Houseki no kuni: Философский камень в стране самоцветов - Виталий Петров Страница 47

— Но мы можем попробовать… — добавил я.

— Ладно. Ладно… — повторила Рутил, медленно вставая с примятой травы. — Я не могу позволить вам двоим натворить дел в моей зоне ответственности…

* * *

За прошедшие двадцать лет школа почти не изменилась.

Для меня, как и для всех остальных, это место было своего рода крепостью и последней линией обороны со всеми вытекающими условиями. Я никогда не задумывался о том, чтобы что-то менять в этом здании, и с уважением относился к этому монументальному творению Конго, который в свою очередь не тревожил лес, изредка посещая его как гость. Единственные изменения можно было заметить в выделенных комнатах на первом этаже, где обитали Киноварь и Обсидиан. Там с помощью концептуально новых инструментов, созданных буквально из различных частей моего тела, обрабатывали ртуть, а полученный металл использовался кузнецом для создания заготовок и пополнения запасов. Новый металл нужен всегда и «излишков» ртути у Киновари никогда не остаётся, но наоборот этому рада. И работу нормальную нашла, и ртути стало меньше выделять после постоянных «смен», и с Обсидиан контакт наладился.

Обработанная ртуть, в результате длительного контакта с магистерием, превращалась в загадочный сплав. Хотя он не достигал прочности того же обсидиана, из которого делают мечи, этот материал был тоже прочным и гораздо более податливым в работе. Это позволяло нам располагать большим количеством прочного, легкого и безопасного металла, чем когда-либо прежде. Благодаря этому арсенал самоцветов быстро пополнился усовершенствованными бумерангами и битами со снарядами, наполненными мелкой шрапнелью. А в будущем мы возможно даже увидим первые примитивные огнестрельные оружия моего производства. Испытания проводятся и уже имеются некоторые успехи. Это может стать нашей тайной картой, если лунаряне решат предпринять нечто невиданное и смогут чудом проникнуть внутрь школы.

В медпункте почти ничего не изменилось, за исключением того, что Падпараджа больше не лежала в своем самодельном гробу, а уже давно активно ходила с частью магистерия внутри себя. Можно было сказать, что мы стали настоящими родственниками, ведь у нас были части друг друга в наших телах. И также можно отметить, что медик периодически исчезала со своего поста. После исцеления Падпараджи Рутил стремилась уединиться где-нибудь и немного поспать, желательно рядом с исцеленной подругой. Поэтому иногда приходится искать скрывающегося медика, если кто-то получает травму, как это произошло сейчас, например.

— Как можно упасть с лестницы и расколоться почти всем телом? — спокойно поинтересовалась Рутил, осматривая осколки, аккуратно разложенные на двух столах.

— Эвклаз слышала, что у них произошёл какой-то спор, и Фос преследовала Циркон. Поймала, — улыбнулась Пад, пожимая плечами, и взяла кусочек Фос, чтобы рассмотреть его внимательнее.

— Все осколки здесь? — уточнила Рутил, глядя на нас с Пад, стоящих рядом с «горкой» Фос.

— Да, всё тут, — кивнул я, беря в руку тонкий потрескавшийся палец Фос.

— Тогда я приступаю к работе. Будете помогать мне, — заявила Рутил и направилась к шкафам за инструментами и смолой.

Молча переглянувшись с Падпараджей, мы молча пожали плечами и стали ждать медика.

Глава 20

Юные Алхимики

* * *

Я относился к использованию частей своего собственного тела философски и прагматично. Почему бы не использовать возможность регенерации в полной мере? Откалывание собственных рук стало для меня повседневным делом за время жизни к школе. Из более хрупких пальцев делали порошок, который широко использовался в быту, работе и даже для латания собственных трещин, которые могли образовываться по самым разным причинам. Сами руки служили материалом для создания различных форм для создания инструментов из обработанной ртути. За прошедшие двадцать лет в кузне Обсидиан появилось порядка двух десятков различных форм для обработки ртути, а также экспериментальные образцы оружия из красного камня.

Масштабы производства значительно выросли по сравнению с тем временем, когда я покоился на морском дне. Их можно было бы ещё увеличить и создать нечто вроде сталелитейного завода в миниатюре, но есть несколько проблем, мешающих этому.

Первая проблема заключается в том, что работа с магистерием не так проста.

Прочность самого минерала может меняться, но он всё равно остаётся одним из самых прочных материалов на острове, а возможно и на планете в целом. Из одного предплечья крайне сложно сделать небольшую форму для ровных слитков — это требует много времени, сторонних материалов и усилий. В отличие от рук, когда они едины со мной, отделённые куски камня не обладают регенерацией вообще и не прощают ошибок при обработке. Если осколок отколется в важном месте, его уже не получится приклеить обратно, так как при контакте с ртутью он сильно нагревается и может легко отколоться вновь. Такие бракованные формы постепенно превращаются в порошок, как поступают, например, с пальцами.

Вторая причина была уже непосредственно в моём теле.

Как и с музыкой лунарян, оно постепенно адаптировалось к откалыванию рук, становясь в разы прочнее в местах отсечения. Если в первые года та же Рутил могла спокойно рубануть мне по плечу и получить нужный материал, который она нередко прикарманивала себе, то сейчас приходится просить это делать Борт. Руки и плечи стали настолько прочными, что только она может отделить их от туловища, ударив точно под определенным углом и с нужной силой. Через пару лет, возможно, никто уже не сможет отделить мои руки. Перспектива нерадостная на самом деле, ведь магистерий нужно всегда и везде, поэтому мы с самоцветами на постоянно основе делаем запасы магистерия на всякий случай и храним их на первом этаже в секретной комнате.

Третья проблема заключалась в том, что я не мог отколоть ничего, кроме рук.

Мои ноги оказались намного прочнее, словно их откалывали уже пятьсот лет. Единственный раз Борт смогла удачно попасть по моему колену и отломить часть левой ноги, но для этого ей пришлось пожертвовать пятью мечами из обсидиана. С руками в этом плане гораздо проще. Обычно только пальцы на ногах удаётся забрать в общий зачёт, но это сущие крохи, которые к тому же сильно мешают некоторое время нормально ходить. Голова — неприкасаемая зона, из-за глаз и челюсти, которые сложно восстановить. А туловище никто так и не смог серьёзно повредить, за исключением нескольких неглубоких трещин.

Даже Конго по моей просьбе не смог достичь значительных результатов. Мощнейший удар в грудь