Макс Мах - Не будите спящую собаку Страница 6

«Он заплатил! — удовлетворение от проделанной работы оттеснило на время даже мысли о Робе. — Мы их сделали!»

И это была чистая правда, как и то, что сломить жесткое и бескомпромиссное сопротивление «Консула» удалось именно ей — адвокату Лизе Веллерт.

Денег не было нигде. Новых заказов тоже, и к середине дня Роб серьезно задумался над тем, не стоит ли нарушить правила еще раз.

«Один раз! — сказал он себе, просматривая записную книжку в поисках решения назревшего финансового кризиса. — Всего один последний раз…»

Должников было семь человек, но ни один из них в этом месяце не заплатит — у них просто нет денег.

«Ну, не подавать же на них в суд!»

Суд — не выход, и Роб это хорошо знал. Медленно и не однозначно, и потом ни один из этих людей не был настолько плох, чтобы так с ним поступить.

«Пойти к Цено?»

Цено Лаузиц по кличке Кирш держал контору, специализирующуюся на взыскании долгов. Работали у него, конечно, не судебные исполнители, а обычные уголовники, но суть предприятия заключалась в том, чтобы не нарушать закон. Во всяком случае, не нарушать его грубо и очевидно, то есть на глазах у изумленной такой наглостью прокуратуры. Получалось неплохо, но, разумеется, Роб не собирался науськивать костоломов Цено на своих несчастных должников. Скорее, наоборот: сам Лаузиц неоднократно предлагал Робу работу, ведь ему, как работодателю, нужны были для «разруливания» спорных ситуаций не только уличные бойцы, но и люди с воображением и с лицензией. И деньги Кирш предлагал хорошие, вот только Робу этот бизнес был не по душе. Не нравился, и все тут.

«То ли дело ловить на горячем женатиков!» — в этом деле Роб был сама справедливость: он принимал заказы, не делая никаких гендерных различий, и от мужчин, и от женщин, хотя пару раз и влипал в странные, можно даже сказать, неоднозначные с моральной точки зрения ситуации. Следовало ли считать изменой любовь замужней сорокадвухлетней служащей муниципалитета — и, между прочим, матери троих детей — к молоденькой пигалице из подтанцовки в варьете «Арктур-Нова»? Трудно сказать, и Роб не взял тогда на себя право решать, кто прав, а кто виноват. Доложил мужу, что все в порядке, так как, факт измены не зафиксирован, и поспешил умыть руки. Еще круче был инцидент с известным в городе врачом-гинекологом. Его заподозрила жена, и не без оснований. Вот только сам врач супруге не изменял, являясь убежденным семьянином и глубоко-верующим человеком. Изменяло, если так можно выразиться, его «Альтер эго» — нагловатый, но, в целом, приличный, как человек, поэт-песенник, чьи шлягеры можно было услышать буквально из каждой дыры. Да и не изменял он, по сути, так как считал себя холостым, и с той блондинкой было у поэта не лишь бы как, а крайне серьезно. Большое светлое чувство, как говорится. Его Роб тоже не сдал, хотя и «настучал» в городской центр психического здоровья. Все-таки шизофрения — не триппер, с ней следует быть предельно осторожным.

Однако все это лирика, а суть дела в том, что денег нет и взять их, получается, неоткуда.

«Нет, — решил Роб, ополовинив кружку с черным пивом, — К Киршу я не пойду. Уж лучше покер…» — но игра в карты представляла собой чистой воды жульничество. Сидя так близко к соперникам, как это случается за карточным столом, Роб «видел» не только то, что у тех «на руках», он мог узнать даже избранную игроками тактику, включая сюда и быстро меняющееся и не поддающееся никаким прогнозам настроение. Похоже на стрельбу в упор, никакого интереса, одни угрызения совести. И все же «пару раз» в жизни игра в Стад, Разз или Холдем выручала Роба из крайне затруднительных положений. Однако именно вследствие того, что способ этот представлялся легким и соблазнительным, Роб старался держать себя в узде. Тут, как с наркотиками, попробовал, понравилось, и все — считай, что слышишь, как заколачивают гвозди в твой гроб. И это еще в лучшем случае, а о худших Роб, имея в виду сферу его трудовой деятельности, мог бы рассказать много такого, отчего и небрезгливых людей вывернет наизнанку.

К тому же последний раз Роб играл совсем недавно, каких-то две недели назад. Тогда деньги понадобились Йоргу Ретлеру, причем нужны они были срочно — на еще одну не субсидируемую министерством обороны операцию, — то есть, «прямо сейчас». Сбросились с парнями по-быстрому, кто сколько мог, но у Роба и две недели назад с деньгами было туго, вот он и пошел в «Феникс».

Играли в «Фениксе» почти в открытую. Семилегально, как выражается Изи, морща при этом нос, как от плохого запаха. И она права, разумеется. Репутация у клуба неоднозначная, и не зря: вроде бы и ничего из ряда вон выходящего, но с нехорошим душком. Однако если вам приспичило поиграть в карты на деньги и не хочется при этом, чтобы выигрыш отняли силой, тем более, вместе с жизнью, лучшего места в городе не найдешь. Процент со ставок, правда, высокий, но зато в меру безопасно и откровенных шулеров отсекают.

Роб появлялся там уже лет пять или шесть, но вел себя аккуратно: иногда проигрывал, иногда выигрывал, считаясь сильным, но сдержанным игроком. С «акулами» не связывался, объясняя, что у него нет таких денег, чтобы поддерживать их уровень ставок, а в «кредит» он не играет принципиально. Играл же он обычно с «чистой» публикой, позволявшей себе просадить за ночь от пяти до десяти тысяч. Но за этими столами и выигрыши были соразмерны. В прошлый раз Роб выиграл тридцать тысяч, практически достигнув своего предела, и благоразумно вышел из игры, сказавшись пьяным. Тем не менее, как вспоминалось теперь, кое-кто все же посматривал на него той ночью со слишком очевидным интересом, чтобы счесть это «ненавязчивое» внимание случайным. По-хорошему, наблюдателя следовало «разъяснить» еще тогда, сразу же, по горячим следам. Но игра шла напряженная, партнеры, включая Роба, сильно выпили, и у него едва хватало сил держать в «поле зрения» хотя бы соперников, не то, чтобы заниматься кем-нибудь еще. Однако, припомнив теперь тот пристальный интерес, с которым смотрел на него полноватый мужчина в сером костюме-тройке, Роб решил не искушать судьбу. Бог его знает, что это за деятель. Может быть, охотник на шулеров или коллега — частный детектив, или бери выше, полицейский под прикрытием. В любом случае, идти в «Феникс» всего через две недели после столь высокого выигрыша не стоило, а значит, и о покере следовало забыть.

«Ладно, — подвел итог своим рассуждениям Роб и одним глотком допил то немногое, что еще оставалось в кружке, — остается одно — поужинать с тетей Гердой».

Вариант не самый приятный — вполне сопоставимый с долгим и скучным сидением в засаде, — но не смертельный. Всего-то и дел, что выдержать ужин со старушкой, вежливо и вовремя отвечая на нудные нравоучения и абстрагируясь от того, что именно «написано» на лице старшей сестры покойного отца. Герда — тетка вредная, но не злобная, и деньги, в разумных пределах, разумеется, давала взаймы всегда, и проценты брала божеские — ровно столько, сколько получила бы от банка.

Из «Консула» Лиза поехала прямиком в офис «Лиги» и часов до четырех работала с документами по выбросу нефти во время аварии на морской буровой платформе «Линда-3». Исходя из чисто формальных соображений, иск следовало предъявить Государственной Нефтегазовой Компании, но судиться с министерством энергетики та еще головная боль. И Лиза хотела попробовать подкопаться под Линду Эйх — владелицу двадцати семи процентов акций консорциума «Морские нефтяные платформы Севера», именем которой, и не случайно, назывались одиннадцать из семнадцати платформ: от «Линды — 1» до «Линды — 11».

«Ну-ну, — думала Лиза, просматривая документы и, время от времени, делая пометки в блокноте, — вы просто не знаете, госпожа Эйх, с кем вы связались! Но у вас есть шанс это узнать!»

Работа, что замечательно, помогала отвлечься от мыслей о Робе, и не позволяла впасть в уныние. Но не думать об этом вообще, Лиза, конечно же, не могла. Нет-нет да и всплывало в памяти то лицо Роба, то какой-нибудь привычный его жест, но хуже всего были воспоминания о прошедшей ночи. Воспоминания эти, то заставляли Лизу краснеть от удовольствия, то сгорать со стыда. Но проблема, разумеется, была не в этом, а в том, что в результате ее сумасбродства их дружба с Робом была поставлена под вопрос, и Лиза просто не знала, что можно теперь сделать, чтобы вернуть их отношения «на круги своя». Повернуть время вспять она не могла, значит, следовало искать способ минимизировать «потери».

«Минимизировать потери! О, господи! Я что, даже об этом теперь должна думать в обтекаемых формулировках?!» — Лиза поймала себя на том, что тупо смотрит в текст отчета, ничего на самом деле в нем не разбирая, а только твердя про себя с ожесточением пресловутое «Черт! Черт! Черт!»

— Лиза! — голос Анны Меркайнд вернул «адвоката Веллерт» к реальности, и она подняла взгляд от бумаг, пытаясь изобразить рассеянное внимание, вызванное полной сосредоточенностью на содержании документов.