Ярослав Бабкин - Каменистая дорога Страница 50

— В опасности? — насторожился Юл.

— На неё… меня… то есть на принцессу, в роли которой она сейчас выступает, будет совершенно покушение. Возможно как раз сегодня…

— Я должен быть там! — Юл одёрнул куртку, — чёртовы политики. И они ещё обзывают меня преступником. Где ж это видано, невинную девушку как наживку. Мерзавцы… чтоб их… простите уж за выражение, ваше высочество.

— Прощаю.

— Я с тобой, — добавил Куто.

— Погоди, — Юл посмотрел на бледную принцессу, — но вас же тоже хотели убить?

Он указал на труп.

— Да. Странно, — она бросила взгляд на тело, — но это лакей кронграфа Бауде… Никогда бы не подумала. Здесь что-то не так.

— Вас не стоит оставлять одну. Куто, присмотри за ней. А я по дороге вызову полицию. Всё равно придётся им как-то объяснять как случилось, что этот тип подавился гарпуном… Так что пусть эти орлы в красивых мундирах займутся, наконец, своей работой.

— А ты?

— Я к ратуше. Может хоть с третьей попытки, но девушку я спасу. Из принципа. Не люблю проигрывать…

— Только проигрывать? — подозрительно взглянула на него принцесса, — или тут что-то ещё?

— Совсем не то, что вы предположили, — отрезал Юл.

— Это он втянул девочку во всю эту историю и теперь хочет оправдаться, — заметил Куто.

— А вот это можно было всем подряд и не рассказывать, — пробурчал Юл и вышел из комнаты.

Поездка на моторном экипаже не слишком напоминала полёт аэроплана. Тарантас немилосердно трясло на ухабах, а от парового котла шёл густой банный жар. На крутых поворотах ведшего со скалы в город серпантина у Ланы не раз схватывало дыхание, когда шофёр в последний момент выворачивал машину у самого края пропасти. А в самом городе запрудившая улицы толпа вынуждала экипаж ползти со скоростью ревматичной черепахи. Лана была твёрдо уверена, что в ратушу они с принцем опоздают. Но ошиблась. Шофёр своё дело знал. Экипаж подрулил к крыльцу старинного здания ровно три минуты спустя, как часы на башне пробили полдень.

Генерал-губернатор, полный и невысокий краснолицый мужчина в богатом парадном мундире, ожидал их на верхней ступеньке лестницы. Стоявшая рядом с ним его супруга была лет на двадцать моложе, и для полноты контраста высокой, худой и бледной. Позади них густо толпились многочисленные должностные лица магистрата, а также их жёны, друзья и родственники. Возможно даже любовницы — приём был неофициальным.

Принц помог Лане выбраться из экипажа.

— Держитесь непринуждённо, — прошептал он ей на ухо.

— Я стараюсь…

— У вас отлично выходит.

Они поднялись по ступеням, обменялись церемонным приветствиями с губернатором, и остановились на крыльце.

Собравшаяся на площади толпа зевак возбуждённо загудела.

— Наши граждане жаждут выразить своё почтение высокому гостю, — уточнил генерал-губернатор.

Флориан обернулся и помахал толпе. Гудение дополнилось восторженными криками. Над головами взлетело изрядное количество шляп и несколько дамских зонтиков.

Лана стояла чуть сзади, возле бокового столба. У самого его основания кто-то забыл большой чёрный саквояж. Чем-то напоминавший тот, что когда-то давно, целую вечность назад, украли у неё в Лонче. На крыльце было довольно тесно и Лане пришлось встать чуть ли не прямо на него. Ну не то чтобы буквально на саквояж, однако мешался он под ногами сильно…

Толпа ликовала, принц улыбался, генерал-губернатор пыжился, обливаясь потом в своём густо вызолоченном суконном мундире, а его супруга бросала в сторону принца завистливые взгляды. Часы на ратуше неспешно отсчитывали минуты.

Лане вдруг подумалось, что тиканье часов на башне слишком уж хорошо здесь слышно. Прислушавшись, она сообразила, что приглушённый звук доносится из саквояжа.

— «Странно. Зачем кому-то понадобилось упаковывать в него заведённые часы»?

Стрелки на башне отмерили десять минут. В саквояже что-то клацнуло и тиканье прекратилось.

Принц ещё раз поклонился толпе, и собравшаяся на крыльце публика стала медленно просачиваться внутрь ратуши, втягивая с собой и Лану.

— Она не сработала, — прошептал бледный как приведение Гернот, — бомба не сработала…

— Тсс, идиот. Не вслух… — Чекалек нервно огляделся, но увлеченные зрелищем окружающие, похоже, ничего не заметили.

Он ухватил Гернота за рукав студенческой тужурки и вытащил из толпы за угол.

— Чёртов пиротехник… Обещал же всё проверить.

— И что теперь? — Гернот посмотрел на своего спутника, — что нам теперь делать?

— Хранить спокойствие. Пока ещё не всё потеряно. Револьвер с тобой?

Гернот кивнул.

— Отлично. После приёма они поедут обратно. Мы должны перехватить их по пути и довершить начатое. Иди на Булочную улицу и жди. Скорее всего, они поедут именно там.

— А ты?

— Я буду караулить их на набережной…

— А когда они подъедут?

— Не будь идиотом, Гернот. Убей их всех. Помни о наших товарищах, павших в борьбе за светлое будущее. Пусть их жертва не будет напрасной. Твоя рука не должна дрогнуть. Иди. Если ты это сделаешь, тебя будут ждать вечная слава и память в веках. Ты станешь творцом истории.

— Да… ага…

— Иди же.

Растерянный студент кивнул и побрёл вверх по улице. Чекалек проводил его взглядом и обернулся к набережной. За каменными парапетами утиной стайкой прибились к берегу лодки и баркасы.

— Главное достоинство хорошего актёра, — философски заметил он, поправляя воротник сюртука, — это умение вовремя уйти со сцены…

Окружающий мир в глазах студента юриспруденции Гернота Хаузе туманился и расплывался, существуя где-то в совершенной отдельности от его мыслей. Обнаружив себя за столиком небольшого кафе, Гернот так и не смог вспомнить, как он туда попал. Гениальный план Флипо Чекалека, самого Флипо Чекалека, провалился. И если ещё вчера идеи покушения казались Герноту ясными и очевидными, то сейчас всё стало куда менее определённым. Он глядел на сидевших в тени цветущих каштанов посетителей и думал, что мир, в общем-то, устроен не так уж и ужасно, и большая война — не единственный и наверняка не самый удачный способ его улучшить. Возможно, даже очень неудачный.

Он задумчиво допил кофе с булочкой, рассчитался с официантом и неторопливо вышел на соседнюю улицу. Решено. Он не станет никого убивать. Может он и не войдёт в историю, но ему надо подумать. Возможно, что идея изменить мир насилием нуждается в некотором пересмотре. В конце концов, отчего лично он должен всё это решать? Есть же старшие коллеги и друзья?

Облегчённо вздохнув, он завернул за угол и наткнулся на медленно ползущий через толпу моторный экипаж.

Обратный путь оказался для Ланы ещё худшим. Экипаж трясло столь же немилосердно, но теперь это приходилось ещё и на полный желудок… К тому же внезапно явился мрачный как сыч Асторе, опоздавший на начало приёма. И мало того, что явился, но теперь ходил за Ланой и принцем как тень. Места в экипаже ему не нашлось, и он кое-как устроился на подножке, отчего Лана постоянно ждала, что он вот-вот оттуда свалится. К тому же толпа стала ещё гуще, и теперь они двигались по городу рывками, постоянно тормозя, чтобы очередной восторженный зевака не угодил под колёса.

— Ещё немного, — сказал принц, глядя на с трудом различимое под вуалью лицо спутницы, — кажется, расчёты наших охранителей не сбылись, и всё обойдётся без лишних покушений. Вы держались молодцом. Потерпите ещё чуть-чуть.

Они свернули на Булочную улицу, и экипаж стал медленно продираться через толпившихся зевак к подножию крепостной скалы. Однако слова принца заставили девушку насторожиться. Пока всё шло слишком уж хорошо, и её это начинало слегка пугать. Лана нервно разглядывала ликовавшую и любопытствовавшую толпу вокруг. Одно из мелькнувших лиц показалось девушке странным. Она задержала на нём взгляд, стремясь присмотреться получше.

Бледный, как сама смерть, юноша в студенческом костюме неподвижно стоял возле фонарного столба, опустив руки в карманы форменной тужурки. Его взгляд Лане очень не понравился. В нём горели неуверенность, отчаяние и фанатизм. Девушка почувствовала, как по её спине поползли мурашки, и тоже опустила руку в кармашек. Острый шип уколол ей палец. Юноша оторвался от столба и освободил руки. В его до белизны стиснутых пальцах был револьвер. Между ним и экипажем оставалось не больше пары саженей.

— Поворачивай! — истерически закричала Лана, и ударила шофёра кулачками по спине.

Тот от неожиданности крутанул штурвал, экипаж вильнул, заскочил на тротуар, сшиб пару зевак, и уткнулся в массивный фундамент здания. Боковой фонарь машины с чмоканьем сплющился, разбросав фонтан стеклянных осколков, а потерявший равновесие Асторе упал таки с подножки. Не ожидавший столь резких движений принц вылетел с сидения, оказавшись скрючен в три погибели на полу экипажа в совершенно неподобающем для августейшей особы положении.