Иридий. Про них шептался Космос - Маргарита Блинова Страница 7

– Рокси, – обращается ко мне капитан Тиван, – мы не понимаем, что вы имеете в виду.

Великий взрыв, а ведь еще недавно этот человек был готов вырвать мне язык, лишь бы я не обвиняла его любимый межгалактический флот.

Забавно, как быстро порой люди могут менять свое отношение.

– Запах, – повторяю я, глядя в светло-коричневые глаза капитана. – Все солдаты пахнут одинаково – это тяжелый специфический запах Тэ-триста.

– Тэ-триста? – переспрашивает молодой помощник детектива.

– Это чистящее вещество, – поясняет капитан для всех. – Его используют на кораблях для обработки ткани, чтобы не тратить воду. Но откуда вы об этом знаете, Рокси?

Я переступаю с ноги на ногу, тут же морщусь из-за резкой боли в голеностопе и опускаюсь на ближайший стул.

– Детектив Снай, – поворачиваюсь я к пожилому детективу, – вы помните дело «Слоновая кость»?

Детектив с задумчивым видом кивает и устраивается рядом со мной.

– Конечно, – говорит он. – Марко по кличке Бурый выкрал с улицы детей и заставил их работать в своем цеху по пошиву одежды… – В его глазах сверкает тень понимания, и он осторожно берет меня за руку: – Хочешь сказать, ты была одной из них?

Я киваю и опускаю глаза.

– По делу я проходила как девочка двести четырнадцать, – тихо признаюсь я детективу.

Тишина. Давящая тишина, где каждый хочет что-то сказать, но молчит.

Ох, как же мне сейчас хочется прижаться к Баку. Где же он? Почему так долго курит?

– И что с того? – вновь активизируется юрист департамента, за что получает еще один недовольный взгляд от Шары.

– Согласен, – неожиданно поддерживает его Дон Айлз. – Это могла быть новая парадная форма, еще ни разу не стиравшаяся на корабле или, наоборот, слишком старая, запах с которой с годами выветрился.

Детектив Снай в задумчивости потирает подбородок.

– Думаешь, это мог быть новобранец или пенсионер?

– Нет, – решительно качаю я головой. – Тэ-триста не удаляется…

– И не выветривается, – добавляет капитан Тиван. – И форму новобранцы получают…

– …уже обработанную этим веществом, – договариваю за него я и смотрю на детектива Сная. – Душитель пах как гражданский. В смысле, обычным мужским одеколоном.

А потом я снова смотрю на идеально выглаженную форму капитана Тивана, и в голову приходит еще одна мысль.

– Гинза, вы можете включить запись с камеры?

Тот кивает и выводит на экран картинку.

– Промотайте немного… Еще… Еще… Вот! – тычу я пальцем в экран. – Вы видите?

Все присутствующие подходят чуть ближе и с интересом рассматривают экран.

Это одно из немногих «удачных» моментов записи – Душитель как раз почему-то оставляет меня валяться на асфальте и поднимается на ноги.

Повинуясь просьбе детектива Сная, Гинза увеличивает изображение и убирает побочные шумы с картинки.

– Видите? – тыкаю я пальцем на ноги неизвестного.

– Он словно знает, что там стоит камера, поэтому отворачивается так, чтобы не было видно лица, – задумчиво произносит Дон Айлз.

Я закатываю глаза.

– Да я не про это! – отмахиваюсь я и поворачиваюсь за помощью к офицеру, вставшему за моей спиной. – Капитан, ну хотя бы вы!

Тиван встречается со мной взглядом и понимающе кивает.

– Он одет не по форме, – с улыбкой говорит он и уже более подробно поясняет для окружающих: – Солдата не выпустят с корабля, если его форма не будет в надлежащем виде. У этого целых три прокола – стрелки не отглажены, отсутствует опознавательная нашивка звездолета на воротничке и волосы недопустимой длины. В таком виде его скорее отправили бы мыть полы, чем отпустили на гражданку.

Детектив Снай снова смотрит на картинку и тяжело выдыхает.

– Значит, на Церере завелся подражатель…

Вернувшись в участок, детектив Снай привычным движением скидывает форменный пиджак на спинку стула и опускается в кресло, открывает чистую страницу блокнота и берет карандаш в руки.

– Надо подумать… – задумчиво произносит он.

Показания Рокси Тайлз оказались слишком неожиданными и мало что проясняли в картине дела, но больше всего смущал тот факт, что она походила на остальных жертв по внешним характеристикам, но никак не по личностным.

Как утверждали психологи отдела, составляющие профиль убийцы, все жертвы были покорными, тихими девушками, неспособными сопротивляться. А то, как Рокси Тайлз не умеет сопротивляться, видели сегодня все.

Несмотря на всю серьезность ситуации, на губах детектива расцветает злорадная улыбка.

«Молодец, девчонка! – ехидно думает он. – Уложила на асфальт самого капитана Тивана».

Детектив Снай недолюбливал офицеров межзвездного флота. Они считались элитой, поэтому правительства всех человеческих колоний большую часть бюджета планет направляли в межгалактический центр, оставляя своих с урезанным бюджетом.

Кинув мимолетный взгляд на доску с фотографиями и наглядными материалами по делу, которой старый детектив пользовался вопреки прогрессу, Снай застает своего помощника за пристальным разглядыванием снимка Рокси.

Легко поднявшись, даже несмотря на лишний вес, детектив осторожно приближается к помощнику и встает рядом с ним.

– Ты ее знаешь?

Дон вздрагивает от неожиданности и резко поворачивается.

– Что?

Детектив Снай подмечает легкий испуг, мелькнувший в глубине его глаз.

– Ты был знаком с ней раньше, – скорее утвердительно, чем вопросительно повторяет Снай.

Дон Айлз поворачивается и вновь смотрит на снимок рыжей девушки.

– На пару секунд мне показалось, что да, – задумчиво произносит он.

– Окс, посмотри на меня! – надрывался пухлячок, отчаянно махая руками.

– Рокси! Ты великолепна!

Ого! А вот этого парня я точно уже видела: кажется, он работает на ВН (vip-новости Цереры) – что ж, ему я улыбнусь чуть сексуальнее, чем остальным.

– Бак, Рокси! Еще один снимок!

Многочисленные фотографы толпятся около магнитной ленты заграждения и чуть ли не на головы друг другу лезут, желая получить лучший снимок нас с Баком.

– А ты хотел, чтобы мы остались дома, – укоризненно шепчу я любимому мужчине и лучезарно улыбаюсь, уверенно глядя в толпу, сверкающую яркими вспышками камер.

Бак еле слышно бурчит себе что-то под нос и принимает серьезный вид. Он редко улыбается на публике, предпочитая оставаться Баком Стальным Кулаком Зенгом и на ринге, и в жизни.

– Окс! Подари мне еще одну улыбку! – кричит кто-то из толпы фотографов, и я великодушно поворачиваюсь в том направлении.

А что такого? Мне же несложно!

К тому же чем больше снимков, тем больше шанс, что завтра наша с Баком фотография займет первую страницу всех местных газет, и мы на ней не будем стоять с перекошенными физиономиями.

А сегодня я очень постаралась для того, чтобы выглядеть на парочку биллионов.

Несмотря на то что за все это время мне удалось поспать лишь пару часов, чувствовала я себя на редкость бодро. Возможно, поэтому одела позитивно короткое белое платье в облипочку с голой спиной.

Простота платья компенсировалась невероятно дорогим колье из красных алмазов. Широкая полоска из камней прикрывала следы от веревки на шее и спускалась вниз по спине и груди ниспадающими волнами красных бликов.

Следы от веревок на руках пришлось прикрыть массивным ручным КПК и изящным браслетом все из тех же красных бриллиантов.

Ну и, дабы не портить эффект от покрывающего мою голую спину ожерелья, мои рыжие немного вьющиеся волосы пришлось убрать в высокую прическу.

Вечерний макияж, белые туфельки на высокой шпильке и страстный поцелуй с Баком перед выходом дополнили картину и сделали мой образ неотразимым.

Интересно, что бы про степень моей распущенности сказал капитан Тиван?

Стоп! А с чего вдруг я вспомнила об этом солдафоне?

– Это же Бак! – слышу я слева визгливый писк фанатки, которую тут же начинают поддерживать ее подружки.

– Бак! Распишись у меня на груди! – истерично молит какая-то малолетка.