Песня для Корби - "Румит Кин" Страница 13

– Выбор простой: либо ты звонишь деду – либо я звоню в полицию. Минута на размышление.

– Да это одно и то же! – выкрикнул Корби.

Ник поднялся с асфальта.

– Хочешь, чтобы тебя отмазали? Тогда звони деду.

– Он убийца. Он такой же, как те трое. Он убил семнадцать человек. Он сам мне сказал.

– Не ругайтесь, – возвращаясь к ним, потребовал Ара.

– Мы не ругаемся. Я нашел выход. Корби должен позвонить своему деду.

Черный брат задумался. Его глаза перебегали от Ника к Корби и обратно.

– Я не сделаю этого, – сказал Корби. – Ты сам называл его уродом и палачом НКВД. Ты говорил, что я должен ему разбить лицо.

– А он и есть урод, – с нажимом подтвердил Ник. – Но если ты еще не понял, ты – почти такой же. Ты сейчас на его земле, в его мире. Ты принес к нам его пистолет, и вот уже вокруг умирают люди!

– Не надо вешать мне лапшу на уши! Причем здесь пистолет?

– Притом. Вся эта игра была твоей идеей. Ты Ару толкнул на преступление, а Андрея – на смерть.

– Корби, он прав, – поддержал Ара. – Только дед может тебе помочь.

– Да он будет рад, если я сяду!

– А ты на коленях попроси, – предложил Ник.

– У него связи, ты сам говорил, – напомнил Ара.

– Если я сейчас попрошу у него помощи, он сделает из меня раба. – Уголки губ Корби задрожали. – Давайте просто уйдем.

– Куда? – спросил Ник. – В мой дом?

– Ты же мой друг, – пробормотал Корби.

– Пока еще да. Но ты меня не слушаешь.

– А твой отец? Он не сможет помочь?

– Мой отец совершенно не будет рад тому, что заигравшиеся детишки вылили на него ушат дерьма. И не надо приплетать его сюда. Мне и так уже страшно представить, как я буду выглядеть в его глазах после всего этого. Твоя минута прошла. – Ник достал телефон. – Полиция или дед?

– Корби, – сказал Ара, – ты ведь сам хотел, чтобы мы позвонили в полицию. Так звони деду. Это лучше.

Корби почувствовал, как на лбу у него выступает холодный пот. Казалось, друзья где-то очень далеко. Еще у него было ощущение, что кто-то воткнул ему нож в сердце и вращает там.

– Ладно, – выдавил он и непослушными пальцами нашарил в кармане телефон. – Ладно, черт подери.

Знакомые наизусть цифры. К нему вдруг пришло воспоминание из глубокого детства. Когда-то, очень-очень давно, он набирал этот номер и, затаив дыхание, ждал, что услышит голоса Деда Мороза и Снегурочки. Это был звонок в волшебную страну, где всегда шел снег, всегда стояла елка и жили северные олени.

– Алло, – вспомнил Корби свой детский испуганный голос.

– Да, Дед Мороз слушает.

По спине у Корби побежали мурашки. Это продолжалось, пока ему не исполнилось шесть лет. Он помнил смертельное равнодушие взрослых, которым они ответили на разоблачение своей маленькой игры. Никто из них не сказал ни слова в защиту сказки; она умирала в конвульсиях, растоптанная и одинокая. Потом, когда Корби уже учился в школе, умерла следующая сказка – в какой-то момент он понял, что родители его родителей совсем не «милые пожилые люди».

– Подожди, молодой человек… У меня большой-большой список пожеланий, от всех детей мира… Сейчас я заполню графу с твоим именем…

Ложь. Дед Мороз говорил голосом полковника КГБ. «Что мы наделали, – думал Корби, слушая гудки в трубке. – Нет. Что я наделал. Теперь всему конец».

– Да, – раздалось в трубке.

Несколько секунд Корби не мог придумать, что сказать.

– Алло, алло.

– Это я, – наконец решился Корби. Он вдруг понял, что старик может просто бросить трубку, и тогда вся затея Ника полетит псу под хвост. Дед не дослушает и до второго слова.

– Твое неуважение к старшим дошло до предела. Чем обязан?

– Я, кажется, попал в беду. И мне нужна твоя помощь. Извини за то, что я сделал утром.

– По-хорошему, надо отлупить тебя обломками этой швабры, слизняк, – с удовольствием ответил дед. Он начал говорить что-то еще, в основном оскорбления, но Корби не стал слушать.

– Я сделал не только это. Я взял твой пистолет, и здесь была перестрелка.

– Что?

– Я взял «стечкин», – бледным голосом повторил Корби. Он вдруг почувствовал, что не существует. Ему стало как бы все равно. – Ключ под ковром. Я давно это знаю. С крыши школы столкнули мальчика…

Он ровным, невыразительным голосом, почти не сбиваясь, рассказал, как все было. Дед не перебивал.

– Сиди там и жди меня, – внезапно приказал он. В трубке раздались гудки.

Корби посмотрел на Ника. Тот казался очень усталым.

– Что он сказал?

– Чтобы мы ждали.

– Он придет?

– Я не знаю. Он просто сказал, чтобы мы ждали и не уходили, а потом повесил трубку.

– Молодец, – похвалил Ник. Корби усмехнулся. – Нет, ты правда молодец.

– Пошел ты, – тихо ответил Корби.

– Все будет нормально, – попытался успокоить его Ара.

– Нет. – Корби мотнул головой. – Я погиб. – Он отвернулся от друзей и уставился на противоположный склон оврага, крыши дач и далекую темно-зеленую полосу леса. Тихо. Так тихо. Здесь никогда не было так тихо. Корби услышал тишину – полную, спокойную, слегка звенящую. Не ходили поезда, не летали самолеты, не было машин. Они словно оказались в каком-то неведомом месте вне этого мира, вне знакомого пространства и времени.

Глава 7

ЗАКАТ

Дед объявился через полчаса. Багрово-оранжевое солнце, плавясь и тая в вечерней дымке, уже опускалось за горизонт, и деревья далекого леса четкими черными силуэтами проступили на фоне огненного диска. Красные всполохи отражались в окнах, из оврага начали медленно подниматься сумеречные тени, но на футбольном поле еще было светло.

– Кто-то идет, – тревожно сказал черный брат. Ник поднял голову.

– Похож на препода по технологии. Нам кранты.

– Нет, это дед. – Корби подумал, что сейчас наверняка будет грязная сцена. Ему захотелось лечь на асфальт рядом с Андреем и тоже умереть. Исчезнуть.

– Пистолет! – закричал старик с середины поля.

– Отдать? – спросил Корби.

– Да! Быстро, дурак! Нет, не по траве! Да. Вот так. Солнце… солнце садится…

Там, где асфальтированная дорожка спускалась с косогора, была маленькая бетонная лестница. Корби сошел по ней и протянул оружие деду.

– Когда я говорю «быстро», ты бежишь, понял? – прошипел тот, выхватывая пистолет. Он вспотел, его мучила одышка. – Солнце садится… Как я им скажу, что стрелял в темноте?

– Вы возьмете это на себя? – спросил Ник из-за плеча Корби. – Скажете, что стреляли сами?

– Да. – Старик привычным движением достал из пистолета «стечкина» магазин, взглянул на пули. – Две?

– Что? – переспросил Корби.

– Два раза стрелял?

– Да.

– Куда?

– В убийц Андрея, в школе. Одна пуля в стену попала. Потом искал гильзы, подобрал тоже только одну.

– Зачем? Ну-ка, давай сюда. Надо назад будет… Помнишь хоть, где подобрал?

Корби кивнул, порылся в карманах, отдал деду гильзу.

– Хорошо, – промурлыкал старик. Его по-прежнему мучила одышка, но он вдруг начал выглядеть таким довольным, каким Корби его не видел ни разу в жизни. – А где вы в школу вошли?

Ник показал на запасной вход.

– Они поднялись вон там, по склону, а я сделал крюк – хотел вызвать Андрею скорую.

– Ты звонил в скорую?

– Нет. Я понял, что он умер.

– Газон больше не топтали?

– Вроде бы нет, – ответил Ара. – Только если там. – Он показал в направлении тела.

– Ладно. Это потом. – Дед бегло осмотрел Андрея. – Быстро за мной. Только по асфальту!

Они бросились за ним, вверх по лесенке, мимо тела и дальше, по дорожке под стеной. Корби волочился позади. Внутри у него было темно. Он вспомнил, как со спокойной решимостью рассекал свои руки лезвием бритвы. Теперь это спокойствие почти вернулось. Поражение? Неудача? Не вышло стать героем? Неважно, ведь ничто не имеет значения, все умрут – как Андрей, как отец и мать. Так пусть делают, что хотят, они ничего не изменят и ничего не добьются.