Школа странников - Пашнина Ольга Олеговна Страница 9

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

О енотах и тайных романах

Ореховый Дом таил в себе немало тайн, полагаю. Он был достаточно старый для того, чтобы скрипеть, издавать устрашающие звуки, казаться живым и… иметь в себе множество кладовок, подсобок, подвальных помещений. Чуть дальше по коридору, за следующей после моей, дверью, я обнаружила старый хлам, показавшийся мне интересным. Сначала мне показалась дверь закрытой, но оказалось, что просто заклинила ручку. Я забрела туда совершенно случайно, в поисках веревки. Небольшое деревце в гостиной требовалось подвязать.

Комната была завалена старой, но еще очень красивой мебелью, какими-то картинами, различными статуэтками. Всем, что наверняка дарили обитателям дома гости, и что менялось не по причине выхода их строя, а просто из желания обновить интерьер. Кресла и диваны любовно были закрыты чехлами. Я коснулась пальцем мягкой обивки и усмехнулась: здесь такую шикарную мебель просто спустили в подвал, а у нас в общаге из матрасов пружины торчали.

Я отодвинула одну из картин у стены и залюбовалась: это была школа. Такая, какой она была в годы своего расцвета, должно быть. Сияющая гордостью. От нее даже через холст веяло духом знаний, студенчества. Мне понравилась мысль, что когда-то школа была такой… попади я сюда на несколько лет раньше, могла бы в ней учиться.

В другом углу оказались свалены музыкальные шкатулки и статуэтки. Я задумалась, а нельзя ли мне взять что-то из этого и немного освежить свою комнату? Например, если вытащить кровать и поставить красивый диван, останется место для зеркала (которое тоже здесь имелось) и небольшого столика. А я маленькая и на диване помещусь. Можно повесить на стену картину. И я даже знаю, какую.

Моток веревки обнаружился за креслом, на котором были свалены еще какие-то картины, свертки, чехлы. Я перегнулась через спинку, но не дотянулась буквально пару сантиметров. У кресла оказалась сломана ножка, и я с грохотом свалилась вместе со всем скарбом на пол.

Чихнув пару раз от пыли, я смогла достать веревку. И заинтересовалась холстом, свернутым в тугой рулон. Я узрела краешки, испачканные бордовой краской, и проснулось такое любопытство! Что там нарисовано?

На холсте был изображен портрет молодой девушки. У нее были длинные черные волосы, завивающиеся у самых кончиков, пушистые ресницы, обрамляющие огромные пронзительные глаза. Она смотрела нахально, с вызовом, легкая усмешка играла на ярких полных губах. Невероятно красивая девушка, интересно, кто она?

Когда я разворачивала холст, откуда-то с легким звоном выкатился небольшой бронзовый медальон. Ажурный, словно сошедший со страниц старинной сказки. Медальон был на шнурке, увенчанном небольшим красным камушком. Интересно, что внутри? Какое-то фото или портрет? На медальоне были выгравированы какие-то инициалы, но я не смогла ничего разобрать. А потом подскочила, прямо как сидела, и выронила находку, когда дверь в кладовку распахнулась.

— Какого ты тут делаешь? — рыкнул Джер. — Что за грохот устроила?

— Извини, — буркнула я. — Просто упала. Случайно.

— Что это? — Джер кивнул на холст в моих руках. — Зачем ты роешься в хламе? Поднимайся и выметайся отсюда! Надо было давно закрыть все эти кладовки.

— Да, в одной из таких я живу, — бурчала я, поднимаясь и отряхиваясь.

Холст с портретом я бросила на пол, и тот сам развернулся. Я была поглощена очисткой платья от пыли, поэтому не сразу заметила, как Джер смотрит на идеальное лицо нарисованной девушки и хмурится.

— И откопала же. — Он с нескрываемым отвращением бросил в мою сторону взгляд. — Займись делом и прекрати лазить по кладовкам. Ищешь, чем можно поживиться?

— Искала бы, — прищурилась я, — зашла бы в твою комнату, когда ты спишь пьяный. Там бутылок можно сдать на пару сотен. Желаете кофе, господин Хейл?

Задрав нос, я прошла мимо Джера к выходу. И поняла, что немного напугана, только в комнате. Неожиданно портрет незнакомки меня взволновал. Интересно, почему его сослали в кладовку. Я быстро заплела волосы, с трудом отыскав единственную резинку. Личных вещей у меня почти не было, я лишь купила себе щетку для волос и зубную. Платье, в котором меня сюда закинуло, выстирала и отправила сушиться.

Ужин был уже готов, Джилл по-прежнему была наказана и выходила лишь, чтобы поесть. Я пыталась с ней заговорить, но, как это бывало в таком возрасте, девочка была обижена на весь мир. Джер на моей памяти — хоть я и жила у них всего второй день — ни разу не спустился. Но что-то подсказывало, что это довольно частое явление. Я боялась, что без еды и с таким количеством выпивки он не доживет эту неделю, но потом выяснилось, что кое-кто любит есть по ночам.

Это я выяснила, когда пошла за водой. Посреди ночи вдруг проснулась от ошеломляющего чувства жажды и какого-то беспокойства. Я включила лампу, и комната озарилась слабым теплым светом. В углах клубился туман, очевидно, проникший сквозь щели в полу. А может, цокольный этаж где-то имел выход наружу. Неуютное местечко.

Не знаю, почему, но этот туман мне не нравился. Может, сыграли роль рассказы местных, может, я чувствовала в нем что-то враждебное. Я надела носки и разогнала редкие клубы, а потом решила выйти, попить.

На кухне кто-то шевелился, и я решила не сразу обнаружить свое присутствие. Меньше всего мне хотелось встречаться с Джером посреди ночи. Еще и с пьяным Джером, небось.

Собственно, все мои подозрения подтвердились. Пока я пряталась за углом, мимо, пошатываясь, прошествовал мужчина. В руках он держал тарелку с салатом, что я готовила на ужин и который Джилл не осилила. В другой руке он крепко сжимал початую бутылку виски. Я закатила глаза. До чего упрямый мужик, и сестру не жалеет. Наказанная Джилл была мрачнее тучи, со мной почти не разговаривала, выходила только поесть, и то не всегда. Пару раз мне приходилось приносить ей еду в комнату. От этого вынужденного одиночества я скоро на стенку полезу. И Ноэль с Дарлой не навестили, хотя и обещали. Мне казалось, я зависла в неизвестности и останусь горничной на всю жизнь. Как же тяжело было привыкнуть к этому новому миру! Иногда казалось, что я вот-вот проснусь и рассмеюсь, вспомнив такой странный сон-фантазию.

Выпив два стакана прохладной воды, я почувствовала, что полегчало. За окном все было затянуто противным серым туманом, и долго смотреть туда я не смогла. Казалось, будто туман наблюдает, ждет, выманивает меня, чтобы поглотить и… и что? Ноэль обмолвился, что в тумане скрываются алионы. Я до сих пор не знала, кто они такие, а спросить было не у кого.

Так, погруженная в свои мысли, я брела в гостиную, где стояли несколько шкафов с книгами. Думала, может, чего почитать возьму, раз уж сон не идет.

Освещения в коридоре, соединяющем кухню и гостиную, не было. Я практически шла на ощупь, надеясь, что нигде не запнусь. А то грохота наделаю… На мне было мое привычное льняное платье. Когда выходила, не хотелось надевать форму.

Я взвизгнула, когда обнаженной ноги коснулось что-то очень теплое и мохнатое. Причем, это «что-то» ростом доходило мне до бедер. Кажется, встретилась с алионом. Но как он попал в дом, я ведь лично проверила все замки?!

Раздалась ругань. Алионы умеют ругаться? Вспыхнул свет, и я зажмурилась с непривычки. Когда глаза к новой степени освещенности адаптировались, рассмотрела, кто же передо мной стоял.

Енот?!

— Ты-ы-ы… это… белочка — это туда. — Я ткнула пальцем в сторону комнаты бухого академика.

— Какая еще белочка? — не понял… енот.

— Горячая. В смысле горячка… белая.

— У тебя?

— Нет, — сникла я. — У Джера.

— И почему я не удивлен? — возвел глаза к потолку енот. — Он еще жив?

— Да, — кивнула вконец шокированная я. — Ест. А вы кто?

— Енот, — последовал вполне логичный ответ.

— А имя?

— Енот.

Заело у него что ли?

— Енота зовут Енот?

— Ой, ну всяко лучше чем ваши дурацкие имена. Зато логично! Тебя вот как зовут?