Николай Новиков - Карьерский оборотень Страница 13

— Я рад за них, — криво усмехнулся Егоров.

На улице раздался треск мотоциклетного двигателя.

— А вот и Ванька, легок на помине, — сказала старушка. — Тарахтит на своем мотоциклете. Ты ж смотри, Володя, не вздумай с ним про Катерину рассуждать, обидится.

Егоров неторопливо пошел в свою комнату, всем видом показывая, что встреча с участковым в его планы не входит.

Иван слез с мотоцикла, подошел к калитке.

— Здорова, баба Лиза! — крикнул он. — Как настроение?

— Здравствуй, Ваня, — печально сказала старушка. — А про настроение лучше не спрашивай. Поганое.

— И у меня поганое, — сказал Иван. — А дело делать надо, ничего не попишешь, служба. Ты мне вот что скажи: где твой пес? Дома или нет? С ним все в порядке?

— А почему ты спрашиваешь?

— Потому что… — Иван почесал затылок. — Ну так где он?

— Не томи, Иван. Что случилось с моим Трезором? Ты знаешь?

— Выходит, его нет дома, так?

— Так. Ночью сорвался с цепи и убег, окаянный. До сих пор не пришел. Где шляется — ума не приложу. Ну, так что с ним? Чего ты на меня смотришь так? Ежели знаешь, где Трезор, так говори. Ох, чует мое сердце, что-то неладное с ним!

— Он ведь у тебя крупный пес был, верно? — продолжал допытываться Иван.

— Не маленький, — согласилась старушка, не сводя с участкового напряженного взгляда.

— Ну так вот, баба Лиза. Похоже, твой пес пытался ночью разорвать Романа Клейна. Неподалеку от дальнего озера в старом карьере. Пришлось мне его подстрелить.

— Ты подстрелил Трезорку? — всплеснула руками Елизавета Петровна. Да ты в своем уме, Иван?

— Откуда я знал, в кого стреляю? — угрюмо сказал Иван. — Вылетает из кустов громадный пес и с жутким ревом несется вдогонку за парнем. Пасть оскалена, глазищи красные, вот-вот собьет с ног и растерзает. Что мне оставалось делать? Я выстрелил в него два раза. Он остановился — и в кусты! А сегодня утром я туда поехал, посмотрел — кровавый след ведет оттуда прямо к твоему огороду.

— Это мой Трезорка-то на человека набросился? — возмутилась старушка. — Очухайся, Иван, что ты говоришь? Сам же знаешь, этот пес и гавкнуть лишний раз на человека поленится. А уж напасть на кого-то — да ни в жизнь!

— Да знаю я, знаю, — махнул рукой Иван. — Но ты пойди спроси Романа, он тебе все расскажет.

— Напился, небось, Роман твой, ему и померещилось!

— Я бы тоже так подумал, если б сам не видел это страшилище. Вроде покрупнее оно было и не похоже на твоего Трезора, но следы к твоему забору ведут. И пса твоего нет дома. Ничего понять не могу. Прямо чертовщина какая-то.

— А вчера понимал, когда стрелял?

— Понимал. Ты уж прости меня, баба Лиза, но если б ты видела, что мы с Романом, не знаю, дожила бы до сегодняшнего утра. Я ведь не из боязливых, а честно тебе признаюсь, душа в пятки ушла, когда увидел. И вообще я собак люблю, разве было хоть раз такое, чтобы я бездомного даже пса обидел?

— Так, может, это не Трезорка? — с надеждой спросила старушка.

— Это было бы замечательно, но следы ведут к твоему огороду. И собаки дома нет. Пойдем в огород, посмотрим, забегал ли он домой после того, как я в него стрелял.

— Пойдем, — торопливо согласилась Елизавета Петровна.

Слушавший их разговор Егоров отошел от окна, упал на кровать и расхохотался в подушку. Все получилось как нельзя лучше! Тело его тряслось от смеха, железная кровать жалобно поскрипывала, и этот скрип чем-то походил на предсмертный стон раздираемой на части собаки.

Иван и баба Лиза вскоре вернулись во двор.

— Ну что? — спросил Иван. — Ты видела, баба Лиза?

— Видела… Похоже, там кровь, до самого двора. Наверное, это мой Трезорка… Ох, Иван, Иван! Что же ты наделал? Я ведь привыкла к нему, уж сколько лет он живет во дворе…

— Да погоди ты, баба Лиза, не стони раньше времени, — сердито сказал Иван. — Ты мне лучше вот что объясни… Может ли раненая собака прибежать в родной двор, покрутиться тут и снова убежать? Я что-то не помню такого. Обычно ведь как бывает? Если собака пострадала в драке с другими собаками или кто-то ее ударил — она бежит домой, залезает в будку и там отлеживается. Как и человек, если ему плохо, спешит домой, ложится в кровать. Или я не прав?

— Так-то оно так, да бывает и по-другому. Если умная собака чует, что скоро умрет, она уходит со двора, чтобы не огорчать своих хозяев.

— Ну, ладно. Я еще поезжу, поищу, если что выясню, скажу тебе. А сейчас… Твой жилец дома?

— Володя? Дома он. Вчера совсем больной был, а сегодня вроде поправился, мы даже собирались в огороде поработать вдвоем. Такой хороший человек, и культурный, и обходительный, и всегда поможет — сразу видно, что приехал из города, не то, что наши оболтусы.

— В городе тоже всякого дерьма достаточно, — пробурчал Иван, направляясь к кухне.

Услышав тяжелые шаги в передней комнате Егоров быстро перевернулся на спину, заложил руки за голову и прикрыл глаза.

— Здорово, Егоров, — сказал Иван. Он остановился у двери, скрестив руки на груди, и немигающим взглядом уставился на начальника электроцеха.

— Добрый день, — сказал Егоров, открыв глаза. — Извини, Иван, я не совсем хорошо себя чувствую, прилег отдохнуть. Проходи, пожалуйста, садись на стул.

— Спасибо, постою, — отрезал Иван. — Ты, наверное, понимаешь, зачем я пришел к тебе.

— Не совсем. Полагаю, как страж порядка, интересуешься, как устроился новый житель поселка, не обижает ли свою хозяйку, не замыслил ли чего… Егоров усмехнулся, давая понять, что шутит.

— Вот-вот, насчет «не замыслил ли» ты угадал, — совершенно серьезно сказал Иван. — Так вот. Я пришел к тебе для того, чтобы предупредить, что не следует больше приходить к Кате Клейн и приглашать ее гулять. И вообще держись от нее подальше. Ты человек новый, не знаешь, наверное, что Катя моя невеста, а я не люблю, когда к моей невесте пристают незнакомые люди.

— Да я бы не сказал, что я незнакомый, — возразил Егоров. — Мы познакомились и даже подружились. Не представляю, что в этом плохого?

— И нечего представлять. Просто не подходи больше к ней. Считай, что я тебя предупредил.

— Извини, Иван, но я в таком тоне не привык разговаривать. Что значит «не подходи», «я тебя предупредил»? Ты ведь не местный хулиган. Ты представитель закона. Если я его нарушаю — можешь применить всю силу своей власти. Но сперва объясни, что я сделал противозаконное?

Иван никак не ожидал подобного ответа и не сразу сообразил, что на это сказать.

— Если тебе не нравится, что я встречаюсь с какой-то девушкой, — это твое личное дело. Разве я насильно принуждаю ее встречаться со мной? Угрозами или хитростью? Давай спросим об этом Катю. Если она скажет: нет, Володя, я не желаю больше тебя видеть — я не стану навязывать ей свое общество. Но если скажет, что ничего не имеет против наших встреч, почему я должен считаться с твоими запретами? Она взрослая девушка, сама вправе решить, с кем ей встречаться.

— А с чего ты взял, что я с тобой разговариваю как представитель закона? — мрачно спросил Иван, подходя к кровати. — Ты, как я погляжу, больно умный, порассуждать захотелось? Ну так слушай. Я разговариваю с тобой как жених Кати Клейн и предупреждаю, если увижу тебя рядом с ней — у тебя возникнут серьезные проблемы. Это я гарантирую. Можешь потом написать мне официальное заявление, я разберусь. Но лучше, если уяснишь себе все заранее.

— Ты пугаешь меня?

— Предупреждаю.

— Спасибо, что объяснил. Но это нарушение прав личности.

— Не лезь, куда не следует, не будет никаких нарушений.

— А я думал, что разговариваю с представителем закона, разочарованно сказал Егоров.

— Ты разговариваешь с мужчиной, — рявкнул Иван.

— Такие разговоры называются «разборкой», и представители закона обязаны реагировать на них принятием эффективных мер. — Егоров насмешливо смотрел на Ивана. — Ты думаешь, ты здесь царек и можешь диктовать свою волю другим, а я думаю иначе. И мои друзья в Краснодаре — тоже. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?

— Понимаю, что ты ничего не понял, — прорычал Иван, шагнул еще ближе к кровати: схватил Егорова за грудки, одним рывком посадил.

Халат на груди распахнулся, обнажая забинтованную грудь, пятна темной, засохшей крови на бинтах.

— Это еще что? — спросил Иван.

— Бандитская пуля, — усмехнулся Егоров, глядя на него снизу вверх, но весьма уверенно. Он даже не попытался запахнуть полы халата.

— Разбинтуй! — приказал Иван, чувствуя некоторое волнение. Если это действительно ранение в грудь — он обязан об этом знать. Но такое ранение не лечится в домашних условиях.

— Ты считаешь себя вправе это требовать?

— Считаю. Если откажешься, мы сейчас поедем в больницу, и там врачи определят происхождение этой раны. В поселке ночью случилось почти ЧП, и я желаю знать, что произошло с тобой.