Ученик - Губарев Алексей Страница 6

В зале поднялся шум – собравшиеся начали бурно обсуждать решение старика, что было мне только на руку. Растолкав стоящих передо мной селян, я прошёл к ложу старика, склонился над его ухом и прошептал:

– Хамзат, если хотя бы волос упадёт с головы моей сестры по твоей вине, я скормлю твоих родных мутантам из пустоши. Живьём скормлю. Пока одних станут пожирать, другие будут наблюдать за процессом. А ты сдохнешь последним.

– Будь ты проклят, отродье хаоса, – так же шёпотом ответил колодезный. – Надеюсь, твоя жизнь будет короткой и мучительной.

– Ты этого уже не узнаешь. – Встретившись с блёклыми, выцветшими глазами старика, я кровожадно улыбнулся. – Бойся за своих родных, старик. И не вздумай сейчас изменить своего решения. Моя семья слишком долго страдала из-за вас, поганых выродков. Бойся, Хамзат.

Выпрямившись, развернулся и двинулся к выходу. Позади раздавались сдавленные ругательства Хамзата, а на меня смотрели внезапно умолкнувшие дети. Ещё бы, моей семье только что была оказана величайшая честь, а я не оценил и, даже наоборот, разозлил старого колодезного.

Странно, что всё это вдруг стало волновать меня. Неужели вновь хаос влияет на мои решения? Что ж, в этом селе только два человека проявили обо мне настоящую заботу, а я привык на добро отвечать добром.

Протиснувшись сквозь молчаливую толпу, покинул комнату. Спустился по ступеням на первый этаж, про себя отметив, насколько они неестественно холодные, пересёк тёмный холл, освещаемый лишь из двух окошек-бойниц, и потянул на себя железную дверь. Та со скрипом отворилась, выпуская меня из прохлады в жаркий день. Подошвы ступней, едва коснувшись нагретой за день почвы, отозвались благодарностью. Да, похоже, моё новое тело не привыкло к холоду.

– Сынок, с тобой всё хорошо? – ко мне тут же бросилась мать. Её по какой-то причине не пустили внутрь. Надо же, я источник всех бед этой женщины, а она переживает за меня так же, как любая мать за родное дитя. Причём искренне, я это видел по её глазам.

– Мама, нашу Маринэ назначили в ученицы к Хамзату, – прошептал я на ухо Фариде. – Но ты не бойся, я позабочусь, чтобы у неё всё было хорошо.

– Но как? – Мать едва сдержалась от возгласа.

– Старик просчитался. Пойдём отсюда, нам следует кое-что обсудить. Дома поговорим.

Нашим планам помешал староста. Он заявился почти сразу, едва мы вошли в свою хижину. Я даже не успел прилечь, желая успокоить внезапно разболевшуюся спину.

– Фарида, выйдите с дочерью, – приказал глава поселения, едва переступив порог. – Мне нужно поговорить с твоим сыном.

– Тимур, он ни в чём не…

– Я сказал, выйди! – повысил голос староста. Женщина, опустив голову, ухватила Маринэ за руку и двинулась к выходу. Уже снаружи до моих ушей донёсся её голос:

– Он всего лишь защищался.

– Защищался, конечно. Силой хаоса, – проворчал в ответ старейшина. Подхватив колченогий табурет, он повернулся ко мне, уже поднявшемуся с лежанки, и криво усмехнулся: – Присаживайся, разговор предстоит непростой, а ты и так устал, вон всего аж качает.

Я принял предложение Тимура, усаживаясь поудобнее. Глава селения сел напротив, в метре от меня, и мы долгое время играли в гляделки. Первым отвёл глаза старейшина, не выдержав моего взгляда.

– Ох ты ж, и вправду говорят, хаос меняет не только тело и разум, но ещё и душу. Давай рассказывай, парень, чем ты убил толстяка Хамиза. И не говори, что не знаешь, у сына Хамзата череп изнутри выжгло.

– Шипом, добытым из шипохвоста, – не стал я скрывать.

– Надо же. И всё? – с нескрываемой иронией уточнил Тимур.

– Игла потом у меня в руках сгорела.

– А вот это уже совсем другой разговор. Значит, ты заметил проявление хаоса?

– Что-то заметил, – пожал я плечами и показал ладонь: – Когда шип загорелся, я руку слегка обжёг, но сейчас ни следа от ожога ни осталось.

– Уже хорошо. После убийства о чём думал? Может, тебе хотелось чего-то?

– Защитить семью, больше у меня не было никаких мыслей.

– Нет, так у нас разговора не получится, – старейшина потёр подбородок. – Скажи честно, ты хотел убить ещё кого-нибудь, кроме Хамиза?

– Нет. Но старому Хамзату намекнул, что убью всю его семью, если он сделает Маринэ что-нибудь плохое.

– Это другое. А что-нибудь странное перед глазами видел? Закорючки необычные?

– Буквы? – уточнил я. – Нет, не видел.

– Может, цифры? – глава поселения весь подобрался, как коршун. Хорошо, что в хижине было темно и собеседник не видел моих глаз.

– Нет, ничего не видел, – вновь соврал я. Ох уж эти вопросы. Заставят рисовать увиденное, и всё, я, считай, попался. Не надо местным знать, что в теле ребёнка скрывается сознание человека из другого мира.

– А, ты про цифры. Хм. Спонтанное проявление хаоса, но ты не позволил стихии взять себя под контроль и даже не видел посланий. – Тимур, кряхтя, поднялся на ноги и принялся ходить туда-сюда, от одной стены хижины к другой, ворча себе под нос: – Убил, а после убийства обычно хаос управляет телом отродья и творит страшные вещи. Странно. И до прихода ведьмака ещё два-три месяца. Нет уж, столь долгий срок пробуждённый не выдержит, начнёт притягивать неприятности, словно прорыв защитного круга. Надо послать сигнал. А что, если это ошибка? Ничего, потерпим.

Я смотрел на мечущегося из стороны в сторону главу и понимал – сейчас решается моя судьба. Нет, не что-то глобальное, а ближайшие несколько дней, может, недель. И за это время нужно подготовиться. К чему? Да хотя бы к визиту того, кто должен будет меня забрать отсюда. То, что стихия хаоса занимает в моём сосредоточии значительный объём, насторожит любого одарённого. В моём родном мире адептов с таким сильным перекосом обычно изолируют или убивают во избежание серьёзных проблем. Здесь, я более чем уверен, меня прикончат сразу.

– Фархат, ты оглох? – с нажимом спросил староста, пристально глядя на меня. – Я говорю, с сегодняшнего дня вход в село для тебя закрыт. Не переживай, всё у тебя и твоих родных будет хорошо. Мои сыновья лично проследят. Да, с ровесниками тоже старайся не заводить разговоров. Впрочем, вряд ли кто из детей осмелится подойти к вашей хижине. Всё понял?

– Да, – ответил я, порадовавшись, что у меня появилось много личного времени.

– Вот и хорошо, – по-доброму произнёс староста, после чего крикнул: – Фарида, вы можете заходить!

Наконец я смог остаться наедине с собой. Мать с сестрой, изрядно вымотанные сегодняшними событиями, уснули почти мгновенно, едва добрались до своих лежанок. Выждав на всякий случай ещё немного, я выскользнул наружу и, сделав несколько шагов вдоль хижины, опустился у стены. Усевшись максимально удобно, достал из-за пазухи небольшую палочку и зажал её зубами. Всё, готов. Этой ночью мне предстояла крайне опасная и тяжёлая работа.

Освободив разум от посторонних мыслей, одним желанием скользнул в сердечное ядро. И меня тут же чуть не выбило обратно из-за увиденного. В сосредоточии безраздельно властвовал хаос. Лишь маленький, скорее даже крохотный, бирюзовый островок держался в этом безумном море рыже-алого пламени.

Переместившись на крохотную часть, занятую стихией воды, я приступил к тому, что надо было сделать ещё в прошлый раз.

Водная практика, направленная на укрепление стихии, ничуть не потревожила беснующийся хаос. Не отреагировало пламя и на последующие за первой три практики. А вот пятая по счёту заставила безумную стихию возмутиться. Значит, пора.

Сложная энергетическая конструкция почти полностью поглотила в себя бирюзовую стихию. Рискованный момент, но я знал – хаос не сможет сломать пять защитных барьеров даже за дюжину ударов. А он, судя по всему, пока лишь проявлял любопытство. Что ж, тем лучше. ВСПЛЕСК!

Сердечное ядро начало стремительно наполняться бирюзовой стихией, которая неумолимо выдавливала хаос из сосредоточия. Безумное рыжее пламя, не ожидавшее такого развития событий, не успело отреагировать. В итоге две трети ядра оказались заполнены стихией воды, и в этот раз она не собиралась уступать занятую территорию. Я же, получив доступ к большему объёму силы, тут же обратился ещё к одной практике. Она обладала рангом первой звезды и имела своё название – «Ледяной панцирь». Да, риск для новичка – прибегать к столь сильным практикам, но у меня не было выбора.