Невезучие - Устименко Татьяна Ивановна Страница 48

– Душа душой, но о теле тоже заботиться нужно, – наставительно ворчала девушка, уводя принца незаметной тропкой, петлявшей между пышными кустами белых роз. – Начну, пожалуй, давать тебе в пути уроки фехтования…

– Или я тебе – поэзии? – проказливо хихикнул Тай, хромая и подволакивая ногу.

– Ты неисправим! – Не сдержавшая улыбки Кайра шутливо стукнула его по плечу.

Они успешно пересекли сад и пролезли через отверстие, образованное предусмотрительно отогнутыми стержнями кованной дворцовой ограды. В тихом, сонном переулке, не освещенном ни одним фонарем, их поджидали привязанные лошади. Телохранительница заботливо придержала стремя, помогая принцу взобраться в седло.

– Куда мы отправимся? – деловито спросила она, отбирая у Тая гитару и прикрепляя ее к надежному ремню.

– В Эйсен! – так же немногословно ответил беглый повелитель.

Кайра восхищенно присвистнула:

– Да, достойное начало нашего путешествия! Знаешь, мне как-то довелось выслушивать такие несусветные небылицы об эйсенских вампирах, что прямо и не верится…

– Вот и проверим! – геройски предложил Тайлериан, закутываясь в плащ и надвигая на глаза шляпу. – К тому же там меня никто не знает!

Он незаметно улыбнулся самым краешком губ, дружелюбно подмигивая сиявшему над головой Якорю, самой яркой путеводной звезде, украшавшей ночной небосклон. Отныне перед ним расстилалась бесконечная дорога странствий – маня, искушая, соблазняя и властно приказывая следовать по ее причудливо извивающемуся полотну навстречу непредсказуемой судьбе и неуловимой удаче! Таю хотелось верить, что вместе с отчим домом он оставлял позади и свое извечное, изрядно опостылевшее ему невезение!

Принц пришпорил скакуна, снова и снова повторяя строчки, почему-то пришедшие на ум именно сейчас и оказавшиеся идеально подходящими для начала удивительных приключений, на встречу с которыми ему так хотелось надеяться:

Чернокнижник Гедрон лла-Аррастиг разочарованно отскочил от волшебного котла, неистово потрясая сжатыми кулаками, угрожая всему миру. Он возмущенно завопил, схватил первую попавшую под руку склянку и яростно запулил ее в противоположную стену. В комнате противно запахло чем-то вонючим. Но, не замечая отвратительных миазмов, взметнувшихся над осколками, колдун скрежетал кривыми зубами, изрыгая проклятия и угрозы:

– Не понимаю, каким чудом княжне и принцу удалось избегнуть многочисленных препятствий, встающих у них на пути? Не иначе как на их стороне действительно выступают Пресветлые боги и благой случай… Но ничего, – Гедрон обернулся к шести разложенным на столе вольтам, точно соответствующим шести Воинам Судьбы, – я не отступлюсь! Бойтесь, жалкие марионетки, потому что у меня заготовлен не иссякающий запас всяческих неприятных сюрпризов, и, клянусь демонами Нижнего уровня, я не успокоюсь, пока не израсходую его целиком и не отправлю в Обитель затерянных душ вас всех, одного за другим…

Он зловеще завис над куклами и плотоядно пошевелил крючковатыми пальцами, выбирая, на кого из Воинов Судьбы ему надлежит направить следующий подлый удар…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

Эльфийский, бесспорно, является самым красивым и певучим из всех языков, употребляемых на бескрайних просторах обширного Антейского материка, чрезвычайно богатого на народы и наречия. Жители Нарроны чересчур акают, причем чем ближе к столице, тем явственнее. Рохоссцы протяжно пришепетывают, намеренно привнося в свою речь немалую долю слащавости, напоминающей приторный вкус золотистой арахисовой халвы. Веселый красногорский говорок почти не отличим от задорного треньканья балалайки, колоритно сдобренного мелодичными напевами вальяжной гармони. Чванливые офирцы разговаривают донельзя жеманно, постоянно пересыпая и так кажущиеся непомерно затянутыми фразы излишне вычурными величаниями, настойчиво вязнущими в зубах. Славящийся нагромождением труднопроизносимых согласных звуков уррагский язык не запоминаем совсем, а экзотический канагерийский изобилует архаичными, давно устаревшими оборотами. Грубоватый выговор маркграфства Рюнхен здорово напоминает отрывистую перекличку бравых солдат, зато сложный, но мелодичный язык эйсенских вампиров, значительно упрощенный рядовыми селянами и горожанами этого необычного края, хорош до безобразия. Торговцы и путешественники, непрерывно кочующие из страны в страну, предпочитают изъясняться на всеобщем, впитавшемслова и фразы из всех существующих в мире наречий. Но как ни крути – всем им весьма и весьма далеко до изящного эльфийского, идеально подходящего для написания стихов, а также отменно пригодного для составления тонко завуалированных дипломатических посланий да сочинения названий для городов, озер, рек и прочих географических достопримечательностей.

Впрочем, эльфам даже не пришлось слишком долго напрягать свои мозги, чрезвычайно поднаторевшие в задачах такого рода, придумывая имена для двух полноводных сестер, являющихся самыми крупными в Антее реками. И если широкая и величавая Рона течет плавно и неспешно, в полной мере соответствуя эльфийскому «Гордая», то и шумная, звонко перепрыгивающая с камешка на камешек Лиара ничуть не отстает от сестры, идеально оправдывая меткое, когда-то удачно данное ей название – Смешливая.

Не скупясь на бурные весенние половодья, простушка Лиара щедро питает роскошные заливные луга, составляющие значительную часть прекрасного маркграфства Эйсен. Здесь практически нет гор и глубоких скалистых ущелий, зато на севере имеются сырые, практически непроходимые перелески, густо населенные разнообразным и не всегда безопасным зверьем. Здесь раскинулись самые прохладные в мире долины, затененные спокойными изгибами зеленых холмов, поросшие благоуханными левкоями и оплетенные ветвями раскидистых ив. Здесь чуть ли не на каждом шагу распростерлись многочисленные маленькие озерца, незаметно переходящие в обманчиво безобидные болотца. В этих местах не знают войн, быт тут размеренный, а уклад – патриархальный. Именно в этих краях трепетно блюдут преданья старины глубокой… Везде царят основательность, порядок и тишина, ибо здесь проживают вампиры, не очень-то уважающие бестолковую суету и модные, шумные нововведения.

Хотя стоит сразу упомянуть о том, что презрительную и неправильную кличку «вампир» в отношении благородных эйсенских дворянских родов употребляют не все, а только вздорные соседи, поселившиеся в непосредственной близости от границы этого славного маркграфства и испытывающие к хозяевам благодатных земель острую зависть, круто замешанную на отчаянном страхе. Ведь как можно любить того, кого боишься до дрожи в коленках? А эйсенских вампиров опасались все, даже долгоживущие эльфы.

Следует признать – владыки Эйсена мало чем уступали повелителям Синего и Белого кланов, обладая не меньшим долголетием, внешней красотой, мудростью и могуществом. К тому же их семьи представляли собой силу, не считаться с которой было невозможно. Правда, сила эта носила особое, не поддающееся примитивному осмыслению свойство. Телепатическая по природе, она давала своему владельцу поистине непреоборимую власть над разумом и эмоциями любого мыслящего существа, позволяя ментальным путем поглощать жизненную энергию и досуха опустошать умирающую в мучениях жертву. Поэтому на самом деле эйсенские дворяне являлись эмпирами, по собственному желанию питающимися мыслями и помыслами своих подданных, разумеется – радостными и приятными. К счастью, подобным ужасающим умением обладали лишь отдельные, сильнейшие особи, образующие элиту тридцати дворянских эйсенских родов. Прочее же население маркграфства составляли обычные люди, вполне процветающие под мудрым управлением эмпирского владыки. Но так в государстве обстояло ранее, вплоть до сегодняшнего дня…