«Царствуй на славу!» Освободитель из будущего - Динец Петр Страница 7

Кутузова я видел всего лишь раз, и то мельком, поэтому не мог составить о нем четкое мнение. Действительно, долгие годы войны с Наполеоном выявили плеяду отличных генералов, таких как Милорадович, Дибич, Паскевич, Ермолов и другие. Наверное, многие из них были талантливее Кутузова как полководца, но одно то, что Кутузов решил сдать Москву, вопреки мнению очень многих маститых генералов и политиков, и, не поддавшись чувствам, сохранил армию, говорило о его таланте стратега и о его здравом смысле. А здравый смысл во все времена являлся редкостью. Даже Наполеон, даром что гений, совершал ошибки из-за излишней самоуверенности и презрения к противникам, а в итоге переехал из Парижа на остров Святой Елены.

Как только замолкли пушки – заговорили политики. В Европе опять запахло войной. На этот раз англичане с австрияками объединились против России и Пруссии. Как я уже упоминал, Россию боялись, и претензии Александра на Польшу и Бессарабию изрядно волновали австрияков, самих поглядывающих на Польшу и Балканы, и англичан, которых волновал возможный выход русских в Средиземное море. Французы в лице недавно посаженного на трон, не без помощи Александра, Людовика Восемнадцатого склонялись в сторону англичан.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы Наполеон не вернулся во Францию и не выгнал бы Людовика восвояси без единого выстрела. Старый враг объединил готовых было загрызть друг друга союзников. Как говорят политики: bigger and elsewhere[2]*.

Глава 11

День выдался солнечным как на заказ, поднимая и без того праздничное настроение до каких-то заоблачных высот. Поручик Синявский в парадном мундире и с до блеска начищенным кивером стоял во главе своей роты, и его душа пела. Сбылась мечта, общая для многих русских солдат: отомстить за Москву и дойти до Парижа. И вот он здесь, у подножия горы Монтеме, которая усеяна воинскими колоннами, построенными для парада в честь победы над Бонапартом.

– Господин поручик, все готово? – спросил капитан Уваров, командир роты.

– Вся рота построена, господин капитан, – ответил поручик.

– Молодцы, – сказал капитан и вытер вспотевший лоб. День выдался жарким, а построенные войска уже как два часа стояли на созданном природой плацу. Уваров еще раз прошелся вдоль строя, придирчиво оглядывая солдат, построенных в три ряда. Солнце бликами играло на примкнутых штыках, киверах и пуговицах. Увиденным капитан остался доволен, отчего хмыкнул в густые пшеничные усы.

Уваров, начавший службу поручиком, получил чин капитана после сражения под Лейпцигом, где с горсткой солдат сумел остановить атаку французов на русскую батарею. Раненный в этом сражении поручик полгода провел в лазарете и тыловом лагере, прежде чем вернулся в действующую армию в чине капитана. Война продолжалась, и армия нуждалась в опытных офицерах. От той памятной битвы у капитана остались шрамы в предплечье и на бедре, но он был молод и справедливо считал, что шрамы украшают мужчину.

К параду готовились загодя. Сам император инспектировал войска, лично отдавая приказы воинским колоннам. Впрочем, прошедшие всю Европу солдаты и так знали свой маневр. В день парада исполнилось ровно три года со дня Бородинского сражения, и если три года назад вся Европа вторглась в Россию, то теперь, наоборот, русские солдаты маршировали в самом сердце Европы.

– Сейчас начнется, – сказал капитан, и действительно, через несколько мгновений раздался пушечный выстрел, возвещавший о прибытии государя, и войска взяли ружья на плечо. Как будто волна прокатилась по равнине. Громкое «ура» разнеслось вокруг. Парад начался.

После третьего выстрела солдаты построились в походные колонны, а после четвертого образовали гигантское каре. C холма, где находился император и его гости, вид ста пятидесяти тысяч солдат, четко исполнявших каждую команду, произвел ошеломляющее впечатление. Все понимали, что нет на свете такой силы, которая могла бы остановить этих солдат, которые прошли всю Европу и теперь гордо чеканили шаг на этом, созданном природой плацу. Несколько минут все молчали, потрясенные грандиозным зрелищем, а потом император спустился с горы и под радостные крики объехал гигантский квадрат каре. Позади Александра следовала внушительная свита, состоявшая из австрийского и прусского императоров, русских генералов и многочисленных иностранных наблюдателей. Многие иностранные офицеры переговаривались между собою, обсуждая увиденную мощь. Герцог Веллингтон, наклонившись к Александру, сказал:

– Я никогда не представлял, что армию можно довести до такого совершенства!

На что император ответил ему:

– Я вижу, что моя армия – первая в мире, для нее нет ничего невозможного!

Объехав фронт каре, государь остановился в середине строя. Когда приветственные крики умолкли, Александр поздравил солдат с победой и поблагодарил за службу. Армия прошла церемониальным маршем мимо его величества. Полк за полком проходили мимо парадно одетых сановников и, отсалютовав императору, следовали дальше. Вот и поручик Синявский, чеканя шаг, прошел во главе своей роты мимо государя. Настроение у всех было приподнято-торжественное. Русская армия возвращалась домой.

Глава 12

Не успел я пересечь границу империи, как Александр приказал возвращаться в действующую армию. Весной 1815 года Наполеон сбежал из ссылки, и начался период «Ста дней»[3]. Русская армия вновь отправилась в поход во Францию. Но на эту войну армия опоздала. Разбитый при Ватерлоо Наполеон сдался на милость англичан.

Зато я успел на парад в честь отбытия русской армии назад, домой. Зрелище получилось грандиозным. Сто пятьдесят тысяч солдат и офицеров прошли маршем мимо государя-императора. Я тоже участвовал в параде, пройдя во главе гренадерской бригады. Парады и шагистика – это не мое, но тут даже я проникся торжественностью момента. Кроме этого, парад был политически важен, так как вид ста пятидесяти тысяч закаленных в боях солдат в сердце Европы не прошел мимо иностранных гостей. И эта мощь являлась веским козырем на Венском конгрессе, где монархи и политики увлеченно делили Европу между собой. Как я уже упоминал, конгресс начался в сентябре 1814 года, и его участники быстро перегрызлись между собой.

Основные конфликты разгорелись из-за Польских и Германских земель. В итоге Россия получила большую часть герцогства Варшавского, которое ранее, после третьего раздела Польши, принадлежало Пруссии. Также за Россией признали Финляндию, завоеванную в недавней Русско-шведской войне. Пруссия получила значительные владения на западе Германии, что в будущем помогло объединению страны. Австрия вернула себе итальянские владения, Англия получила Мальту и Кейптаун, то есть сделала еще один шаг на пути к созданию мировой империи. Францию вернули к прежним границам и наложили контрибуцию в семьсот миллионов франков. Западногерманские королевства и герцогства объединили в Германский союз, под общей опекой Пруссии и Австрии.

Казалось, что новый дележ должен был уладить разногласия между великими державами и способствовать миру и стабильности в Европе. Но, как часто бывает, хотели как лучше, а вышло не так. Уничтожение буферных государств – Польши и немецких земель – сослужило плохую службу, ибо добавило нестабильности в европейские дела. Подъем национализма сделал эти земли источником проблем и будущим яблоком раздора между державами. Приобретение Польши в будущем обернулось для России большой проблемой в виде кровавых восстаний и терроризма. В итоге там все время требовалось присутствие войск, которое ложилось тяжелым бременем на российскую казну. Оставь Россия эти территории Пруссии, одной проблемой у нас было бы меньше и одной больше у прусаков. И вообще, участие в европейских делах всегда стоило России много крови и денег без осязаемых дивидендов. Но Александр оставался непреклонен в этом вопросе, а я в те годы не имел никакого влияния.