Узы крови - Осадчук Алексей Витальевич Страница 7

М-да… Похоже, призрак Макса будет еще долго преследовать меня.

– Я увидел все, что хотел, – сухо произнес я. – Возвращаемся.

– Да, мой господин, – произнес Бертран.

Дернув за поводья, я направил своего коня вперед. Старик на своей кобыле последовал за мной.

В тот момент, когда мы проезжали мимо ворот замка, в небольшом просвете между закрывающимися створками показалась седая голова Шарля. Его широкое лицо было в крови, но, похоже, он не особо обращал на это внимание.

На мгновение его взгляд скользнул по нам и остановился на Бертране. Лакей нахмурился, а потом его широкая физиономия вытянулась от удивления.

– Бертран! – дрожащим голосом позвал он моего камердинера. – Это правда ты?!

Я взглянул на виновато скривившегося Бертрана и попытался отвернуть голову, пряча лицо.

Поздно…

– Господин Ренар! – воскликнул седой лакей. – Господин Ренар! Вы вернулись?

Но на этом всё не закончилось…

– Эй, пёс! – из-за ворот я услышал визгливый голос Франсуа де Грамона. А этот за каким демоном вернулся? – Ты еще здесь?! С кем ты там разговариваешь?!

Зараза! Ну что же, видимо, придется познакомиться с кузеном раньше времени…

Глава 4

– Дык… Это… Я… – начал заикаться Шарль. Его лицо еще больше побледнело.

– Открой ворота, скотина! – потребовал визгливый голос из-за тяжелой створки.

Через несколько мгновений ворота распахнулись, и на пороге возник Франсуа де Грамон. Белая лошадь под ним, нетерпеливо перебирая тонкими ногами, фыркала и трясла продолговатой башкой.

Я невольно залюбовался благородным животным.

– Что здесь происходит?! – задрав подбородок и нахмурившись, воскликнул Франсуа.

Теперь я мог рассмотреть его вблизи. Они с Ивелин действительно были очень похожи. Только вот кузина Макса, а теперь и моя, всем своим видом напоминала весенний цветок. Яркий и чистый. А вот ее братец, скорее, походил на сорняк. На нем тоже были цветки, но ядовитые.

Не ошибусь, если предположу, что Франсуа был старше своей сестры на лет семь или восемь. Стройный, неплохо сложен. Одет по последнему писку моды. Сразу видно, что дядюшка не жалел денег на гардероб своих деток. Вон, одна только широкополая шляпа с шикарным многоцветным плюмажем наверняка огромных денег стоит.

Кстати, судя по обильному вкраплению зеленого в одеянии Франсуа, он поддерживал партию принца Луи, младшего сына короля. Говорят, что все эти модные нововведения проистекают именно от его высочества принца Луи. Младший королевский отпрыск покровительствует музыкантам, поэтам, художникам и скульпторам. О столичном театре, который финансирует младший сын Карла III, известно даже за пределами Эрувиля.

Откровенно говоря, заочно этот принц был мне более симпатичен, чем другие сыновья короля. Он явно понимал, что у него нет шансов наследовать престол, поэтому развлекался на полную катушку.

В основном подковерная борьба за власть шла между его старшими братьями. Вернее, между их партиями. Старшего сына короля, «красного» принца Филиппа, поддерживали дворяне востока во главе с его дядей по материнской линии, герцогом де Бофремоном, а среднего – «синего» принца Генриха – северяне, а также крупные банкиры, такие как братья Краоны.

Исходя из отрывочной информации, получаемой мной из разных источников, я прекрасно понимал, по какой причине Краоны и остальные банкиры приняли сторону среднего сына короля. Принц Генрих был решительно настроен повторить славное боевое прошлое своего отца. Он рвался в атаку. Жаждал покрыть себя славой на боле боя. А для войны, как известно, нужны деньги. Много денег, которыми как раз и могут обеспечить воинственного принца банкиры, чтобы впоследствии повязать его по рукам и ногам обязательствами.

На старшего же принца ставила аристократия востока. И прежде всего потому, что принц Филипп был полностью под контролем своего любимого дядюшки герцога де Бофремона, брата королевы и кузена короля Астландии.

Со стороны весь этот спектакль выглядел более или менее невинно, но, если копнуть поглубже, очень скоро все могло выйти из-под контроля. Еще будучи только на подступах к столице, я имел «удовольствие» наблюдать несколько ссор представителей разных «партий». Одна ссора, кстати, даже закончилась дуэлью со смертельным исходом.

Правда, для общественности было объявлено, что поединок состоялся, якобы, из-за того, что была задета честь какой-то дамы. Но все прекрасно понимали, что это было всего лишь прикрытием. Все-таки из-за политики, да еще и в открытую резать друг друга сторонники принцев пока не решались. Хотя все к тому постепенно и шло. Наверняка король знает, что делает. Или нет… Мне, если честно, плевать.

Кстати, цвета принца Луи на одежде Франсуа меня не удивили. Видимо, дядя Генрих, поддержав «зеленых», которые условно считались безобидными, решил не высовываться, хотя графство Грамон относилось к восточным провинциям.

Не удивлюсь, если узнаю, что дядя наверняка был не против «половить рыбку» в «океане» высокой политики, но, увы, папаня Макса своим неудачным участием в мятеже серьезно подмочил репутацию семьи. На данный момент «зеленый» – это именно тот цвет, который подходит де Грамонам.

Пока испуганный лакей мямлил и заикался, Бертран довольно шустро оказался на земле и застыл в почтительном поклоне. Мне, согласно правилам этикета этого мира, можно было оставаться в седле, но так как виконт был выше меня по положению, плюс старшим родственником, я должен был поприветствовать его первым, а затем и представиться. Что я тут же и сделал, слегка поклонившись.

– Шевалье Ренар? – на лице Франсуа ясно читалась напряженная работа мысли. – Что-то очень знакомое…

Наконец, тонкие брови виконта взметнулись вверх, а его губы скривились в снисходительной улыбке. Он окатил меня с ног до головы брезгливым взглядом. На мгновение его внимание привлекло «Серебряное крыло» у меня на груди.

Это на первый взгляд скромное серебряное украшение было не чем иным, как орденом, которым меня лично наградил маркиз де Крепон, бургомистр Тулона. Все это происходило на приеме в его дворце на глазах у нескольких десятков дворян, а также коменданта Западной крепости.

Позднее Жан Тассен объяснил мне, что «Серебряное крыло Стрикса» – один из самых почетных и самых ценных орденов в Вестонии, которым имеют право награждать только так называемые «бургомистры фронтира» и только бойцов теневого патруля. Выше только «Золотое крыло Стрикса», но им награждает только король.

Орден мне вручили с формулировкой «за спасение боевых товарищей». Подозреваю, не будь спасенные представителями дворянского сословия, вряд ли мой «подвиг» был бы замечен общественностью.

Кроме того, я очень хорошо запомнил самодовольную физиономию бургомистра во время награждения. Есть у меня одно предположение на его счет. Думается мне, что во всем этом спектакле есть двойное дно. Например, как вариант, бургомистр этой наградой перенаправляет внимание хозяев бывшего капитана крепости баронета де Рогана, обозленных срывом поставок контрабандных товаров, на меня. Мол, все хорошо работало, пока ваш протеже не зажрался и не нарвался на молодого шевалье, да еще и подставился перед дворянским собранием Тулона. А шевалье не простой. Из древнего и знатного рода, да еще и плюс ко всему герой. Тулонцы его обожают. В общем, если у вас есть желание выместить зло на ком-то – вот вам шевалье Ренар, кавалер ордена «Серебряного крыла», настоящий герой.

Я сперва спрятал этот орден и решил лишний раз им не светить, но, как оказалось, так поступать было нельзя. Нарушение этикета. Если я нахожусь вне своего дома, награда, тем более такая, должна висеть на груди. Снимать и тем более прятать ордена и медали здесь считается дурным тоном. Таким поступком можно нанести смертельное оскорбление тому, кто наградил тебя. Мне повезло, Бертран вовремя заметил и быстро все доходчиво объяснил.

Кстати, по пути в столицу я очень быстро осознал, что ордена, особенно такие, как «Серебряное крыло», имеют свою уникальную почти магическую силу. Особенно в городах, находящихся недалеко от фронтира. Трактирщики, завидев мою награду, старались всегда подать на мой стол свежее пиво и еду, служивые и дворяне уважительно раскланивались, даже бюрократы, самые непоколебимые представители человеческого рода, менялись в лице.