...И паровоз навстречу! - Панарин Сергей Васильевич Страница 8

Коля удивлялся здешней простоте. Дома были одинаковы, стояли в правильном порядке – рядами, у каждого дома нарезали по равному клочку земли, на котором торчали три дерева. Королевский дворец, точнее, замок удручал безыскусностью: толстенные неприступные стены, башни напоминали шахматные ладьи. Если бы солдат был дизайнером, он назвал бы здешний стиль «серой утилитарщиной».

Тилль приземлил ковер у самых ворот замка-дворца, путешественники слезли. Волшебник обратился к четырем усатым стражам:

– Чрезвычайный и Полномочный Посол Вальденрайха его великолепие барон Николас Могучий и его старший советник колдун всех стихий и маг полного посвящения Тилль Всезнайгель прибыли со срочным письмом.

– Прошу вас, отгоните свою, э-э-э, повозку в сторону и добро пожаловать в Наменлос, – пробасил самый усатый страж.

Тилль ткнул указательным пальцем за будку охранников, и ковер послушно туда пропланировал.

Ворота приоткрылись, колдун и Лавочкин прошли во двор.

В центре замка стояло основное здание – большой каменный куб с узкими окнами. Рядовой в очередной раз отметил скудость фантазии местных строителей.

У входа их ждал распорядитель. Он поклонился и жестом пригласил гостей внутрь. Здесь им вновь пришлось отрекомендоваться, их усадили в уютной комнате и подали ужин.

– Надеюсь, в этот раз у нас верительные грамоты с собой? – лукаво поинтересовался Коля.

– Как ни странно, да, – усмехнулся Тилль. – Утром, пока вы спали, мне их доставили. Наш монарх был так любезен, что согласился даже на союз с Рамштайнтом. Как бы ни был Генрих слаб и капризен, но здравый смысл его не оставляет.

– Не слишком хорошего мнения вы о своем короле.

– Надо смотреть на вещи реально, мой друг. Вы бы наверняка не слегли с мнимой болезнью из-за пяти огненных шаров, упавших на ваш город, не так ли?

Неслышно подошел распорядитель:

– Уважаемые гости, вас ждут.

Всезнайгель обратил внимание на несколько принужденное поведение слуги. Того явно что-то тяготило, но долг обязывал оставаться в рамках.

– Передайте поварам самые искренние благодарности, милейший, – сказал колдун, вставая. – Признайтесь, пожалуйста, здесь произошло несчастье?

Распорядитель смутился. Коле было забавно наблюдать, как седой рослый дядька непроизвольно потер нос. Правда, Лавочкину мгновенно стало известно, что мужчину зовут Фрицем («Вот товарищ прапорщик завелся бы!»), у него болеет жена, и он с недавнего времени панически боится зеркал.

– Знаете, – прошептал слуга. – Несчастья не было, нынче был весьма престранный случай, всколыхнувший королевство. Но я полагаю, вам все поведают сами его величество и их высочества. О большем позвольте умолчать.

– Вы самый надежный и любезный человек, которого я встречал, – произнес Тилль. – Ведите нас скорее!

Король Томас фон Бесфамиллюр Наменлосский принял гостей в тронном зале. Лавочкин посмотрел в открытое круглое лицо пятидесятилетнего мужчины, в широко расставленные большие глаза и почувствовал тревогу. Коля знал: монарх был воином, отчаянным поединщиком, даже нос сломал так, что не смогли выпрямить… Отчего же этот огненно-рыжий сильный человек был наполнен черными предчувствиями?

Тем не менее Томас улыбался, сидя на троне. Жестом отпустив немногочисленную охрану, Бесфамиллюр обратился к Лавочкину и Всезнайгелю:

– Рад вас приветствовать, послы, хотя предпочел бы делать это в более счастливое время.

– Мы не вовремя, ваше величество? Простите! – Колдун изящно склонился.

Коля чуть замешкался, но сделал неуклюжий поклон наподобие того, что когда-то отбивал в секции дзюдо.

– Оставьте церемонии. И не обижайтесь на мое косноязычие. Виной ему страшное происшествие, хотя о нем позже. Нет сомнений, мой ныне родственный сосед прислал предложение союза. Я принимаю его. Бумаги передайте герольду.

Из-за спин посетителей вышел худой мужчина в дорогих пурпурных одеждах.

– Прошу любить и жаловать, граф Нихткапитулирен Наменлосский, – представил король Томас герольда.

Всезнайгель вынул нужные письма из сумки и с легким поклоном вручил их графу Нихткапитулирену. Тот удалился.

– Вы наверняка захотите заключить военный союз и с Дриттенкенихрайхом, – продолжил монарх, вставая и спускаясь с возвышения, на котором покоился трон.

– Это так, ваше величество, – подтвердил Тилль.

– И естественно будет предположить, что Генрих будет говорить с реальным, – Томас поморщился, – правителем королевства.

– Воистину вы правы. У нас есть письма и для Герхарда, и для Рамштайнта.

– Хорошо хоть Кирхофу не написали, – съязвил владыка Наменлоса.

Лавочкин невольно хмыкнул: в Дриттенкенихрайхе было три короля – официальный, криминальный и король поп-музыки.

– Знаете, – тихо сказал Тилль, – если будет нужно, мы объединимся с любым противником Черного королевства.

– Да-да… – Бесфамиллюр вернулся к трону. – О вашей, господин придворный колдун, преданности делу ходят легенды. И я отлично понимаю, откуда растут ноги брака моего оболтуса-сына и золотоволосой падчерицы Генриха. Молчите, пожалуйста. Я уверен, вы найдете доводы и для союза с Рамштайнтом.

– Вы проницательны, ваше величество, – спокойно сказал Всезнайгель. – Доводы есть. Я назову главный. В руках криминального короля Дриттенкенихрайха находится Барабан Власти. С кем, по-вашему, должен быть Рамштайнт – с нами или Дункельонкелем?

Томас ударил кулаком в спинку трона:

– Как?! Как он получил Барабан?

– История длинная и запутанная. Если коротко, то нам пришлось выбирать, где окажется магический артефакт – у главы Черного королевства или у самого влиятельного преступника мира.

– Всегда есть третий вариант, – сквозь зубы процедил Бесфамиллюр.

– Поверьте, третий вариант был еще хуже.

– Сделанного не вернешь, – проговорил монарх, сев на трон. – Как все перепуталось, Всезнайгель, как завертелось!.. Сегодня утром прямо здесь, в этом зале, появился огромный тип в черных одеждах. Он сказал, что Дункельонкель передает нам предложение сдаться. На раздумья наглец отвел полмесяца. Если не подчинимся, добавил он, то все умрем. Затем он исчез.

– Как он исчез, откуда появился? – быстро спросил Тилль, шагая к Томасу.

– Из зеркала вышел и в зеркало же ушел.

– Но тут нет зеркал, – пробормотал Лавочкин, растерянно оглядываясь.

– Я собственноручно разбил его, барон Николас, – пояснил король. – Знали бы вы, чего мне это стоило! Уничтожить фамильную ценность, которая передавалась моими предками столько веков… Но не могу же я держать во дворце такие опасные двери! Нынче сквозь зеркало проходит один нахал с ультиматумом, завтра – отряд головорезов.

– И вы расколотили все зеркала, не так ли? – уточнил Тилль.

– Да. И в городе, и во всем королевстве. Я объявил зеркала вне закона.

– Вы явно погорячились, ваше величество, – учтиво сказал колдун. – Ваши маги исследовали осколки?

– Они нашли следы какой-то ворожбы, но я бы удивился, если бы их не было. У меня ощущение, что большинство волшебников – шарлатаны. Разбив зеркало, я сломал заклятье. Никто не смог найти в обломках ни крупицы полезных сведений! А ваш старший братец – между прочим, мой главный советник по колдовству – снова где-то пропадает!

– Иоганн сейчас составляет компанию Рамштайнту. Нельзя оставлять главу преступников наедине с такой вещью.

– Ох, и много же вы воли берете, колдуны, – резко произнес Томас. – Да еще и хлесткими словечками бросаетесь. Погорячился я, видите ли!

– Зеркало как таковое не является магической дверью, ваше величество, – негромко заговорил Всезнайгель, гася вспышку монаршего гнева. – Чтобы посетитель к вам проник, над зеркалом нужно провести серьезную магическую работу, то есть заговорить его. Когда вы подновляли свою реликвию? Ведь зеркала слишком долго не живут.

– Мой отец отдавал его стекольщикам, когда мне было девять лет.

– Тогда прошу вас, отдайте распоряжение начальнику стражи, пусть он представит список людей, имеющих доступ в зал. Особенно нас интересуют колдуны. Вообще, мне чрезвычайно странно, что эта мера не пришла на ум вашим подданным.