Контроль над Эребом - Ольховская Влада Страница 9

Пока что его не замечали, не худший вариант. Остальная группа уже свободно общалась между собой, даже тихоню Пятую неплохо приняли – она была сильна. На Шестого же просто не обращали внимания, будто и не было его на челноке. Он не настаивал, знал, что рано или поздно им придется с ним взаимодействовать – задание такое. Пока же он занял дальнее кресло, прикрыл глаза и вспоминал все, что ему известно об Эребе. Знания были его единственным преимуществом: приняв собственное увечье, Шестой сосредоточился на возможностях разума. Поэтому теперь он помнил наизусть то, что другим пришлось бы выискивать в архивах.

Долгое время Эреб на всех картах значился как Вольф-1061с и был даром никому не нужен. Нет, располагался-то он недалеко, меньше чем в четырнадцати световых годах от Земли – мелочи по нынешним меркам! Так что добрались до него быстро, а что с ним делать – не знали. Вольф оказался настолько очевидно негостеприимным, что его не включили даже в проект «Исход».

Гигантская планета попала в обитаемую зону своей звезды, скромного красного карлика. У Вольфа были все шансы стать лучшей версией Земли, да не срослось. Из-за приливного захвата одна половина планеты постоянно полыхала вулканами, другая тонула в вечном холоде и тьме. Правда, из-за размера планеты терминатор между ними получился внушительный, вот там как раз могли бы сложиться неплохие условия для жизни. И снова не срослось: всему мешали дикие ураганные ветра, не утихавшие на Вольфе ни на миг. Если они чем и сменялись, так только могущественными штормами. Поэтому ураган на Вольфе считался затишьем.

Ветра такой скорости и силы были плохи сами по себе, а они еще несли в себе странную каменную взвесь, которая в их власти становилась похожа на лезвие. Живое существо, оказавшись на пути такого ветра, превратилось бы в неопознаваемый фарш за пару секунд. Да и среди челноков не всякая модель выдерживала посадку на Вольф – в затишье. Шторм же уничтожал все без исключения.

Так что на долгие годы Вольф оставили в покое, никто им не интересовался, были в космосе объекты куда перспективней. И все же в защиту гиганта сработало незначительное расстояние от Земли. В какой-то момент космический флот одобрил новый проект по исследованию Вольфа, отправил к планете научную экспедицию – и не прогадал.

Ученые наконец удосужились проверить: что же несут в себе ветра, что с такой легкостью пробивает даже космические челноки? Тогда и выяснилось, что Вольф, при всей своей ярости, настоящая сокровищница. Ураганы постоянно перемещали большее, чем встречалось на Земле, количество минералов, руд и неопознанных веществ.

Сначала это поставило ученых в тупик: откуда такое разнообразие на пустынной скалистой планете, где никогда не было ни намека на флору и фауну? Однако оказалось, что на Вольфе выработался свой собственный цикл перемещения материи, свойственный лишь ему – ни до, ни после той экспедиции земляне не обнаруживали ничего подобного.

В бурлящих вулканах зарождалось то, что ученые назвали «исходной материей». Она либо стекала в сторону магмой, либо улетала вместе с ветрами – и однажды попадала на темную сторону планеты, о которой ученые не знали почти ничего. И вот оттуда потоки воздуха приносили уже переработанную коллекцию немыслимых сокровищ. Изначально все эти вещества снова отправлялись в вулканы, но теперь это изменилось.

С немалым трудом людям удалось построить под поверхностью планеты заборную станцию. Те, кто вынужден был дежурить на ней, быстро указали, что скромное название из имени звезды и номера планете с дурным нравом не подходит. Так Вольф, вечно темный и гневающийся, бесконечно опасный и мертвый, стал Эребом.

Жить там постоянно и уж тем более строить города оказалось невозможно. Успешной стала лишь одна станция, первая, оснащенная чередой ловушек, вылавливающих из ветра металлы, из которых создавались лучшие корабли флота, кристаллы, способствовавшие появлению новых компьютерных технологий, золото и драгоценные камни, ценившиеся куда выше земных. Лет за пять полностью окупилась экспедиция, еще за пятнадцать – строительство станции «Ковчег». Увидев такой успех, многие частные корпорации подали прошение о возможности изучить Эреб получше, однако флот неизменно отвечал им запретом. Да и кто добровольно откажется от роли настолько влиятельного монополиста?

Поселиться на Эребе надолго оказалось нереально – нервы не выдерживали даже у самых стойких. А туда еще и не каждого можно было послать, станция нуждалась в первую очередь в инженерах, способных контролировать механизмы «Ковчега». Опыт показал, что лучше всего с задачей справляется команда из четырех-пяти гражданских инженеров, к которым приставляют хилера – для обеспечения безопасности. Охраны не было, потому что неожиданных угроз на Эребе не возникало, а от постоянных не защитили бы ни люди, ни солдаты специального корпуса. Военные корабли дежурили только на орбите, команда же оставалась на станции без наблюдения – даже связь из-за особенностей атмосферы была редкой и слабой.

Но все это не помешало людям собирать дары на Эребе почти век. Каждая новая смена работала на планете не больше двух лет, а потом улетала с солидным состоянием и твердым намерением никогда больше не возвращаться в «эту чертову дыру».

За минувшие годы на планете случались смерти – иначе и быть не могло. Эреб не прощал ошибок, многие инженеры погибли, недооценив сокрушительную силу планеты. Однажды из-за неверной цифры в расчетах целый корабль был уничтожен при попытке взлета. Но во всех этих случаях причины смерти были очевидны и никакого расследования не требовали.

И вот теперь «Ковчег» впервые подал сигнал тревоги потому, что там не могли разобраться в случившемся.

– У них пропала хилер, – пояснил Кейн Ламентар, сообщая кадетам задание еще на станции. – На этот раз на Эребе работает несколько сокращенная команда, полную набрать не успели. Их изначально было четверо – хилер и три инженера из гражданских. Теперь вот хилер исчезла.

– Так это же грандиозная проблема, – заметил Первый. – Почему такое поручают нам?

– Да не такая уж это грандиозная проблема! Просто по инструкции в некоторые зоны станции может отправляться только хилер, а хилера у них нет, вот они и не могут нормально искать. Никаких указаний на криминал нет, скорее всего, несчастный случай. Миссии присвоен средний уровень, полетим и поищем.

Несложно было догадаться, что стало причиной таких инструкций. При всем великолепии «Ковчега», далеко не все помещения станции подходили для обычных людей. Если хилер погибла или застряла где-то в технических отсеках, гражданские и правда не сумеют ей помочь, а вот кадеты Легиона – легко. Они, понятное дело, уступали настоящим легионерам, но полная мутация обеспечивала им нужный уровень здоровья, здесь этого было достаточно. С самым большим риском они столкнутся, когда отправятся на планету и вынуждены будут лететь сквозь разрушительный ураган. Все остальное – это мелочи, способные подарить необходимый опыт.

Шестой прекрасно понимал, что на этой миссии он станет обузой. Ему как раз могло не хватить здоровья для полноценной работы. Ну так что же? Отказаться он мог только одним способом: умереть, а к такому он готов не был.

С учебной станции они добрались до орбитальной возле Эреба. Там им предоставили единственную модель челнока, пригодную для посадки на такой планете. Естественно, взлететь она не могла, для взлета челноки собирали в «Ковчеге». Если там и правда все в порядке, возвращение проблемой не станет. А если нет… Даже полностью мутировавших кадетов постигнет такая же судьба, как Шестого. Он находил в этом определенную иронию.

Он предполагал, что с ними на Эреб отправится и новый хилер – просто на всякий случай. Однако путешествие считалось слишком опасным, поэтому до подтверждения смерти предыдущего хилера ни о какой замене речи не шло. Пока это означало, что все они, и люди, и кадеты, останутся без медицинской помощи.

Все это Шестой вспоминал и анализировал в то время, пока маленький челнок скорее падал, чем летел сквозь ветра. Так было проще, не приходилось прислушиваться к тому, что творилось за бронированными стенами, или отвлекаться на грохот ударов. Челнок мотало в разные стороны, освещение оставалось приглушенным, воздух – сухим и горячим. Остальные кадеты притихли, угнетенные. А вот Шестой обнаружил, что ему не так уж сложно довериться судьбе. С такой жизнью, как у него, страх смерти невольно терял силу.