Мы будем драться в небесах - Анастасия Стеклова Страница 6

Хамуцо поднялась с пола, разминая затёкшую спину. Девушки не были подругами: Эмань взяла с собой ещё и колонку, которую также можно было заряжать от солнечной батареи, и в свободное вечернее время врубала на ней попсу и фонк, игнорируя просьбы выключить, а ещё, несмотря на запрет покидать Дом, она умудрялась таскать откуда-то алкоголь и предлагала его Хамуцо, поскольку "Сушилка сказала: в одиночку бухать нельзя!". Сушилкой она называла Си Ши. Хамуцо тоже не была хорошей соседкой: она повесила на своей стороне плакат с Мао Дзэдуном, и по утрам её будильник на батарейках срабатывал на полчаса раньше и играл гимн, потому что дочь генерала по утрам бегала. Эмань просто жила и мечтала, что когда-нибудь этот будильник разрядится, не подозревая, что куда хуже проигрывания гимна будильником будет исполнение гимна самой Хамуцо. Впрочем, в плохих вокальных данных у последней после музыкальных занятий сомнений не было. А ещё Хамуцо курила. Правда, по одной сигарете в день, но зато в комнате и зато вонючие, зная, что Эмань ненавидит запах обычных сигарет, предпочитая вейпы.

Но сейчас Хамуцо поддержала Эмань потому что это был вопрос их совместного будущего:

— Я тоже не понимаю, что мы здесь делаем. Тем более что Си Ши сообщила мне: не видать мне дадао, не женское это оружие, — она сжала кулаки. — Я не хочу изучать боевые искусства только для самообороны, я хочу драться и побеждать! Может быть, я хочу убить эту О-Цуру!

Эмань взглянула на неё сомнением.

— Зачем убивать эту О-Цуру? По-моему, она идёт по пути технологического прогресса, раз у них там на востоке производят огнестрельное оружие и куют катаны. Да и что плохого в ёкаях? Они даже симпатичнее, чем местные демоны. Вот я ночью шла за бухлом мимо парка, так оттуда выскочил Пао Няо. Ну знаешь, существо-людоед с телом козла, человечьими руками и ногами и глазами, блин, в подмышках. Метнулся и исчез, мне чуть трусы менять не пришлось. И что-то мне подсказывает, что и здесь с безопасностью так себе. Всем реально пофиг. "В Эрлитоу ничего не случается", ага. Кун-Цзы на практике не очень работает.

Хамуцо нахмурилась.

— Си Ши что-то говорила про драконов. Что их убивали по вине О-Цуру. Мне кажется, за такое надо казнить.

— Казнить? — фыркнула Эмань, снова, однако, принимаясь за тряпку. — Сушилку надо казнить, вот кого. За садизм.

Во дворе за окном послышался стук упавшей метлы.

У девушек внутри похолодело. Они осторожно подошли к открытому окну и облегчённо выдохнули: на их счастье, это была Рыжая.

Среди всех служанок Дома Мандаринок, которые работали на трёх наставниц, смотрели за прудом и сыхэюанем, обеспечивали девушек инвентарём, продуктами и одеждой, а также разгребали их косяки, если те сами не могли это сделать, Рыжая была самой странной. Во-первых, она действительно рыжая, хоть и выглядит как китаянка. Глаза у неё жёлтые и как будто без век, а лицо такое убитое, точно на её глазах японцы расстреляли всю родную деревню. Во-вторых, она, похоже, не умела разговаривать. И нормально ходить, потому что двигалась как контуженная. Собственно, поэтому её полем деятельности был двор и пруд с утками: какой-нибудь поднос с мисками в её руках непременно бы опрокидывался. Зато мандаринки её очень любили и единственную не щипали за пальцы.

— И зачем они держат эту дуру? — неоднократно спрашивала Эмань. А сейчас она была рада этой дуре: Рыжая при всем желании не станет на них стучать за их слова.

Служанка кротко моргнула, глядя на учениц драконов, затем подняла метлу и стала убираться дальше, оставив девушек одних.

И вот тут-то они и услышали голос с крыши:

— Эй, нихао! Извините, что так резко, просто давно наблюдаю за вами, но о нашей встрече посторонним знать нежелательно.

В окно впрыгнула миниатюрная девушка в чёрном трико и с косой из высокого хвоста, похожая на гимнастку.

— Можете звать меня Софи, хотя я тоже из Китая и тоже ученица, просто я ниндзя[4]. Я послушала ваш разговор и скажу, девчат, что учёба ваша — реально трындец какой-то. У нас даже такого нет.

Хамуцо и Эмань одновременно моргнули.

— Нифига... — произнесла Эмань. — То если мы можем ничего о себе не рассказывать? Зашибись экономия времени.

Софи закрыла рот руками и неловко и мило засмеялась, на её щеках появился румянец.

— Да нет, мне очень хотелось вас послушать, в смысле, чтобы поговорить и всё такое... Вам же рассказали о благословении? Там надо всем троим выбрать одного человека, иначе ничего не выйдет. Я вот не знаю, кого выбрать.

Лица Хамуцо и Эмани помрачнели.

— Я не буду благословлять коммунистов, — буркнула Эмань.

— Я не буду помогать тайваньцам, — срезала Хамуцо.

— Можем выбрать ни того ни другого, — примирительно открыла ладони Софи. — Договоримся втроём и больше не будем переживать. Старшие очень любят давить в этом плане, но на самом деле тут очень весело и нам необязательно их слушать! В общем... — она огляделась по сторонам, — можем иногда встречаться и разговаривать. Я, наверное, пока пойду, но не переживайте, я найду вас!

И она исчезла, как будто её здесь и не было.

Так у Эмани появился собутыльник, у Хамуцо собеседник, с которым можно было бы обсуждать всякие связанные с войной и боевыми искусствами вещи, а между ними — мост, пресекающий конфликты и соединяющий интересы. И никто в Доме Мандаринок не знал об этом. Во всяком случае не подавал виду.

Обучение по-прежнему казалось невыносимым и бессмысленным, но теперь девушки жили встречей с Софи — единственным существом, которое стояло на их стороне. Она рассказывала про Эрлитоу и таскала им жареную птицу.

Раз она заглянула к ним в комнату после отбоя.

— Девчат, погнали на Храм Диких гусей!

— В Храм Диких гусей? — переспросила Хамуцо, отрываясь от книги и пытаясь затушить сигарету.

— Не, на Храм! И можешь не тушить, я нормально отношусь к этому.

— А я нет! — вставила Эмань, вынимая наушники.

— Я вдохну весь дым! — успокоила её Софи. — Ну что, погнали? Алкашку не забудьте только.

Софи не соврала: они, точно скалолазы, в обход охраны взобрались на вершину одной из самых высоких пагод в Эрлитоу. Невероятный древний город вновь раскинулся перед ними,