Беглецы. Неземное сияние - Крауч Блейк Страница 8

– Что там?

Джек остановил «Лендровер». Тлеющий уголек влетел в окно, около которого сидела Ди, и упал на приборную панель. Пластик тут же начал плавиться. Ветровое стекло, точно хлопья черного снега, облепил пепел. Джек оглянулся на детей:

– Я не хочу, чтобы вы видели то, что впереди.

– Там что-то плохое? – спросил Коул.

– Да, очень плохое.

– Но ты же увидишь!

– Мне придется, потому что я веду машину. Если я закрою глаза, мы разобьемся. Но я не хочу это видеть. Ваша мама тоже не будет смотреть.

– Ты просто скажи, что там! – попросила Наоми.

Ее отец видел, что она вытянула голову, пытаясь заглянуть через плечо Ди.

– Там мертвые люди? – спросил Коул.

– Да, – коротко ответил глава семьи.

– Я хочу на них посмотреть!

– Нет, не хочешь.

– Мне не будет страшно, честное слово!

– Я не в силах заставить тебя закрыть глаза, но зато могу предупредить, что если ты это увидишь, то потом долго не сможешь спать по ночам. И когда сегодня ночью ты проснешься в слезах от того, что тебе будет страшно, не зови меня, чтобы я тебя успокоил, потому что я говорил тебе, чтобы ты не смотрел.

«А будет ли сегодня ночь, чтобы проснуться?» – подумал Колклу про себя.

И поехал дальше.

Их было человек десять или пятнадцать: одних застрелили прямо на месте, и улица была забрызгана дрожащими на ветру серо-розовыми каплями мозгового вещества. Другим удалось отбежать на некоторое расстояние до того, как они умерли, и на асфальте остались длинные алые полосы в тех местах, где они пытались отползти как можно дальше от убийц. А еще Колклу увидел женщину, казалось, привязанную к тротуару длинной серой кишкой, вывалившейся у нее из живота. Джек оглянулся назад, увидел, что Наоми и Коул, прижавшись лицами к стеклу, смотрят в окно, и на глаза ему навернулись слезы.

В центре города они пересекли стекавшую с гор реку. Летом, под лучами прямого солнца, она казалась ослепительно-зеленой, и здесь было полно рыбаков и любителей покататься на плотах. Сегодня же в воде отражалось бесцветное, затянутое дымом небо. На пороги под мостом-эстакадой вынесло чье-то тело: его подхватило течение, и Джек увидел, что из-за поворота выплывают новые трупы – несколько детей с завязанными глазами.

Мейн-стрит расширилась, но все четыре полосы были забиты сгоревшими, брошенными машинами, перегородившими улицу. Над долиной поднимались около сотни одиноких столбов дыма.

– Как будто здесь прошла армия, – заметила Ди.

Они проехали мимо двух ресторанов быстрого питания, нескольких заправок, рыночной площади, средней школы и целого строя мотелей.

– Нам нужно добыть продуктов, – сказал Колклу, показав на продовольственный магазин.

– Нет, Джек! – запротестовала его жена.

– Не останавливайся, папа, мне здесь не нравится! – присоединились к ней сын и дочь.

С парковки супермаркета, спотыкаясь, вышла женщина. Она бросилась к дороге, выставив в сторону «Лендровера» руки, как будто хотела заставить его остановиться.

– Нет, Джек, – сказала Ди.

– Она ранена, – возразил Колклу и нажал на тормоз.

– Проклятье, Джек!

Бампер «Ровера» замер в десяти футах от выбежавшей на дорогу женщины.

Ди нахмурилась и сердито посмотрела на мужа, когда он выключил двигатель, открыл дверцу и выбрался наружу. В мертвой тишине щелчок закрывшейся двери прогремел, точно гром, на фоне единственного звука, который Джек едва различал здоровым ухом – в нескольких кварталах от них плакал ребенок.

По тому, как женщина шла к нему, Колклу понял, что за прошедшие несколько часов она пережила и видела ужасные вещи. Неожиданно он пожалел, что остановил машину и вышел из нее, потому что его глазам предстало реальное, живое, почти невыносимое страдание. Женщина села на дорогу и заплакала – ничего подобного Джек в своей жизни еще не слышал и не видел. И он вдруг понял, что сражается с состраданием, пытается прогнать мысли о том, что перед ним человеческое существо – настолько это было страшно, настолько глубока бездна боли в глазах незнакомки. В ее горе было что-то заразное, что-то животное. Волосы женщины слиплись от крови, руки были испачканы красным, а белая футболка с длинными рукавами напоминала передник мясника.

– Вы ранены? – спросил ее Джек.

Она подняла голову и посмотрела на него распухшими, почти заплывшими от слез глазами:

– Как такое может происходить?

– Они еще в городе?

Женщина вытерла глаза:

– Мы видели, как они приехали с ружьями и топорами, и спрятались в стенном шкафу. Они ходили по комнатам, искали нас. Я уже бывала в доме Майка, он пел рождественские гимны у нас на крыльце. Я угощала его семью печеньем. Он сказал, что, если мы выйдем, они сделают все быстро.

Джек присел на корточки рядом с ней:

– Но вы сумели выбраться, сумели спастись.

– Когда мы выбежали из задней двери, они стали в нас стрелять. Кейти получила пулю в спину. Они приближались, и я ее бросила.

– Мне очень жаль.

– Я ее бросила, хотя и не знала, умерла она или нет…

Ди открыла свою дверцу. Муж оглянулся на нее и сказал сидящей рядом женщине:

– Хотите сходить и посмотреть на…

– Я наврала, я вам все наврала! – внезапно крикнула та. – Я знаю, что она была жива, потому что она кричала!

– Нам нужно ехать, Джек, – позвала мужа Ди.

– Она звала меня… – продолжала рассказывать местная жительница.

Колклу дотронулся до ее плеча:

– Хотите поехать с нами?

Местная жительница смотрела на него остекленевшими глазами. Ее мысли были где-то очень далеко.

– Джек, мы можем уже убраться из этого траханного города?! – рявкнула Ди.

Ее супруг выпрямился.

– Кейти меня звала, а я была так испугана, – твердила плачущая женщина.

– Хотите поехать с нами? – предложил ей Колклу.

– Я хочу умереть.

Джек вернулся к «Лендроверу» и под пронзительные крики женщины открыл дверь.

– Что с нею случилось? – спросила Наоми.

Ее отец завел двигатель, объехал незнакомку и свернул на боковую улицу.

– Джек, куда ты едешь? – спросила Ди.

Глава семейства остановил машину у обочины, выключил двигатель и вышел наружу. Дома вокруг горели или уже догорали, окутанные дымом. В следующем квартале прямо на тротуаре были в ряд сложены еще чьи-то тела. Ди тоже выбралась из машины, обошла капот «Лендровера» и встала рядом с ним.

– Джек?..

– Когда разговаривал с той женщиной, я слышал, что где-то здесь плачет ребенок, – объяснил тот.

– Я ничего не слышу. Посмотри на меня. Пожалуйста!

Джек выполнил ее просьбу. Жена показалась ему такой же красивой, как и всегда, – даже сейчас, когда она стояла среди превратившихся в сожженные остовы домов в городе, где были убиты все жители. Он видел, как пульсирует жилка на ее длинной, изящной шее, и думал о том, какая она невероятно живая.

Ди показала на «Лендровер».

– Ты понимаешь, что мы за них отвечаем? Только мы, и никто другой.

– Ты заставила меня остановиться из-за человека, которого мы увидели около больницы, вчера…

– Тогда во мне говорил доктор. Но больше его нет. У нас мало воды и еды. И мы очень уязвимы.

– Я знаю.

– Джек… – Ди собралась сказать еще что-то, но замолчала, дожидаясь, когда муж снова посмотрит на нее. – Я держусь из последних сил.

– Хорошо.

– Я хочу, чтобы ты принимал умные решения.

– Я знаю, – сказал Колклу, все еще пытаясь услышать, где плачет ребенок.

Они поехали дальше на север, покинув город и оставив за спиной дым по долине, окруженной скалами с красными вкраплениями, с извивающейся рекой, по берегам которой рос тростник. Все вокруг было ярким, залитым светом под ослепительно голубым небом. «Как во сне», – подумал Джек. Или как в воспоминаниях. Как Монтана в тот осенний, навсегда оставшийся в его памяти день, когда он впервые увидел Ди.

Шоссе шло параллельно узкой железной дороге. По пути им не встретилось ни одной машины – только пасущиеся на лужайках коровы поднимали головы и смотрели им вслед, когда они проносились мимо и их автомобиль наполнял сладковатый, сильный запах молочных ферм. Наоми прислонилась к дверце машины и слушала свой айпод, а Коул спал. На мгновение у Джека возникло ощущение, будто это одна из их поездок на выходные в Колорадо, и он изо всех сил старался удержать его.