Чистилище. Янычар - Золотько Александр Карлович Страница 9

Даже обидно, подумал Янычар.

Он несколько раз переключил камеры, перепрыгивая из одного города Соединенных Штатов в другой. В Нью-Йорке на улицах горели машины. Толпы людей… Нет, не людей, они двигались не так, как двигаются люди, они, скорее, перемещались будто стаи диких, обезумевших животных – метались по улицам от дома к дому, набрасываясь, разрывая в клочья людей, не успевших убраться в какое-нибудь укрытие.

В Вашингтоне такая стая натолкнулась на цепочку солдат или национальных гвардейцев – на мониторе не разберешь, но скорее, гвардейцев, законы запрещают вводить в округ Колумбия армию.

Солдаты в костюмах химзащиты стояли поперек дороги перед мостом. Сам мост был перегорожен двумя БМП «Бредли». В кадр все время попадали клочья черного дыма – что-то горело. Толпа, увидев солдат, бросилась к ним, наверное, кто-то из офицеров предупредил бегущих о возможном применении оружия, потому что через несколько секунд солдаты подняли винтовки и открыли огонь.

Метров с пятидесяти, практически в упор.

Солдат было человек сто, потоки свинца, которые выплюнули их винтовки, должны были в несколько секунд выкосить первые ряды нападавших, усеять трупами улицу и обратить выживших в бегство, но только не в этот раз.

Несколько человек упали, но остальные преодолели оставшиеся метры до солдат в считанные секунды, и началась бойня. Солдаты продолжали стрелять, но пули, кажется, не производили на толпу почти никакого впечатления. И почти не действовали.

Солдатскую цепь смяли, толпа словно проглотила фигуры в костюмах радиационной и биологической защиты. Янычар не мог рассмотреть подробностей, но ясно себе представлял, что там сейчас происходит. И что сейчас произойдет.

Оба «Бредли» развернули башни и открыли огонь из пулеметов. Потом ударили пушки. На этот раз люди из толпы падали, но остальные все равно рвались вперед, к БМП. Машины двинулись с места, пытаясь давить обезумевших людей гусеницами, но это помогало мало – на броне, на башне боевых машин уже были люди, чем-то били по приборам наблюдения и прицелам.

Камера выключилась.

То ли в нее попала пуля, то ли кто-то специально отключил передачу.

И это правильно, подумал Янычар. Не нужно это показывать людям здесь. Зачем раньше времени рассказывать им, что ждет обитателей этого города, этой страны, всего этого мира.

Новости продолжали работать. Дикторы дежурными голосами рассказывали, что эпидемия проникла в Британию, в страны Европы, но в Восточной Европе все еще тихо, туда зараза не попала. И вообще, меры принимаются, нужно только сохранять спокойствие и ждать указаний от правительства. МЧС и армия принимают меры для предотвращения…

Янычар сходил в туалет, потом тщательно помыл руки, не торопясь, их вытер.

Как жизнь устроена, подумал он. Я пришел в эту квартиру умирать. Да, вначале убить, но все равно – умирать. А теперь… Теперь, наверное, у него есть шанс выжить.

Бежать? Пока нет пробок – бросить все и попытаться вырваться на хозяйской машине, стоявшей в подземном гараже, за город. А потом… Быть настигнутым эпидемией в чистом поле? Если зараза прикончит его сразу – еще куда ни шло, а вот стоять перед набегающей неуязвимой толпой? Или загнанным зайцем бежать от нее? Нет, неохота. И бессмысленно.

Он уже все решил, сидя перед монитором и глядя на то, что происходит в Лас-Вегасе. Нужно оставаться на месте. Запасов в квартире хватит на него одного на месяцы. Воды – тоже. Если вирус или что там именно убивает людей, не доберется до него… или не тронет… он же видел, что далеко не все умирают.

Янычар задумался. Да, где-то треть людей на картинке с веб-камеры не умерли сразу. И даже те, кто упал и бился в конвульсиях, умерли не все. Они просто превратились в этих… в зверей. В уродов. Как в глупом фильме про зомби.

Бежать Янычар не будет. Он не побежал от мести хозяина, не побежит и от эпидемии. Он встретит ее здесь, на месте.

Янычар потянулся, попытался зевнуть. И обозвал себя позером и выпендрежником. Сколько раз собственноручно учил молодняк не умничать перед операцией, не демонстрировать всем окружающим, а прежде всего самому себе собственное спокойствие и невозмутимость.

Перед кем тут выпендриваться? Перед портретом хозяйской супруги на письменном столе? Перед портретом хозяйского отца на стене? Вот уж не стоит. Янычар встал из-за стола, прошел по кабинету, сомкнув руки за спиной. Ему неоднократно говорили, что у него уголовная привычка думать, вышагивая, держа руки за спиной, будто на тюремной прогулке.

Но ему и вправду так лучше думалось.

Умирать?

Какого черта – умирать? Жить. Побороться за жизнь и выжить – нормальная, реальная и почти совсем не фантастическая цель. Обычная постановка задачи. Слышал, Янычар? Тебе приказано выжить. Сделать все, чтобы…

Ты, конечно, можешь сразу же подохнуть от этого вируса? Или что это на самом деле убивает людей по всему миру? Убивает целый мир. Будем называть это вирусом. Как-то весомее звучит – погиб от вируса, чем микробы заели… Спокойно! Спокойно, приказал себе Янычар, понимая, что слишком уж завелся.

Да, ты можешь строить предположения, даже готовиться, прикидывать варианты, намечать планы, а вирус возьмет и грохнет тебя в первую же секунду. Досадно будет. Скорее всего, он вряд ли успеет вспомнить об этом, но сейчас это выглядит немного обидным. Только он решил доказать Вселенной, что готов потягаться с ней за свою жизнь, как…

С другой стороны, такой расклад у него далеко не первый раз. Бросок с парашютом на горный массив, вероятность удачного приземления в таких условиях – пятнадцать процентов, потом, приземлившись, он должен увернуться от патрулей, которых наверняка там будет множество, потом пройти почти триста километров по вражеской территории и только потом приступить к выполнению собственно задания. Они всей группой, все двенадцать человек до автоматизма отрабатывали действия во время второй фазы, запоминали названия улиц, номера домов, пароли, пути отхода. Целая неделя ушла на это, и никого не смущало, что до начала второй фазы можно просто не дожить, что предыдущая группа накрылась еще на стадии десантирования.

Так почему его должно волновать, что все приготовления могут оказаться впустую? Да, он может подохнуть на куче приготовленных припасов, среди оружия и патронов. Вдохнул-выдохнул, покорчился немного в конвульсиях и сдох. Но ведь может и выжить. Он сам видел, как многие оставались здоровыми среди умирающих.

– Значит, – сказал Янычар, – готовимся. Фаза два. Выжить, осмотреться, ознакомиться с новой обстановкой, а потом…

Потом вдруг окажется, что наши ученые приготовили антивирус. По улице проедет машина с мегафоном и прокричит всем – вставайте, выходите получать уколы! Вот тут, за углом, там, где аптека.

Вариант два – выдохнется эта зараза. Выработает ресурс и уснет. Или не на всех она действует. Не умер в течение первых суток – живи и радуйся. Трупы с улицы собери, закопай и радуйся.

Янычар подошел к двери кабинета, постоял, задумчиво постукивая пальцами по дверному косяку. Значит, снаряжение и оружие. Составлять маршруты движения – бессмысленно.

Раз-два-три-четыре-пять, начинаем выживать…

Хозяин Янычара… ныне покойный хозяин Янычара был все-таки сумасшедшим. При его деньгах и связях он мог спокойно наслаждаться жизнью. Да, терпеть свою супружницу, насколько это возможно, и вовсю веселиться. А он, ненормальный, все готовился каким-то катаклизмам и катастрофам. И к тому, как выживет, как всем докажет, что он настоящий самец. С пулеметом в руках, во главе вновь основанного племени.

С пулеметом в руках, да. В оружейной комнате у него был пулемет. Обычный ПК, не какой-нибудь навороченный «американец» или «бельгиец», а свой родной, устаревший, но надежный и все такое… И самое главное, сказал как-то Молодой хозяин, к нему патроны здесь найти значительно проще, чем к «браунингу» и МГ.

Вообще, оружия, которое собрал в своей квартире… только в этой своей квартире самец, обычным людям хватило бы для посадки в тюрьму на всю жизнь. Оружия было много, боеприпасов было много, амуниции также лежало и стояло на полках в избытке.