11/22/63 - Кинг Стивен Страница 47

– Конечно. – Я вновь глянул на часы. Без четверти семь. В доме Даннингов Дорис, наверное, мыла посуду и смотрела по телевизору «Хантли-Бринкли».

– Куда-то опаздываешь? – спросил Теркотт. – Уходит гребаный поезд?

– Вы хотели рассказать что-то забавное.

– Ах да. Они пели школьный марш! Как тебе это нравится?

Перед моим мысленным взором возник десяток полуодетых здоровенных парней, бегущих через поле в надежде помахать кулаками и поющих: Вперед, «Тигры Дерри», наш флаг впереди. Действительно, выглядело забавно.

Теркотт увидел мою улыбку и ответил своей. Натянутой, но искренней.

– Футболисты врезали паре ублюдков от души. Не Фрэнки Даннингу. Этот бздун увидел, что их слишком много, и дал деру в лес. Чеззи лежал на земле, держась за руку. Сломанную. Все могло закончиться гораздо хуже. Если б не футболисты, он бы наверняка оказался в больнице. Один из них смотрит на него, а потом легонько пинает, как иной раз пинаешь коровью лепешку, в которую чуть не вляпался, и говорит: «И мы бежали сюда, чтобы спасти сало жиденка?» Они заржали. Потому что это вроде шутки, понимаешь? Еврейский мальчик? Сало? – Теркотт уставился на меня сквозь патлы поблескивающих «Брилкримом» волос.

– Понимаю, – кивнул я.

– «Да что с того, – говорит другой. – Я надрал пару задниц, и это меня устраивает». Они вернулись в раздевалку, а я помог Чезу выбраться из оврага. Отвел его домой, тревожился, что он лишится чувств или что-то в этом роде. Я боялся, что Фрэнки с друзьями вернутся, но не бросил его. Даже не знаю почему. Тебе бы увидеть дом, в котором он жил, – гребаный дворец. Ломбарды, выходит, приносят прибыль. Когда мы пришли туда, он меня поблагодарил. От всего сердца. Чуть не плакал. «Да ладно, – говорю я. – Терпеть не могу, когда вшестером на одного». И это правда. Но ты знаешь, что говорят про евреев: они не забывают ни долга, ни услуги.

– И вы попросили его выяснить, что я тут делаю.

– Я и так знал, что ты делаешь, дружище. Просто хотел убедиться. Чез посоветовал мне оставить тебя в покое. По его мнению, ты хороший парень. Но когда дело касается Фрэнки Даннинга, я никого не оставлю в покое. Никто не связывается с Фрэнки Даннингом, кроме меня. Он мой.

Теркотт скривился, снова потер грудь. И на этот раз до меня дошло.

– Теркотт… крутит живот?

– Нет, грудь. Зажимает.

Мне это не понравилось, тут же пришла мысль: Он тоже в нейлоновом чулке.

– Сядьте, а не то упадете. – Я шагнул к нему.

Он вытащил револьвер. Кожа между сосками – в том месте, куда могла войти пуля, – безумно зачесалась. Я мог разоружить его, подумал я. Конечно же, мог. Но нет, хотел дослушать историю. Хотел узнать.

– Это ты сядь, братан. Угомонись, как пишут в комиксах.

– Если у вас сердечный приступ…

– Нет у меня никакого гребаного сердечного приступа. А теперь сядь.

Я сел и смотрел снизу вверх, как он приваливается к гаражу. Его губы стали синюшными, а это никак не сочеталось с хорошим здоровьем.

– Чего ты от него хочешь? – спросил Теркотт. – Вот что я хочу знать. И это я должен узнать, прежде чем решу, что с тобой делать.

Я тщательно продумал ответ. Словно от него зависела моя жизнь. Может, и зависела. Я не думал, что Теркотт способен на хладнокровное убийство, что бы он

Конец ознакомительного фрагмента.