные или предрасположенные не подвергаются обнулению, потому что могут послужить и во благо мира. Мы, например, никогда не вмешиваемся в дела просветленных людей, которые видят больше других, и в силу своего аскетичного образа жизни не представляют никакой угрозы. Их мы даже не инструктируем. Они сами все знают, на уровне подсознания. «инструкция» словно вшита в их подсознание. И они — естественные звенья цепи. Были и будут во все времена. Но вообще, я хотела поговорить не об этом. Понимаю, что у вас много вопросов, но их нам придется отложить на какое-то время. Есть более важные вещи, которые требуют внимания.

— Какие же? — заинтересованно поинтересовался я.

— Столько всего произошло в последние месяцы. А потом еще эта стрельба, — она словно не услышала моей реплики и потерла виски пальцами одной руки, затем встряхнула волосы и доверительно произнесла. — Я знаю, что виноваты не вы. И с этим мы разберемся тоже. — Она поднялась из кресла, поправила пиджак и спросила: — Могу я вам что-нибудь предложить? Еду, напитки?

Я был голоден, как собака. Съеденный на заправке бургер уже растворился в моем желудке почти бесследно. Да и спать хотелось адски, но признаваться в этом совершенно не было желания.

И благодаря проницательности Ксюши — не пришлось. Заметив мою заминку, она тут же добавила:

— Все важные разговоры мы отложим на несколько часов. Вам следует отдохнуть. Напряженные выдались деньки. Я попрошу, чтобы вас накормили и отвели в гостевую комнату. — И переключив внимание на Свистуна, произнесла: — Спасибо за работу. Думаю, ты можешь ехать к семье. Дальше мы справимся.

— Уверена? — уточнил он. — Могу остаться и приглядеть за порядком, — на последнем слове он сощурившись зыркнул на меня.

С трудом подавив желание показать ему средний палец, я сохранил каменное выражение лица.

— Не стоит. Поезжай домой, отдохни. Думаю, будет нелишним, если ты приедешь позже, когда мы с Артемом выделим время для разговора.

Он откланялся, напоследок одарив меня еще одним предупреждающим взглядом, и я понял, что Ксюша была человеком, к которому даже