Александра Огеньская - Слепое солнце Страница 17

— Ну-ка, ну-ка! — Стеклянный столбик термометра бесцеремонно выхватили (в задумчивости шагов подруги Джозеф не заметил) и, прицокнув, возмущенно сообщили. — Тридцать восемь и девять! Тебе нужен врач. Да уж, выгулял собаку, молодец!

Несмотря на тридцать восемь и девять думалось просто замечательно. Джош натянул одеяло посильней — подмерзали не согретые Цезарем ноги — и вдохновенно вопросил:

— Мэв, слушай, ты не знаешь, были в последнее время какие-нибудь громкие дела. Связанные с незаконным открытием Источников?

— Не слыхала, а что?

— Тут одна идея в голову пришла… Поищи, ладно? — А вдохновение сродни поэтическому продолжало стучать в висках вместе с кровью. Сдавшись ему, Джош добавил. — И возьми карты природной энергетической активности. За последних, скажем, пару месяцев. И еще на конец октября — начало ноября прошлого года.

— Что за идея? — подозрительно фыркнула Мэва, складывая холодные пальцы на пылающий жаром и тем же вдохновение лоб напарника. Думает, у оперативника Рагеньского горячечный бред?

— Не сейчас. Сначала нужно проверить. Посмотреть последние дела, связанные с энергиями и найти карты энергий на октябрь — ноябрь две тысячи шестого и две тысячи седьмого. Запомнишь?

— Разумеется. И что, прямо сейчас идти искать, или уж дашь бедной женщине после трудового дня отдохнуть, потерпишь до завтра?

Разумеется, Джошу не терпелось сейчас. Но еще больше ему сейчас не терпелось спать.

— Подожду.

— Вот и хорошо. Завтра ты отлеживаешься дома, а я среди прочего погляжу про твои Источники. А сейчас — пара таблеток и ужин. По-быстрому сварганила тут…

— Не нужно таблеток, — всунулись примолкшие было подозрения. Мэва друг, но в пузырьке с надписью 'валиум' плескались опий, ЛСД и еще какая-то дрянь. И от такого букета сейчас трясет, аж зуб на зуб не попадает, и плывет в голове. И все, кончилось вдохновение.

— А чего нужно? Зелий, травок, бабушкиных заговоров? — ехидно поинтересовалась Мэва. А вот зря она так. Мама тоже в своем селе считается 'бабушкой Добронегой', знахаркой, короче. И никого не интересует ее коллежский диплом с отличием по классу целительства. И уж она сына на ноги махом бы поставила. Только не следует ее беспокоить, звонить… Она ж примчится, как на крыльях, даже телепорт раздобудет. Только зачем пожилому человеку такие нервные перегрузки?

Если кто и думал, что Джоша оставят в покое после ужина, тот жестоко ошибался. Не только всякие там Атиллы бывают 'бичами Божьими'. Иные излишне заботливые женщины похлеще 'бичей' будут. Мэва приготовила ужин — Джош был благодарен. Выгуляла Цезаря, по исконно женской любви к аккуратности и чистоте вымыла ему лапы, накормила пса — Джош был ей трижды благодарен, поскольку сам всего этого сделать не мог. Напичкала таблетками — аспирином и каким-то средством против простуды. Это Джош стерпел с недовольством и подозрением. Но это мелочь против того, что Мэва вытворила под занавес. Мэва…вознамерилась остаться на ночь.

И осталась ведь. А кровать была всего одна. И на нее кроме Джоша претендовал теперь уже на ней вполне освоившийся Цезарь. И вообще, очень уж это все… неприлично. Не то, чтобы Джош всерьез верил в мэвино желание покуситься на его сомнительные мужские достоинства…

Под напором несокрушимой женской мощи Цезарь, Джош и кровать сдались. Цезарь был изгнан на свой коврик. Где и смущенно затих. Кровать стыдливо скрипнула и, наверно, покраснела, когда на нее опустилось легкое женское тело.

— У тебя лицо как у девственника-анахорета, соблазнять которого явилась сама вавилонская блудница, — хихикнула Мэва. — не волнуйся, я на твое целомудрие не покушаюсь. Просто на стуле не слишком удобно. Поэтому расслабься и спи.

И действительно, скоро Джош расслабился и заснул — в мэвиной близости не обнаружилось ничего интимного или нескромного… И пришел сон. В нем Джош завяз бы окончательно и захлебнулся бы напрочь, если бы не те руки-птицы, что порхали надо лбом, путались в волосах и ощипывали понатыканные всюду иголочки дурноты.

— Ты замечательная женщина, Мэв, — пылко шептал Джош, пытаясь ухватить эти руки, чтобы поцеловать в благодарность, и промахиваясь, конечно. — Зря ты ввязалась в эту историю. Их четверо было…. Трое на свободе… Зря ты…

Потом вспоминалась и брала верх осторожность — вдруг Мэв специально и осталась, чтобы подслушать. А вдруг? Тогда Джош стряхивал птиц и строго требовал:

— Уходи. Ступай домой. Прямо сейчас.

— Глупый. Спи, — в голосе напарницы слышалась ласковая, терпеливая улыбка.

И птицы продолжали свою милосердную работу. Туманные цели подруги начали казаться малозначительной мелочью. Иголочки тоже не беспокоили. Дальше исчезли и сон, и явь. Что осталось, непонятно. А утром забылось и прошло. Утренний просительный лай Цезаря возвестил не только наступление нового дня, но и полную готовность Джоша к активным действиям. Джозеф понял: что бы это ни было — наркотическая интоксикация или простуда — оно закончилось. Кроме вполне естественной слабости ни единого намека на вчерашнюю горячку. Можно и нужно отправляться на работу и копать, копать, копать…. Только сначала доказать 'главному блюстителю здоровья' свою полную трудоспособность. Не доказал.

— Сидишь дома. Ну, хорошо, хорошо. Принесу бумажки сюда. Полдня. Мы разберем отчеты. Потом я на курсы. А ты не вздумай куда-нибудь переться. Мне кажется, ночью ты бредил. Или ты так спал? Просил зачем-то свет включить, — протараторила Мэва, ушла за бумагами и по каким-то своим женским делам. Примерно на час, сказала. Очевидно, перышки чистить.

У Джоша на столе валялся диктофон, на какие в Отделе обычно записывают допросы. Для парня он давно стал своеобразной записной книжкой. Правда пользовался Джош диктофоном не так часто — требующих запоминания вещей в его размеренной и скучной до последнего времени жизни находилось не так много. Пока не забылись детали, нужно скорей наговорить вспомненное, чтобы потом поразмыслить над деталями. Джош вздохнул и щелкнул кнопкой начала записи, надеясь, что Мэва задержится достаточно надолго.

'Первый фрагмент. Четыре человека. Один — некромант. Его можно больше не брать в расчет, убит при захвате. Второй — с прозрачными глазами. Худощавый. Очевидно, темноволосый. Брови темные. Остальных не помню. Две жаровни. Тексты… древнеарамейский, пожалуй. Не разобрал ни слова, но обычно древнеарамейский используется. Скорее всего, убитый был главарем, поскольку руководил обрядом именно он. Второй — помощник или заместитель? Или просто согласился сопровождать в обряде? Но все же главным был убитый некромант. Он говорил: 'Подготовь его для обряда. Только сначала посмотрю, до чего мальчишка успел докопаться'. Значит, пси-эм, поставивший блоки, с наибольшей долей вероятности он. Чаша — человеческий череп. Но она входит в число вещдоков. Или не входит?'

Джош задумчиво примолк. А правда, описана ли ритуальная чаша? По идее, должна быть, поскольку кинжал есть. Нужно будет уточнить. Странно, если черепа не нашли.

'Уточнить полный список вещдоков. Чаша… Если ее нет… Кто-то её утащил раньше, чем вещи описывали? Кто? Зачем? И еще… Четыре участника обряда. Убит при задержании один. Другие с места преступления скрылись. Причем настолько заблаговременно, что Верхние не знают точно, сколько их было. Куда они делись? И если чаши в описи нет, то вопрос — куда они делись с чашей и почему прихватили только ее? Она важна для обряда? Было ли еще что-то? Теперь не узнаешь. Что касается хода обряда — поглядеть ориентировки 'север-юг', стандартные мелочи'.

Было четверо — четыре тени на потолке, совершенно точно. Убит один. А других будто и в природе не было — при 'зачистке' их не видели, их не слышали, об их существовании узнали исключительно по результатам сканирования… Ладно, еще подумаем.

'Фрагмент второй. Лаборатория. Очевидно, Верхнее Сияние. К этому момента… я уже лишился зрения, — самую малость тоскливо. Не важно. Не следует задумываться над тем, чего уже нельзя изменить. Пережили и пошли дальше. — Исключительно аудиальные и осязательные ощущения. Допрос, предваряющий сканирование. Верхних интересует обряд, открывающий источники нейтральной энергии — вот тот вывод, до которого оставалось полшага. Они жаждут еще больше силы и боятся, что кто-то успеет воспользоваться знанием раньше. Собственно, во всей истории Верхних только обряд и интересует. И обряд должен быть достаточно сложен, раз за весь прошедший год так и не проведен. В чем могут заключаться сложности? Необходима жертва? Жертва с определенными Способностями? Подобрать такую легко. С конкретными Способностями? А какие Способности были у предыдущих жертв? Общие, ничем не выделяющие их из сотен других независимцев, оперативников, библиотекарей. Однозначно Светлые. А если раскидать по Стихиям? У независимки, коль скоро она алхимик и практик-экспериментатор — сила изменений, превращений, процессов, все непостоянное. То есть воздух. У архивиста, само собой, покровительство неизменного, накопляющегося, порождаемого временем. Земля. Что там с оперативицей-администратором, неясно. Стихия магов-оперативников вообще… то есть и моя тоже — огонь. Символика?